Текст: ГодЛитературы.РФ
Книга одного из самых авторитетных востоковедов Андрея Ланькова описывает удивительную траекторию развития Кореи: страны, которая буквально за время жизни одного поколения превратилась из одной из самых бедных стран Азии в одну из самых богатых. Но экономическим перерождением история Кореи, разумеется, не ограничивается. Ведь за последние три столетия маленькое королевство на дальней окраине Евразии успело вступить в первые контакты с Западом, превратиться в колонию Японии, вернуть себе независимость, пережить раздел между Югом и Севером и пройти через годы кровавой междоусобицы... В книге рассказывается, как все эти события влияли на жизнь простых корейцев: как менялись еда и одежда, как появились газеты и поезда, как делали свои первые миллионы корейские олигархи, как корейцы пристрастились к пиву и кофе, как с ростом благосостояния в Республике Корея менялась рождаемость и как на Юге сейчас относятся к Северу.
Предлагаем вам прочитать один из 54 очерков, из которых собрана эта книга: о корейском кинематографе.
Не только кимчхи: История, культура и повседневная жизнь Кореи / Андрей Ланьков. — М. : Альпина нон-фикшн, 2024. — 608 с.
ВО МРАКЕ КИНОЗАЛОВ КЁНСОНА
1923 г. — сняты первые корейские художественные фильмы
Кинематограф — это, пожалуй, одно из самых ярких явлений современной массовой культуры. Кинематограф — искусство коммерческое, и адресовано оно массовому зрителю: снимать кино для себя в принципе невозможно. Кинематограф является также творчеством коллективным, поскольку над каждым фильмом работает команда, состоящая из десятков, а то и сотен человек. Наконец, производство фильма стоит немалых денег, которые нужно откуда-то взять, и необходимость добывать финансирование означает, что кинематографисты сильно зависят от тех, кто даёт им деньги (будь то государство или бизнес), и, соответственно, вынуждены подстраиваться под вкусы и политические задачи спонсоров — не забывая при этом и о пристрастиях зрителей.
История корейского кинематографа начинается около 1900 года, всего лишь через пять-шесть лет после того, как в зале на бульваре Капуцинок (именно Капуцинок, а не Капуцинов!) братья Люмьер провели первый в истории киносеанс. По поводу того, когда именно в Корее впервые показали фильм, точных сведений нет. В конце XIX века кинематограф ещё не воспринимался как искусство, а считался, скорее, очередным техническим чудом. Люди шли в кино не потому, что хотели посмотреть фильм, а просто потому, что им были любопытны движущиеся фотографии — зрелище по тем временам невиданное.
Около 1900 года в корейских газетах стали время от времени появляться рекламные объявления о показе хвальдон сачжин, то есть «движущихся фотографий». Не до конца ясно, что именно подразумевается под этим термином. Похоже, что так могла именоваться демонстрация привычных нам кинофильмов (разумеется, хроникальных и видовых), хотя в некоторых случаях речь могла идти всего лишь о публичном показе диафильмов (как сказали бы сейчас, слайдов — это развлечение в Корее тех времён тоже было весьма популярно). Однако в июне 1903 года в газете «Хвансон синмун» появилась реклама, из текста которой видно, что речь в ней идёт именно о киносеансах в нашем нынешнем понимании. Сеансы проводились в районе рынка «Тондэмун», и на них показывались видовые документальные фильмы. Сеансы шли по вечерам, фильмы демонстрировались прямо под открытым небом (объявление предупреждало, что в случае дождя показ фильма не состоится).
Известно, что около 1900 года возможность познакомиться с кинематографом получил корейский король Кочжон. В те времена в Корею довольно часто приезжал американский журналист, путешественник и этнограф Бартон Холмс. Сейчас этот человек во многом забыт, но тогда он был не только американской, но и мировой знаменитостью. Одна из многочисленных заслуг Бартона Холмса заключается в том, что он стал одним из создателей мировой кинодокументалистики: во время своих многочисленных путешествий он снимал виды тех мест, где ему приходилось бывать. Известно, что во время одной из поездок в Корею Бартон Холмс оборудовал во дворце импровизированный кинозал и показал некоторые из своих хроникально-видовых картин королю Кочжону.
Когда в 1903 году в Корее был открыт первый постоянный государственный театр «Хёпрюльса», его просторное помещение часто использовали для показа кинофильмов. Любопытно, что в те времена, несмотря на наличие театрального здания, театральных постановок как таковых в Корее ещё не было — корейская драматургия только зарождалась. Поэтому построенный с благословения правительства театральный зал использовался как для показа фильмов, так и для организации концертов и иных массовых представлений.
