Текст: ГодЛитературы.РФ
Фото: коллаж ГодЛитературы.РФ
Владимир Новиков - не лингвист, а литературовед и литературный критик; и его "Словарь модных слов" - не словарь в строгом смысле слова, а скорее публицистическое высказывание в форме словаря; если его с чем-то сравнивать, то не со словарем Даля, а с "Хазарским словарем" Павича. Впрочем, Владимир Иванович, выпустивший еще в 2000 году "Роман с языком", в данном случае на глубину сербского кудесника магического реализма не претендует - хотя и зачисляет с законной гордостью в предшественники своего почти однофамильца Николая Ивановича Новикóва, еще в 1772 году опубликовавшего в своем журнале "Живописец" "Опыт модного словаря щегольского наречия". И в XVIII веке, и в XXI перед подобными сочинениями стоит одна задача - обозначить проблемные явления языка и, главное, те самые проблемы, которые за ними стоят. «„Модное“ — не всегда „хорошее“, но и не всегда „плохое“, - подчеркивает он в предисловии. - Культурный человек, носитель интеллигентной речи, не гоняется за речевой модой, а интересуется ею, присматривается к словам-новинкам. Ведь просто так слова не появляются, в них отражаются колоритные особенности нашей жизни, важные сдвиги в общественном сознании».С разрешения В. И. Новикова ГодЛитературы.РФ публикует восемь из двухсот словарных статей. Полностью книга выйдет в издательстве "ACТ-пресс" в ноябре 2015 года в серии "Словари XXI века".
В ШОКЕ
«Что имеют в виду наши тупые девушки, которые часто юзают выражение „Я в шоке“?» — саркастически вопрошает один блогер.
Ничего они в виду не имеют. Просто выражают чувство.
«Я в шоке» — это речевой штамп, это уже почти междометие типа «ох!» и «ах!». Испуг, страх, огорчение, сожаление, иногда даже восхищение («Ну и платье! Отпад! Я просто в шоке!») - словом, весь спектр эмоций вмещается в новое выражение.
«Юзать» его или не «юзать», использовать в собственной речи или нет - личное дело каждого. Но особенно возмущаться повода нет.
В ШОКОЛАДЕ
Выражение, еще не распробованное языковедами. С давних пор житейское благополучие сравнивалось с вкусной едой: не жизнь, а малина, молочные реки с кисельными берегами, как сыр в масле кататься... Но это все — далекая старина: малину мы теперь употребляем в основном как лечебное средство, кисель последний раз пили в пионерском лагере, сыр и масло не деликатесы, а продукты ежедневного питания. А вот шоколад все-таки осознается как некоторая роскошь. К тому же существует множество начинок, традиционно покрываемых шоколадным слоем: изюм, орех, халва - все это часто предстает «в шоколаде».
В самом выражении таится изрядная доля иронии.
Про человека творческого, мыслящего, масштабного не скажут, что он «в шоколаде», даже если он очень богат.
Эта речевая формула больше подходит к тем, кто пробился в люди дуриком. Сегодня он в шоколаде, а завтра беспощадная судьба схрумкает его вместе со сладкой оболочкой.
И вообще - некрасиво слишком любить сладкое, слишком много думать о еде. Как говорит персонаж пьесы «На дне», «человек выше сытости». В данном пункте хочется согласиться с Максимом Горьким.
ГНОБИТЬ
Противное слово. Не хотелось даже включать его в книгу, но научная объективность требует: сей глагол вошел в речевую моду недавно. Его нет в толковых словарях. Как жаргонное слово присутствует в словаре русского сленга В. С. Елистратова в значении «докучать, надоедать, приставать, изводить, раздражать; ныть, плакаться». С двумя вариантами ударения: «гнобИть» и «гнОбить».
Однако в самое последнее время глаголец сей выбрался из жаргонной резервации в общелитературный язык, проник в орфографический словарь под редакцией В. В. Лопатина, причем с единственным ударением на «и». Пора включать его в словари толковые - со значением «угнетать, притеснять, унижать» и т. п. Ибо слышим его чуть ли не каждый день: гнобят учителей и врачей, режиссеров и актеров. Гнобят детей и взрослых, женщин и стариков.
Часто возникает это слово в контексте армейской жизни. В рассказе Алексея Варламова «Присяга» читаем: «Сержантами будут те, кто служил до университета в армии, их назначат командирами взводов и отделений, соберут всех вместе и поставят задачу устроить молодым настоящую службу, но из этой затеи ничего не получится. Трудно вместе четыре года учиться, ездить на картошку и в стройотряды, сдавать сессии и пьянствовать, а потом начать друг друга гнобить».
Корни у слова весьма древние, связанные с праиндоевропейским глаголом, имеющим значение «давить». Есть аналоги в украинском («гнобити») и польском языках. Находим его в словаре русских говоров: «гнобить» зарегистрировано в 1850 году в Рязанской губернии. Значение: «мучить, отягощать кого-либо (обилием дел и забот)».
Похожий глагол «гноить» звучал некогда с социально-политическим нажимом: дескать, людей гноили в тюрьмах, на каторге и т. п. «Гноблением» же занимаются не только власти, но и частные лица. Очень неприятно бывает узнавать про вроде бы достойного человека, что, пользуясь своим положением и авторитетом, он «гнобил» своих конкурентов и оппонентов.
