Текст: Дмитрий Шеваров/РГ
Фото: Сент-Экзюпери в лодке на озере близ Монреаля, Канада, май 1942 года/wikimedia
Во французском языке есть слово fragile. Найти ему русский эквивалент трудно, ибо fragile означает тонкость и хрупкость одновременно, причем в отношении не вещей, а человеческой натуры. Слово fragile кажется самым точным и необходимым, когда вспоминаешь об Экзюпери.
Антуан родился в Лионе в семье старинного рыцарского происхождения, и хотя его отец был всего лишь страховым инспектором, они жили в родовом замке Сен-Морис де Реман (Saint-Maurice-de-Remens).
В 1932 году семья за символическую сумму продала ветшающее фамильное гнездо местной школе. В конце концов замок пришел в запустение. К счастью, десять лет назад в нем решено было устроить музей Экзюпери - последнего рыцаря ХХ века.
Его доспехами была алюминиевая обшивка легких почтовых самолетов. И обложки книг. Все его романы - о крестовых походах сердца. О свободе остаться там, где тяжело. С теми, кому плохо.
Потерпев аварию в Ливийской пустыне, где человек без воды испаряется за девятнадцать часов, Антуан говорил своему товарищу по несчастью, механику Прево: "Это не мы терпим бедствие. Терпят бедствие те, кто нас ждет».
Отправляясь на фронт Второй мировой войны, он, списанный медиками из авиации и по возрасту, и по состоянию здоровья, пишет жене: "Я знаю только один способ быть в ладу с собственной совестью: этот способ - не уклоняться от страдания».
Его любимым временем суток было раннее утро, когда механики протирают глаза и расчехляют винты самолетов, а пилот идет к синоптикам за сводкой погоды. 31 июля 1944 года в восемь часов сорок пять минут самолет майора де Сент-Экзюпери поднялся в воздух и ушел в направлении Лиона.
В последних письмах Экзюпери много мыслей, адресованных потомкам. Он знал, с каким хаосом мы столкнемся.
Видимость доброты на Земле снизилась до критической. Жизнь стала похожа на посадку самолета вслепую. Душа не видит, куда ей приземлиться.
Но рядом - Экзюпери. Ему не впервой.
Голос Экзюпери
"Дураки очень опасны..."
- До чего жалкое представление о культуре духа у того, кто полагает, будто она зиждется на знании формул, на запоминании достигнутых результатов. Самый посредственный ученик Политехнической школы, кончивший курс последним, знает о природе и ее законах больше, чем Декарт, Паскаль и Ньютон. Но никогда ему в голову не придет такой поворот мысли, какой приходил в голову Декарту, Паскалю и Ньютону. Ибо у тех сначала воспитывали душу.
- По мне, пусть лучше будет продано сто экземпляров книги, за которые я не краснею, чем шесть миллионов экземпляров пачкотни. Это не что иное, как правильно понятый эгоизм, потому что сто экземпляров подействуют сильнее, чем шесть миллионов. Обожествление количества - очередной современный миф.
- Ах, генерал, весь мир поставлен перед одной проблемой, одной-единственной. Вернуть людям духовную значительность. Духовное беспокойство. Невозможно и дальше жить ради холодильников, политики, игры в белот и кроссвордов! Это невыносимо. Невыносимо жить без поэзии, без красок, без любви. Да стоит только послушать деревенские песни ХV века, чтобы измерить глубину нашего падения! Все, что нам осталось - это голос, которым вещает робот пропаганды. Два миллиарда ничего не слышат, кроме робота. И сами превращаются в роботов.
- Жизнь духа начинается там, где видимое бытие рождается из чего-то, что выше составляющих его элементов.
- Я ненавижу эпоху, сделавшую человека тихой, вежливой и покорной скотиной. И нас заставляют признать в этом моральный прогресс.
- Дураки очень опасны. И еще интеллигентные люди, когда они собираются группой. Интеллигентность - это дорога. А сто дорог разом - уже рыночная площадь. Это уже теряет смысл. Приводит в отчаяние.
- Я ничего не могу купить на деньги такого, что стоило бы дороже, чем удовольствие сказать то, что я хотел.
Стихи из конверта
И сразу ночь вселенская растает
Антуану Экзюпери
Бьют в небе родники - и после смерти
Из них струится молчаливый свет.
Его в ладонях, будто бы в конверте,
Несем туда, где света вовсе нет.
И пусть его надолго не хватает,
Но лишь кольнет лучом он сердце тьмы -
И сразу ночь вселенская растает,
И до рассвета не погибнем мы.
Николай Забелкин
Москва