Первое время кинематограф в Корее имел, если можно так сказать, ярмарочный характер. Кино в основном показывали мелкие предприниматели: импровизированный кинотеатр они устраивали где-нибудь на рынке. Обычно такой кинотеатр был просто большой палаткой, а то и отгороженным участком под открытым небом. У каждого такого странствующего киномеханика был свой, достаточно ограниченный, набор фильмов. Постоянные посетители того или иного рынка за несколько дней могли посмотреть практически весь наличный репертуар. Когда киномеханик видел, что интерес к имеющейся у него кинопродукции падает, он паковал проектор, разбирал палатку и отправлялся на другой рынок.
Около 1910 года в корейском кинопрокате стали появляться первые художественные фильмы: в то время во всём мире кинематограф начинал постепенно превращаться из технического аттракциона в искусство. Тогда же стали появляться в Корее и постоянные кинотеатры. Принято считать, что первый кинотеатр открылся в Кёнсоне (Сеуле) в 1907 году, но, как это часто бывает, кандидатов на звание первого кинотеатра несколько—тут всё зависит от того, что понимается под словом кинотеатр. Крупнейшим в колониальном Кёнсоне был кинотеатр «Тансонса», открывшийся в 1907-м и реконструированный в 1934 году. После реконструкции его зал мог вмещать 1200 зрителей. Любопытно, что на самых ранних этапах истории корейского кинопроката мужчины и женщины в зале сидели отдельно друг от друга в специальных мужских и женских секциях. Традиции конфуцианства, настаивавшего на строгом разделении полов, были ещё сильны, и многих вводило в смущение то обстоятельство, что мужчины и женщины оказываются слишком близко друг к другу в тёмном пространстве кинозала.
Разумеется, до начала 1930-х гг. кинематограф в Корее был немым. Любопытно, что в Корею попала традиция, в эпоху немого кино распространённая в Восточной Азии, но практически отсутствовавшая за её пределами, — традиция штатного рассказчика, который объяснял зрителям происходящее на экране. В большинстве стран считали, что для понимания сюжета вполне хватает интертитров (а также музыки в исполнении пианиста-тапёра). Однако и в Японии, и в Корее, и в Китае во время демонстрации фильма на сцене присутствовал профессиональный рассказчик (в Корее его именовали пёнса 변사/辯士), который в самом драматическом стиле, «с выражением» объяснял зрителям сюжет и комментировал происходящее на экране. Кроме пёнса на сеансе присутствовал и тапёр, обеспечивавший фильмам музыкальное сопровождение на пианино.
Профессиональные рассказчики пользовались большой популярностью, так что на афишах того времени их имена упоминались наравне с именами артистов и режиссёров. Ведущие кинотеатры конкурировали за привлечение самых популярных рассказчиков и были готовы платить им очень приличные деньги — хороший рассказчик в среднем получал в 1920-е гг. примерно столько же, сколько известный артист. Некоторые историки корейского кино даже предлагают считать рассказчиков-пёнса первыми корейскими киноартистами, появившимися до начала производства корейских фильмов.
Среди пёнса были и японцы. Кёнсон в колониальные времена был городом двунациональным и двуязычным (этнические японцы составляли около четверти населения корейской столицы), так что в кинотеатрах там были как корейские пёнса, так и японские бэнси. При этом один и тот же фильм мог комментироваться на одном сеансе корейским, а на другом — японским рассказчиком. Разумеется, корейцы обычно шли на сеансы, где комментарий был на корейском языке, а японцы, соответственно, предпочитали сеансы с устным комментарием на японском.
Надо помнить, что в колониальные времена в корейском прокате преобладали иностранные фильмы. Даже после того, как в Корее стали снимать своё кино, на фильмы местного производства приходилась лишь небольшая доля корейского кинорынка. Например, в январе 1925 года в кинотеатрах столицы генерал-губернаторства было показано 407 фильмов— 291 западный и 116 японских. На раннем этапе, то есть примерно до 1915–1916 гг., среди западных фильмов заметное место занимали работы европейских кинематографистов, но после Первой мировой войны продукция Голливуда стала доминировать и на корейских экранах. Таким образом, когда в 1930-е гг. житель Кёнсона шёл в кинотеатр, он, скорее всего, собирался посмотреть там новый американский фильм.
Разумеется, колониальные власти не были довольны таким голливудским засильем. Когда отношения США и Японии стали ухудшаться, доминирование американских фильмов в глазах колониальной администрации превратилось в серьёзную политическую проблему, для решения которой в 1934 году была введена система ограничительных квот на показ иностранных фильмов. Подразумевалось, что на смену американским лентам должны прийти фильмы «отечественного производства» — то есть, разумеется, японские. Административным путём американские кинокартины были действительно вытеснены с корейских экранов, но, как легко догадаться, после 1945 года началась новая эпоха доминирования Голливуда — в Южной Корее она продолжалась до конца 1990-х гг.
