Текст: Павел Басинский
60 лет — не возраст, тем более что государство наше мудро позаботилось о том, чтобы ты не отмечал эту круглую дату в пенсионном возрасте. Все еще впереди!
Я помню, как шесть лет назад ты появился в «Российской газете» в качестве редактора отдела культуры. Помню свое первое впечатление: светлое улыбчивое лицо и никаких властных жестов или интонаций, вообще ни малейшей попытки выглядеть «начальником». «Какой-то он совсем не начальник», - еще подумал я. Но очень скоро убедился в том, что это место, редактора отдела культуры, безусловно твое. И такое впечатление, что оно всегда было твоим.
Сегодня скромность не в моде. В моде агрессивный стиль подачи себя: броские резюме, заранее оговоренные суммы («я стою столько-то»), и это считается правильным. Но тебе резюме не нужны, а сколько ты стоишь на самом деле, понятно из того, что тебя из одной газеты в другую переманивают. Потому что ты профи в журналистике, со старой еще закалкой: в заводской многотиражке, собкором «Комсомольской правды», а потом заместителем редакторов двух газет — «Комсомолки» и «Известий».
Знаешь, что отличает журналиста от того, кто только делает вид, что он журналист? Однажды, когда я еще молодым работал в «Литературной газете», в наш отдел пришел Лев Александрович Аннинский, который уже тогда был в моих глазах Великим Критиком, в одном ряду с Белинским и Добролюбовым. Ему предлагали написать какую-то статью (не помню, о чем) и спросили, успеет ли он сделать это до завтрашнего утра. «Конечно, - сказал Великий Критик. - Я из старых метранпажей». Метранпаж - это вообще-то типографский наборщик. Я восхитился этим словам, и Лев Александрович стал в моих глазах еще более великим.
И вот почему.
Другой известный Лев - Толстой - как-то гениально сравнил человека с дробью, где в числителе - его истинное значение, а в знаменателе - его представление о нем. Я всю жизнь убеждаюсь, что это истинная правда. Значение человека может быть, допустим, тысяча. Но это - числитель. А вот если в знаменателе, то есть в его представлении о собственном значении, стоит десять тысяч, то величина его личности окажется всего лишь 0,1. Если сто тысяч - 0,01. А если бедняга думает о себе сразу на целый миллион, то личность его, увы, становится равной почти нулю.
Я думаю, что все мы в числителе - простые единицы. Но очень многое зависит от знаменателя. Думаешь о себе на миллион, ты - круглый ноль. А вот если не кичишься, и перед другими, и перед самим собой, у тебя есть шанс в результате деления на 0,0001 оказаться очень крупной величиной...
Ценность человека не в том, что он о себе думает и как себя подает, «несет», а в том, сколько он отдает - другим людям, своей любимой работе и т. д.
Ты из тех журналистов, которые понимают, что выпуск большой газеты - это труд огромного коллектива людей, и для тебя органично быть частью этого коллектива и всегда думать о нем.
Поэтому работать с тобой - это так здорово! Ну а если кто-то из нас в отделе (и я в том числе, каюсь!) порой пользуется твоей феноменальной ответственностью перед своей работой (мол, Игорь сам все сделает!), то прости нас...
Теперь скажу о тебе как писателе. Твоя книга об Андрее Вознесенском, что бы там ни говорили придирчивые критики, я уверен, лучшее, что было написано и даже будет написано об этом поэте и человеке. Я сам - биограф и знаю, какого труда стоит написать биографию личности, которая является «знаком» для своей эпохи. Какое количество людей, интриг, сюжетов, «многоходовок» нужно держать в своей голове. Какой надо иметь настроенный слух, чтобы понять язык той эпохи, в которой человек жил и которую во многом определял.
И ты сделал это! У тебя - живой Вознесенский. Гениальный ребенок, смешной и трогательный, слабый и великий.
И такую книгу мог написать только ты. Как точно ты нашел для нее тональность, начав ее не с рождения поэта, а с его тайной влюбленности в свою школьную учительницу английского! В этом, а вовсе не в других моментах его яркой, бурной, запутанной биографии, ты нашел ключ к пониманию его жизни и его стихов. И это правильно. Детская любовь куда важнее знакомства и с самим Кеннеди.
Я уверен, что и для своей книги о Тургеневе, над которой ты сейчас работаешь, ты тоже найдешь свой ключ, свой камертон. Я это заранее знаю, потому что, когда ты говоришь о Тургеневе, твои глаза горят, а язык не успевает за фактами и мыслями. Собственно, для этого книги и пишутся. Правильно сложить на бумаге то, что бурлит и теснится у тебя в голове...
И еще хочу сказать о твоем удивительном остроумии. Есть остроумие, которое обижает людей, потому что высокомерно. И есть остроумие, от которого людям становится тепло, весело. Этим остроумием обладаешь ты, и это, поверь, очень редкое качество, в общем-то, талант. Когда ты шутишь над кем-то, ты всегда одновременно шутишь над самим собой. Возможно, это и есть самая располагающая к тебе людей черта твоего характера.
С днем рождения, Игорь!
