Текст: Сергей Дмитриев
Фото: «Новгородские Ведомости»
Текст предоставлен в рамках информационного партнерства «Российской газеты» с газетой «Новгородские Ведомости» (Великий Новгород)
Родина России, колыбель древнерусского государства, Господин Великий Новгород... Он вдохновлял многих русских поэтов. По количеству стихотворных посвящений его можно смело отнести к первой десятке самых поэтических мест России.
Поэзия и Великий Новгород сплелись воедино еще с древних, былинных времен. В этих эпических песнях соединились народный фольклор, история, мифология и живое биение русского языка, рождавшегося в потоке времени.
И совершенно не случайно именно былины стали для многих русских поэтов (кстати, так же, как для композиторов и художников) толчком к раскрытию новгородской тематики. Особенно характерен в этом отношении замечательный писатель и поэт А. К. Толстой (1817—1875), перенесший былины Новгорода в другую эпоху. В стихотворении «Ушкуйник» он вспомнил о Василии Буслаеве, который рвется «багрить на море кораблики урманские да на Волге жечь остроги бусурманские!». Его перу принадлежит поэма «Садко», в которой яркими красками он воспел приключения гусляра в морской пучине и его возвращение в родной город:
Поёт и на гуслях играет Садко,
Поёт про царя водяного;
Как было там жить у него нелегко
И как уж он пляшет здорово;
Поёт про поход без утайки про свой,
Какая чему была чередь —
Качают в сомнении все головой,
Не могут рассказу поверить.
В XVIII веке Новгород, оказавшийся на главном тракте страны, соединявшем две столицы, никто из путешественников просто не мог миновать. Следствием того стало обращение русских литераторов к теме богатейшей новгородской истории. Показательно, что этот интерес возрос в 1820-е годы, в самый первый период Золотого века русской поэзии, дышавшего свободой. Вольный, трудолюбивый и овеянный культурой Новгород виделся идеалом общественного устройства, павшего под ударами «московского деспотизма». Одним из первых сказал об этом в стихотворении «Новград» будущий славянофил А. С. Хомяков (1804—1860):
Средь опустенья и развалин,
Над быстрой волховской струёй
Лежит он мрачен и печален,
К земле приникнув головой.
(...)
Тебя ли зрю, любимец славы?
Веков минувших мощный сын,
Племён властитель величавый,
России древний исполин?
Вскоре, в 1826 году, о той же трагедии утраты свободы в стихотворении «Новгород» писал юный и талантливый Д. В. Веневитинов (1805—1827):
Ответствуй, город величавый:
Где времена цветущей славы,
Когда твой голос, бич князей,
Звуча здесь медью в бурном вече,
К суду или к кровавой сече
Сзывал послушных сыновей?..
Вслед за своим другом Веневитиновым к истории Новгорода обратился великий А. С. Пушкин (1799—1837). В «Отрывках из путешествия Онегина» Пушкин, как умел только он, в 10 строках умудрился описать историю Новгорода от «скандинава» Рюрика до «грозных Иоаннов»:
Среди равнины полудикой
Он видит Новгород Великой.
Смирились площади: средь них
Мятежный колокол утих.
Но бродят тени великанов:
Завоеватель скандинав,
Законодатель Ярослав
С четою грозных Иоаннов;
И вкруг поникнувших церквей
Кипит народ минувших дней.
Пушкина связывало с Новгородом кровное родство по отцовской линии: его предком был сподвижник Александра Невского боярин Гаврила Алексич, геройски проявивший себя в битве 1240 года и похороненный в Новгороде в храме Михаила Архангела.
Глубже и пространнее всех к истории Новгорода обращался М. Ю. Лермонтов (1814—1841), не только несколько раз посещавший город, но и служивший полтора месяца в 1838 году в Селищах, в пятидесяти километрах от Новгорода, в лейб-гвардии Гродненском гусарском полку. Еще в 1832 году 18-летний поэт написал непревзойденный гимн Вольному Новгороду:
Приветствую тебя, воинственных славян
Святая колыбель!
Пришлец из чуждых стран,
С восторгом я взирал
на сумрачные стены,
Через которые столетий перемены
Безвредно протекли; где вольности одной
Служил тот колокол на башне вечевой,
Который отзвонил её уничтоженье
И сколько гордых душ увлек
в своё паденье!..
Скажи мне, Новгород,
ужель их больше нет?
Ужели Волхов твой
не Волхов прежних лет?