Согласно последним исследованиям, самый первый художественный фильм в Корее был снят в 1919 году. Хотя тот фильм не предназначался для самостоятельного показа, а был лишь частью театрального представления, с него начинается отсчёт истории корейского кинематографа, в 2019 году отметившего, таким образом, своё столетие.
К сожалению, большинство корейских фильмов колониальных времён до наших дней не сохранилось. В те времена к фильмам относились не слишком серьёзно, и никто не озаботился созданием архива кинопродукции. В результате практически все ранние картины затерялись в хаосе Корейской войны. Относится это даже к таким ключевым для корейского киноискусства работам, как, например, фильм «Ариран», о котором мы поговорим ниже. О корейском кинематографе 1919–1935 гг. сейчас можно судить в основном по публикациям в прессе того времени и — в редких случаях — по отдельным кадрам из фильмов тех лет, сохранившимся чудом.
В 1923 году начался рост корейского кинопроизводства. Тогда почти одновременно были сняты три картины, каждая из которых может претендовать на звание первого настоящего корейского кинофильма (в отличие от неполнометражного фильма 1919 года).
Одной из них стала лента «Клятва под луной», снятая на деньги генерал-губернаторства и носившая, как мы сейчас сказали бы, воспитательный характер (если хотите — являлась социальной рекламой). Речь в ней шла о необходимости быть бережливым, дисциплинированным, избегать азартных игр и не злоупотреблять спиртным. Другой лентой, снятой в том же 1923 году, стала экранизация классического произведения корейской литературы, «Повести о верной Чхунхян» (впоследствии таких экранизаций будет ещё много). Примечательно, что фильм с известнейшим в Корее сюжетом и корейскими актёрами снял японский режиссёр. Третий фильм назывался «Государственная граница» и был посвящён актуальным проблемам корейского общества: речь в нём шла об отношениях в новой семье, то есть в семье, где жена тоже получила образование и поэтому не была готова мириться с традиционной ролью конфуцианской женщины, жены-матери-невестки. В некотором смысле в «Государственной границе» речь шла о тех же проблемах, которые волнуют феминисток и в наши дни.
Поворотным стал 1926 год, когда на экраны вышел фильм На Ун-гю «Ариран», первая коммерчески успешная корейская кинокартина. Только за первый год проката «Ариран» посмотрели более миллиона зрителей — такой результат показался бы весьма впечатляющим даже в наши дни.
Создателя фильма, На Ун-гю, можно считать отцом современного корейского кинематографа. В момент выхода фильма «Ариран» он был очень молодым человеком — в 1926 году ему исполнилось 24 года.
Однако, несмотря на молодость, На Ун-гю имел к тому времени уже очень колоритную биографию. Он родился в городе Хверёне, расположенном на территории нынешней Северной Кореи, на самой границе с Китаем. В молодые годы — по сути ещё подростком — будущий кинодеятель вступил в отряд знаменитого партизанского командира Хон Пом-до, который вёл вооружённую борьбу против японцев на территории китайской Маньчжурии. Впоследствии На Ун-гю даже провёл некоторое время в охваченной Гражданской войной России.
По возвращении на родину, проведя полтора года в японской тюрьме в качестве политического заключённого, На Ун-гю решил заняться кинематографом, которым, как и многие молодые корейцы тех лет, был страстно увлечён.
После ряда экспериментов в 1926 году он приступил к работе над фильмом «Ариран», навсегда вписавшим его имя в историю корейского кинематографа. Часто утверждают, что На Ун-гю был режиссёром ленты, но похоже, это не совсем так — с ним на съёмках работал японский режиссёр. Сейчас корейские историки националистических взглядов, разумеется, заявляют, что присутствие японца на площадке было «чисто формальным» и что его пригласили в «целях маскировки», но поверить этим пылким патриотам как-то сложно. В любом случае роль На Ун-гю в этом, как бы сейчас выразились, проекте была огромна — он был и продюсером, и автором сценария, и исполнителем главной роли. В фильме речь шла о проблемах колониальной корейской деревни и трудностях, с которыми сталкивалось первое поколение корейской интеллигенции.
«Ариран» стал сенсацией. Он вышел на экраны в октябре 1926 года, а уже через год его посмотрели 1,2 млн зрителей. Этот оглушительный кассовый успех показал, что и у корейского кино есть коммерческий потенциал, так что у На Ун-гю тут же нашлись продолжатели. Сам он активно работал в кинематографе вплоть до смерти в 1937 году. Иногда он выступал в качестве режиссёра, но чаще работал как актёр. <...>
