САЙТ ГОДЛИТЕРАТУРЫ.РФ ФУНКЦИОНИРУЕТ ПРИ ФИНАНСОВОЙ ПОДДЕРЖКЕ МИНИСТЕРСТВА ЦИФРОВОГО РАЗВИТИЯ.

Второстепенный персонаж. Савелий («Кому на Руси жить хорошо»)

Грустная история о том, как у доброго человека выросли злые дети

Второстепенный персонаж. Савелий («Кому на Руси жить хорошо»)/В.А.Серов.Иллюстрация к поэме Н.А.Некрасова 'Кому на Руси жить хорошо'. Савелий. / социальные сети
Второстепенный персонаж. Савелий («Кому на Руси жить хорошо»)/В.А.Серов.Иллюстрация к поэме Н.А.Некрасова 'Кому на Руси жить хорошо'. Савелий. / социальные сети

Текст: Ольга Лапенкова

Когда семеро мужиков, которые с лёгкой руки Николая Алексеевича Некрасова отправились гулять по всей Руси в поисках счастливого, дошли до села под названием Клин, они познакомились с Матрёной Тимофеевной — крестьянкой, которую все любили и уважали. Но эта женщина, к сожалению, тоже оказалась несчастной. Рассказав добрым молодцам про свою невесёлую жизнь, она повторила слова одной богомольной старушки:
  • Ключи от счастья женского,
  • От нашей вольной волюшки
  • Заброшены, потеряны
  • У Бога самого!

Несчастной Матрёна Тимофеевна стала, кажется, в тот момент, когда переехала к мужу — Филиппу Корчагину. Сам по себе он был замечательным парнем, но вот его родственнички… Представьте огромный дом, где живут под одной крышей человек десять — и все ругаются, кричат, кидаются тяжёлыми предметами, заваливаются среди ночи пьяные. Вот в такие условия и угодила воспитанная, аккуратная, скромная Матрёна.

  • Семья была большущая,
  • Сварливая... попала я
  • С девичьей холи в ад!
  • В работу муж отправился,
  • Молчать, терпеть советовал:
  • Не плюй на раскалённое
  • Железо — зашипит!
  • Осталась я с золовками,
  • Со свёкром, со свекровушкой,
  • Любить-голубить некому,
  • А есть кому журить!
  • На старшую золовушку,
  • На Марфу богомольную,
  • Работай, как раба;
  • За свёкором приглядывай,
  • Сплошаешь — у кабатчика
  • Пропажу выкупай...

Справка. Кабатчик — это владелец кабака, то есть питейного заведения. Если у посетителя не было денег, такой человек мог принять в качестве оплаты вещь, которая представляла хоть какую-то ценность. В сельской местности это могло быть что-нибудь из одежды или посуды.

Филипп защищал новоиспечённую супругу как мог. Но когда он уезжал, у Матрёны оставалась одна отдушина — разговоры с престарелым Савелием, которому, по слухам, исполнилось уже сто лет. «Святорусский богатырь» Савелий жил в отдельной комнате, откуда практически не выходил. А зачем лишний раз выслушивать вопли? Порой, если его «доставали» и там, Савелий выходил на тропу войны и разыгрывал акт мести. Месть у него получалась неопасная, зато унизительная.

  • А крепко досадят ему —
  • Подшутит: «Поглядите-тко,
  • К нам сваты!» Незамужняя,
  • Золовушка — к окну:
  • Ан вместо сватов — нищие!
  • Из оловянной пуговки
  • Дед вылепил двугривенный,
  • Подбросил на полу —
  • Попался свёкор-батюшка!
  • Не пьяный из питейного —
  • Побитый приплелся!
  • Сидят, молчат за ужином:
  • У свёкра бровь рассечена,
  • У деда, словно радуга,
  • Усмешка на лице.