А вот что писал в стихотворении «Иоанн Преподобный» поэт-декабрист А. И. Одоевский (1802—1839), будучи в заточении в Чите:
Он ненасытен: на распутиях,
Вдоль берегов кручинных Волхова,
Во всех пяти концах,
Везде за бойней бойни строятся,
И человечье мясо режется
Для грозного царя…
Драма новгородской истории привлекала внимание и многих других поэтов, но оплакав «опочивший» город, они дружно утратили к нему интерес. Даже Н. А. Некрасов (1821—1877), купивший в 1871 году имение недалеко от Чудова, словно воды в рот набрал. Новое поэтическое прочтение Новгорода, приближенное к обычной жизни, к природе, к очарованию памятниками и святынями, придет лишь в XX веке. И провозвестницей этого стала Анна Ахматова (1889—1966). Ее мать И. Э. Горенко, урожденная Стогова, происходила из старинного рода новгородских бояр, выселенных Иваном III в Можайск за поддержку Марфы Борецкой.
Приду туда, и отлетит томленье.
Мне ранние приятны холода.
Таинственные, тёмные селенья —
Хранилища молитвы и труда.
Спокойной и уверенной любови
Не превозмочь мне к этой стороне:
Ведь капелька новогородской крови
Во мне — как льдинка в пенистом вине.
Эту линию продолжил оригинальный поэт В. А. Рождественский (1895—1977), живший в Петербурге-Ленинграде и по-соседски навещавший Новгород. Ему принадлежит целый цикл стихов о городе на Волхове.
Восход сквозь тучи ветровые
Разлился алой полосой,
И новгородская София
Встаёт в туманах над рекой.
Еще детинца тусклы ризы,
Но даль квозиста и пуста.
София — голубь мутно-сизый —
В лазурных лужах пролита.
Рождественский в годину Великой Отечественной войны с болью в душе переживал за судьбу оккупированного нацистами Господина Великого Новгорода, но верил, что «вечевое сердце всей России» вновь оживет:
Оно молчит у свастики в неволе,
Спит город — без единого огня.
Но недалёко в мутном вьюжном поле
Какой-то гул доходит до меня.
То колокола пленное гуденье
Там, в тёплой глубине родной земли.
Он нас зовёт, он молит о спасеньи,
Торопит нас, чтоб мы скорей пришли.
И час настал. В развалинах и дыме
Враг опрокинут танковой волной.
Возносит вновь над стенами крутыми
София купол чёрный и сквозной.
В 1942 году, когда Новгород томился в немецком плену, к его судьбе обратился замечательный поэт Д. Б. Кедрин (1907—1945).
В тот колокол, что звал народ на вече,
Вися на башне у кривых перил,
Попал снаряд, летевший издалече,
И колокол, сердясь, заговорил.
Услышав этот голос недовольный,
Бас, потрясавший гулкое нутро,
В могиле вздрогнул мастер колокольный,
Смешавший в тигле медь и серебро…
Когда ж врывались в Новгород соседи
И был весь город пламенем объят,
Тогда глубокий звон червонной меди
Звучал, как ныне... Это был набат!
Леса, речушки, избы и покосцы
Виднелись с башни каменной вдали.
По большакам сновали крестоносцы,
Скот угоняли и амбары жгли...
И рухнули перил столбы косые,
И колокол гудел над головой
Так, словно то сама Россия
Своих детей звала на смертный бой!
Через несколько дней исполнится 75 лет со дня освобождения Новгорода (текст написан 22.12.2018. - Прим. ред.). Мне посчастливилось наблюдать, как он восстанавливался и рос. Родившись в год его 1100-летия и прожив в нем 18 лет, еще застал то время, когда мы, сумасбродные мальчишки с улицы Комарова, могли бегать по кремлевским стенам, спускаться в башни, находя там суровые приметы ушедшей войны. И сейчас, стоит только вновь приехать в родной город, войти в одухотворяющее пространство детинца, увидеть неповторимый памятник «Тысячелетие России» и купола Святой Софии, как к сердцу подступают неизбывные чувства преклонения перед предками и гордость за Великую Победу:
Седые воды Волхова текут,
И ильменский играет ветер,
Верша над временем свой суд.
Собор Софийский чист и светел.
Не зря в народе говорят:
«Где Новгород, там и София,
А без неё, — колокола звонят, —
Бессильна и мертва Россия».
Ещё недавно здесь царил
Неумолимый зверь из бездны,
Соборный купол разбомбил
Его стервятник из железа.
Но не под силу никому
Разрушить вековые своды:
«Погибель от меча — тому,
Кто к нам ещё с мечом приходит».
Седые воды плещутся в гранит…
Непобедима и жива Россия,
Пока над Волховом стоит
Нерукотворная София!
Оригинал статьи: «Новгородские Ведомости»
