Текст: Петр Моисеев
Фото обложки с сайта издательства
Игорь Лебедев «Метод римской комнаты»
Издательство «Эксмо», 2019
На самом деле, конечно, после Акунина появлялись талантливые ретродетективы. Появлялись и такие «подражания», которые к детективу и к литературе вовсе никакого отношения не имели. Лебедев не относится ни к первой, ни ко второй категории. Но ко второй все же ближе.
«Метод римской комнаты» хочется назвать «материалами к детективу»: налицо попытка работать именно в этом жанре (а не в боевике или, например, криминальной мелодраме); есть детективная идея — не первоклассная, но сделать из нее вполне пристойный роман было бы можно. Нет главного — литературного дарования.
Начнем с того самого нового Фандорина — Ильи Ардова. Вдохновлен он, кажется, не столько Фандориным, сколько Ванзаровым: и друг у него — судмедэксперт и патологоанатом, и способ убийства напоминает о «Смерти мужьям!», и даже начало карьеры Ардова похоже на первые шаги героя Чижа. (Интересно, что фамилия автора «Римской комнаты» совпадает с фамилией другого персонажа из ванзаровской серии). Впрочем, влияния — дело шестнадцатое, а вот как сделан образ Ардова? Плоховато сделан. Главная его фишка — фотографическяа память: что он однажды видел, того уже никогда не забудет. Остроумно. Такой особенности ни у одного литературного сыщика еще не было. Но — чувство меры требует на этом остановиться. А Лебедев идет дальше и наделяет Ардова способностью видеть и обонять голоса. В голосе отражается характер и намерения человека — а наш герой получает некоторое представление о них благодаря тем зрительным и обонятельным образам, которые этот голос у него вызывает. Мало того, что в просторечии такая способность называется сверхъестественной интуицией, так еще и в сочетании с фотографической памятью она дает откровенный китч. Особенно в детективе. После этого можно сразу разрешить герою-сыщику читать мысли подозреваемых… и детективу придет конец.
Но это бы еще полбеды. Лебедеву решительно не удается то, что так хорошо получилось у Акунина и Чижа: показать в начинающем сыщике сочетание неопытности и гениальности. Ардов — откровенный лопух, который порой ведет себя неадекватно, а порой — просто непрофессионально. Разумеется, он все разгадает и раскроет, но лишь потому, что автор железной рукой возьмет его за шиворот и доведет до финала. Первая влюбленность героя абсолютно не трогает, а слова о том, что он после смерти возлюбленной потерял все самое дорогое, заставляют произнести ту самую фразу Станиславского, которую всякий знает. А уж когда Ардов — без мало-мальски убедительных причин начинает покрывать одного из убийц, книгу хочется закрыть. Не в первый и не в последний раз.
Почему не в первый и не в последний? Потому что автор ретродетектива должен создать если не ощущение эпохи, то ощущение красиво выстроенных декораций. Когда полицейские в конце XIX века называют потерпевших «гражданами» - это даже не очень смешно. А если учесть, что это только одна из множества деталей, которые демонстрируют, мягко говоря, плохое знание и чувство эпохи и стиля, становится просто грустно.
Эстетическая глухота привела и к тому, что автор не почувствовал, насколько неудачны его попытки создания юмористических эпизодов (а их в книге — увы — много); юмор у Лебедева — с претензией на раблезианство, но и раблезианство требует вкуса, меры и уместности.
И ведь сюжет-то, повторюсь, не провальный. Да, сложноват. Да, трех убийц (не считая организатора) многовато для одного романа (а история о серии мошенничеств — и вовсе не пришей кобыле хвост). Но — это можно было бы простить, благо концы с концами более или менее сведены. С поправкой на условности жанра. Но — на фоне всех прочих особенностей романа сюжет, как это ни прискорбно, уже практически не важен.
Но, разумеется, автор не спешит переквалифицировать своего героя в управдомы. Нас уже ждет продолжение. А вы сомневались?