Зато Матрёну он любил — за добрый характер, терпение и отзывчивость. К сожалению, в какой-то момент Савелий не уследил за Матрёниным сыном Дёмушкой, и мальчик погиб. После этого девушка не смогла общаться с «богатырём» как прежде. Савелий всю оставшуюся жизнь винил себя в произошедшем. Он не мог себе простить, что причинил такую боль единственному близкому человеку, который у него остался, — не считая, конечно, вечно пропадающего на работе Филиппа.

Но как же так вышло, что у такого замечательного человека выросли обозлившиеся дети, которые, в свою очередь, воспитали таких жестоких внуков? А внуки — по принципу «подобное притягивает подобное» — стали таскать в дом неприятных персонажей. Ведь неудивительно, что грубый, неопрятный, вечно пьяный свёкор Матрёны выбрал в качестве спутницу жизни сварливую женщину, которая дня не может прожить, чтобы не обругать невестку. Неужели Савелий, на правах старейшины, никак не мог на это повлиять?

Сельский трэш

К сожалению, в воспитании собственных детей Савелий участия толком не принимал. А всё потому, что он двадцать лет провёл на каторге — причём исключительно по своей вине.

Много-много лет назад Савелий, будучи крепостным крестьянином, чувствовал себя почти свободным — и его соотечественники тоже. Вот как об этом «святорусский богатырь» рассказывал Матрёне:

  • «Во времена досюльные
  • Мы были тоже барские,
  • Да только ни помещиков,
  • Ни немцев-управителей
  • Не знали мы тогда.
  • Не правили мы барщины,
  • Оброков не платили мы,
  • А так, когда рассудится,
  • В три года раз пошлём».
  • «Да как же так, Савельюшка?»
  • «<...> Кругом леса дремучие,
  • Кругом болота топкие,
  • Ни конному проехать к нам,
  • Ни пешему пройти!
  • Помещик наш Шалашников
  • Через тропы звериные
  • С своим полком — военный был —
  • К нам доступиться пробовал,
  • Да лыжи повернул!»

Вот только крестьянское счастье длилось недолго: Шалашников погиб на поле боя, а его наследник послал в «леса дремучие» и «болота топкие» немца-управителя, который ухитрился дойти до села пешком. Этот-то немец и стал настоящей грозой Корёжины. Сначала он обманом вынудил крепостных вырубить лес и проложить дорогу, так чтобы помещик мог беспрепятственно к ним доезжать, — а потом дал волю садистским наклонностям. Он заставлял мужиков часами выполнять тяжёлую физическую работу, не давая им возможности перекусить и отдохнуть, да ещё и унижал крестьян. А такого суровые корёжинские мужики ой как не любили — но всё-таки, из уважения к барину, терпели целых восемнадцать лет. А потом произошло вот что:

  • Застроил немец фабрику,
  • Велел колодец рыть.
  • Вдевятером копали мы,
  • До полдня проработали,
  • Позавтракать хотим.
  • Приходит немец: «Только-то?..»
  • И начал нас по-своему,
  • Не торопясь, пилить.
  • Стояли мы голодные,
  • А немец нас поругивал
  • Да в яму землю мокрую
  • Пошвыривал ногой.
  • Была уж яма добрая...
  • Случилось, я легонечко
  • Толкнул его плечом,
  • Потом другой толкнул его,
  • И третий... Мы посгрудились...
  • До ямы два шага… <...>
  • «Наддай!» — Я слово выронил.
  • Под слово люди русские
  • Работают дружней.
  • «Наддай! наддай!» Так наддали,
  • Что ямы словно не было —
  • Сровнялася с землей!

Показательно, что от «своего» барина — такого же русского человека, как и сам Савелий — крестьяне были готовы вытерпеть любые побои. Порка, которую устраивал своим крепостным покойный Шалашников (в те редкие дни, когда всё-таки продирался в глубь своих имений), могла привести к печальному исходу — или по крайней мере к тому, что крестьянин остался бы инвалидом. Но крепкие мужики, «богатыри» наподобие Савелия, мучения переносили стойко, а когда силы заканчивались — откупались от барина деньгами. И, как ни странно, по-своему уважали хозяина. А вот принять такое унижение от немца они не могли — поэтому в конце концов и убили мучителя. Но скрыть преступление, учитывая множество свидетелей, было невозможно. Поэтому Савелий отправился на каторгу, оставив жену без мужского плеча — и, судя по всему, с целым выводком детишек.

