Марта Лазовская, г. Москва
Про Вову и Полину
Первого сентября 1970 года Вовка Петров шел во второй класс.
В школу ему идти совершенно не хотелось. Ведь с этого года он будет учиться в новой школе, а почти все лучшие друзья-одноклассники остались в старой.
И зачем только построили эту новую школу!?
И от дома она не намного ближе прежней… Хорошо Сашке Вольнову, его оставили в старом классе, хоть он живёт в соседнем подъезде, а его, Вовку, перевели.
Конечно, старушку-школу надо было разгрузить. От большого количества детей учиться там приходилось в две смены. Однако отличников по желанию родителей постарались оставить в школе, но Вовка, увы, к ним не относился. Его родителям этот вариант никто и не предлагал.
В новую школу вместе с ним переходили ещё три мальчика из его бывшего класса и несколько девочек, но они были обычными одноклассниками, не друзьями.
Вовке было грустно.
Утром на торжественную линейку его вела мама. Лучше сказать, тащила.
Мама шла с хорошим настроением. Она любила всё новое. Новое платье… Новые туфли… Новая школа…
В левой руке, на сгибе которой висела, ещё по-летнему, светлая сумочка, она несла букет пёстрых астр, а в правой была крепко зажата рука сына.
Сам сын плёлся на расстоянии двух вытянутых рук, нехотя перебирая ногами.
– Вова, не скреби ботинками, пожалуйста. Дойди в приличном виде хотя бы до школы! – оборачиваясь, говорила мама, слегка поддёргивая сына.
А вот и школа.
Светлая, красивая она расположилась в двух кварталах от дома. Раньше тут был пустырь, где росла высокая трава. Там мальчишки любили играть в «войнушку». А теперь вот выросла школа. Она призывно сверкала чистыми стёклам окон и источала еле уловимый особый аромат недавно завершившейся стройки.
На пришкольной территории у главного входа собралось уже достаточно много учеников. Все, и старшие, и младшие, были с цветами. Весёлые голоса, пестрота красок поднимали настроение. И Вовке в том числе.
Им с мамой пришлось потрудиться, чтобы найти учительницу, держащую в руке табличку с надписью «2Б».
– Так, кто ты у нас? Вова Петров? – учительница сверилась со списком и поставила галочку напротив его фамилии. – А меня зовут Роза Фёдоровна. Сейчас будет торжественная линейка, а потом пойдём в класс. Там и познакомимся поближе. Пока же вставай в нашу колонну.
Отойдя от учительницы, мама поправила сыну ранец, отдала цветы, чтобы он в классе подарил их учительнице, и убежала на работу.
Вова огляделся и… Тут он увидел девочку из параллельного класса старой школы. Её звали Поля, и жила она в соседнем дворе. Это всё, что было известно Вовке. Неинтересны были ему девчонки. Не в куклы же с ними играть…
Иногда ребята двумя дворами играли в казаки-разбойники. Там были и мальчишки, и девчонки… Полька тоже была, но они никогда не разговаривали.
А тут, на линейке, он почему-то сразу обратил на неё внимание. Может быть, из-за ярко-розовых гладиолусов в её руках?
– Ой, Вовка, мы теперь в одном классе будем учиться?! Здорово! – прокричала вдруг Поля ему, как старому знакомому, пробираясь сквозь строй второклашек. – Подержи портфель и букет, а я шнурок завяжу.
Шнурок Поля завязала, букет взяла, а портфель так и остался в руках Вовки до конца линейки.
В новом классе их посадили за одну парту, третью от доски в ряду у окна.
Роза Фёдоровна, видно, наблюдая их беседу, приняла за друзей, вот и посадила вместе.
А Вовке так хотелось сидеть с кем-нибудь из мальчишек! Он было расстроился, но, оглядевшись, заметил, что все мальчики сидят с девочками. Это его успокоило.
Первосентябрьский день закончился по-летнему тёплым вечером. Не обременённая уроками малышня высыпала во дворы, и Вовка с Полей встретились в компании уже как хорошие знакомые. Теперь они в одной команде играли в казаки-разбойники, в штандр, а при игре в прятки вместе скрывались в кустах ирги. А вот в классе они особо не общались. Стеснялся Вовка дружить с девчонкой в школе. Это же не по улице бегать.
Учебный год давно перевалил через середину, когда с Вовкой случился жуткий конфуз. Третья четверть подходила к концу. Все ждали каникул. Напряженность чувствовалась и среди детей, и среди взрослых.