  • Кабак... острог в Буй-городе,
  • Там я учился грамоте. <...>
  • Потом... бежал я с каторги...
  • Поймали! не погладили
  • И тут по голове.
  • Заводские начальники
  • По всей Сибири славятся —
  • Собаку съели драть [пороть розгами. — Прим. О. Л].
  • Да нас дирал Шалашников
  • Больней — я не поморщился
  • С заводского дранья.
  • Тот мастер был — умел пороть!
  • Он так мне шкуру выделал,
  • Что носится сто лет.

Помните, в какой ужас пришла Матрёна Тимофеевна, когда её мужа Филиппа решили, в нарушение закона, отправить на службу? Дело было не только в том, что она любила супруга и не хотела расставаться с родным человеком. Без помощи Филиппа она вряд ли справилась бы с хозяйством, не смогла «поднять» детей. И это не говоря о том, что некому было её защитить, если бы нашёлся ещё один негодяй наподобие Ситникова. (Ситников, господский управляющий, преследовал женщину и собирался надругаться над ней. К счастью Матрёны, он умер от холеры.)

Матрёна так боялась остаться без мужа, что, будучи на последнем месяце беременности, морозной зимней ночью пошла пешком из своего села в город, чтобы просить заступничества у губернатора. И ей сказочно повезло: Филиппа всё-таки оставили дома. А вот жене Савелия обращаться было не к кому. Да и разве она могла просить, чтобы мужу простили убийство?

Вот и получилось так, что Савелий оказался на каторге, а его жена — одна с кучей детей, вынужденная отрабатывать барщину (то есть трудиться на господина: работать в поле и заботиться о домашнем скоте), а возвращаясь домой, вести собственное хозяйство. С такой задачей практически невозможно справиться даже в лучшие времена. А если на улице невыносимая жара или лютый мороз? А если дома что-то сломалось? А если заболели дети?..

Немудрено, что эта неизвестная женщина (которую мы, кстати, в тексте поэмы не видим: она, в отличие от удивительно крепкого мужа, дожить до седин не сумела) не справилась с непосильной ношей. И — обозлилась. Разучилась разговаривать с детьми спокойным тоном, устроила дома армейскую дисциплину, где вместо просьб — приказы, где никогда не хвалят, зато за малейшую провинность — ругают и наказывают, в том числе физически. А дети, конечно же, переняли её манеру поведения. И, повзрослев, стали общаться так уже со своими детьми. И понеслось-покатилось…

Лютая месть

Среди читателей бытует стереотип, что крепостные крестьяне были готовы терпеть любую несправедливость, да ещё и благодарить барина за его «науку». Однако это убеждение не вполне соответствует истине. Расправы крестьян над хозяевами-садистами были не таким уж редким делом. Константин Котельников, автор статьи «Месть крепостных», указывает:

«Крестьяне травили, забивали насмерть, рубили, душили и стреляли в своих деспотов до самого освобождения в 1861 году. Жестокость наказания за покушение на дворянина не могла ничего изменить, виновата была сама система крепостничества, которая ставила миллионы людей в беззащитное положение перед произволом конкретных людей с их низменными представлениями и желаниями. Даже шеф жандармов А.Х. Бенкендорф ещё в 1839 г. признавал: „Крепостное состояние есть пороховой погреб под государством“».

Конечно, для такой расправы нужны были серьёзные причины. Но и господ, которые находили извращённое удовольствие в том, чтобы мучить собственных крестьян, в Российской Империи было немало. Ещё одной распространённой причиной мести барину были его приставания к крепостным девушкам: так, у Кирилы Троекурова из «Дубровского» А. С. Пушкина имелся целый гарем. А когда выяснялось, что та или иная девушка забеременела, он быстренько выдавал её замуж и поселял на её место другую.

В общем, есть повод ещё раз порадоваться, что мы живём не в XIX веке...