В тот день последним был урок рисования. В ожидании акварельных воплощений весны на партах лежали альбомы, краски, стояли баночки с водой. Вовка в этот день принёс из дома вместо обычной, маленькой майонезной, пол-литровую банку из-под зелёного горошка. Тащил её в мешке для сменной обуви.
– Вов, ты бы ещё ведро притащил! – смеялись над ним ребята.
– Да мою банку старший брат взял под анализы, а другой не было, вот и пришлось..
– Вов, так мог бы и в моей прополоскать, – сказала Поля. – Только тогда бы ты воду менял за нас обоих.
На урок рисования учительница пришла раздраженная. Да и дети вели себя шумно – мальчишки бегали по классу, бросали друг в друга бумажные шарики, брызгались из банок ещё чистой водой.
– Так, быстро все сели по местам, открыли альбомы и начали рисовать весну! – громко произнесла Роза Фёдоровна. – И прекратить хождения по классу! Все запаслись водой? Значит, до конца урока тишина и покой! В коридор, даже в туалет, – только после звонка.
Она села за стол и, открыв журнал мод, стала его внимательно изучать.
Всё бы ничего, урок как урок, но Вовка на перемене выпил два стакана компота из сухофруктов, и теперь ему очень хотелось в туалет. Он долго тянул руку, но учительница словно не видела этого.
И в какой-то момент мочевой пузырь не выдержал и вылил содержимое в брюки мальчика. Вовка изменился в лице. Он моментально представил, как над ним будет смеяться весь класс. Поля, почувствовав неладное, взглянула на соседа по парте – в его глазах застыл ужас. Девочка оглядела его с головы до ног и, увидев лужицу у ножек стула, всё поняла. Недолго думая, она схватила стоящую на парте большую банку с водой и опрокинула на брюки мальчика.
Вовка от неожиданности вскрикнул.
– Полина, ты что делаешь! – закричала учительница.
– А что он толкается! – притворно плачущим голосом сказала Поля.
– О Господи, Вова, ты же весь мокрый! Быстро собирай вещи и беги домой! В таких брюках нельзя ходить по школе, ведь не май месяц. А ты, Мамаева, после урока задержись. Я хочу с тобой поговорить.
Урок закончился. Все дети вышли, а Полина осталась сидеть за партой.
– Поля, почему ты так поступила? – строгим голосом спросила учительница.
Девочка молчала.
Тут дверь отворилась, и в класс вошла уборщица Анна Ивановна.
– Роза Фёдоровна, я начну потихоньку убираться? Я вам не помешаю, – сказала она.
Поставив ведро и швабру у входа, Анна Ивановна пошла по рядам, поднимая и переворачивая стулья на парты, чтобы было удобнее мыть пол.
Дойдя до Поли, она увидела сырость.
– Ох, а что это у вас лужа-то такая? – Анна Ивановна наклонилась. – Ой, а что это мочой пахнет? Кому-то плохо было? – Уборщица смотрела то на Полю, то на учительницу.
На какое-то время в классе повисла тишина.
– Да, было плохо одному мальчику, – медленно произнесла Роза Фёдоровна, совсем другими глазами глядя на Полю. – Но сейчас уже всё хорошо. Иди, Поленька, домой. С тобой всё ясно.
Полина подхватила свой портфель и, попрощавшись, выбежала из класса.
А учительница ещё какое-то время смотрела на закрывшуюся за девочкой дверь.
Вечером, когда у подъезда на едва освободившемся от снега асфальте девочки играли в классики, Поля увидела стоящего у забора Вовку.
– Поль, пойди на минутку! – позвал он её.
Полина, сунув битку в карман, подбежала к нему.
– Ну, ты как? Говори скорей, а то скоро моя очередь играть, – заверещала она, пряча выбившиеся русые пряди волос под шапку.
– Поль, я хотел тебе сказать спасибо. Ты меня просто спасла, – сказал он, сунув в карман девочки конфету. – Возьми, тётя из Киева привезла.
– Да ладно тебе, Вов! – Поля быстро развернулась и убежала к подружкам.
Она прыгала в классики и улыбалась, вспоминая Вовкины глаза и периодически ощупывая в кармане большую конфету. Придя домой, она увидела, что это «Гулливер».
Конфета была съедена. Из обёртки была сделана закладка для книг. Глядя на неё, Полина испытывала странное волнение и какое-то чувство, которому ещё не знала названия.