«ИМЕЕТ МЕСТО БЫТЬ»
Хотите, чтобы вас уважали? Тогда не советую употреблять в речи то сочетание из трех слов, которое выше взято в кавычки. Кавычки здесь - как перчатки, без которых не хочется прикасаться к этому образчику речевого китча и безвкусицы.
Перед нами ошибочное соединение двух разных выражений. Существует оборот «иметь место» (калька с французского avoir lieu) со значением «быть, происходить». Суховатое, официальное выражение: «подобные факты имеют место» и т. п. И была раньше еще формула «имеет быть», означающая будущее время: «состоится». Например: «встреча имеет быть в ближайшую субботу» (заметьте, в сегодняшней речи это явная стилизация «под старину», своего рода винтаж).
Возможно, гибрид «имеет место быть» возник когда-то в качестве шутки. Ладно, пошутили и хватит, уже не смешно. Если же без намерения позабавиться, всерьез вы произнесете пресловутое «имеет место быть», то у собеседников есть все основания заподозрить вас в лингвистическом невежестве.
Особая статья - художественная литература. Она пользуется всеми речевыми красками, в том числе и просторечием, и канцеляритом, и аномальными конструкциями. Повествователь ведь может говорить не совсем своим голосом. Так, в романе питерского прозаика Ильи Бояшова «Путь Мури» находим фантастическую сцену: дрессировщик демонстрирует научным светилам гуся, который производит сложнейшие математические вычисления. Результат? «Профессора подтвердили - феномен действительно имеет место быть». Тут рассказчик, полагаю, слегка иронизирует - и по адресу профессоров, и по своему собственному адресу.
Что же касается профессоров-филологов, то они по поводу конструкции «имеет место быть» довольно единодушно утверждают: здесь имеет место закрепившаяся в устной и письменной речи ошибка, повторять которую не рекомендуется.
КОНТЕНТ
Словарный состав русского языка все чаще пополняется терминами из арсенала средств массовой информации, а авангардом СМИ в этом отношении стал интернет. В его недрах возникло понятие «контент», то есть информационное наполнение сайта. А потом уже это понятие было перенесено на более традиционные телевидение, радио, «бумажные» издания. «Контентом» стало именоваться их содержание.
Так content - это и есть по-английски «содержание», раздраженно скажет кто-то. Да, но часто бывает, что иноязычный вариант используется в терминологических целях. И ничего обидного для русского языка в этом нет. «Содержание» - слово свободное и многозначное, а «контент» замкнут в рамках одного смыслового поля. Он не выйдет за отведенную границу. Никто не станет говорить: «краткий контент „Фауста“ или „контент лирики Пушкина“». Желательно только не сталкивать русскую лексему с английской в одной конструкции: кое-где начинает мелькать дефектное выражение «содержимое контента». Оно попросту комично.
Приняв термин «контент» как неизбежную данность, все-таки задумываешься о соотношении содержания и формы в СМИ.
В советское время, во время партийных съездов, все газеты - от «Правды» до «Советского спорта» - помещали полный текст отчетного доклада генерального секретаря, потом стенограммы всех речей. Такой вот был бездарный и нелепый тоталитарный «контент». Подписчики газет, ругаясь, вынимали из почтовых ящиков пачку газет-близнецов и сетовали, что в любимом «Спорте» в эти дни просто не оставалось места для сообщений о матчах и чемпионатах. Теперь все это кажется страшным сном, абсурдом.
Но посмотрите на витрину киоска, где львиную долю изданий составляют так называемые «глянцевые» издания. Разные названия, разные лица «звезд» на обложках (впрочем, из журнала в журнал кочуют одни и те же физиономии). Набор тем стабилен повсюду: способы похудения, кулинарные рецепты, туристские маршруты, браки и разводы знаменитостей, реклама. Вроде изданий много, а контент, по сути, один. Неужели подобное однообразие в конце концов не надоест человечеству?
НЯШКА
«Она такая няшка» - можно сегодня услышать в молодежной речи. В общем, понятно без перевода. Это значит то же, что «миленькая», «лапочка», «кошечка». Полагают, что «няшка» связана с культурой аниме, с образом миниатюрной большеглазой красотки. «Ня» - так будет по-японски «мяу». Так что вполне объяснимо появление нового словечка, в равной мере применимого к девушкам и кошечкам. Есть данные о том, что «няшка» тяготеет к переходу из женского в общий род. «Он такой няшка» - могут уже сказать и о привлекательном юноше.
«Няшку» еще воспринимают и как сокращение от «вкусняшки». Что ж, тоже не лишено основания. Произнося слово «няшка», говорящий словно облизывается, испытывая умиление или прилив аппетита. Возникло и прилагательное «няшный» (то есть «милый, привлекательный»), и продуктивная модель для создания новых словечек типа «стройняшка».
Сегодня это модно, это «в тренде» разговорной речи.
Некоторые считают, что всякие «няшки» - некое «искажение языка». А я полагаю, что язык сам таким способом играет, дурачится, пробует новые возможности. А потом сам же о них забывает, бросает свои старые игрушки. Вспомните, что произошло с так называемым «олбанским языком» (или «языком падонков»). Интернет кишел искаженными написаниями вроде «аффтар жжот», «кросавчег» и т. п. А теперь такое балагурство может вызвать только брезгливое раздражение. Наверное, и «няшной» лексике суждена недолгая жизнь.
ПИРАТИТЬ
Этот модный глагол возник под влиянием английского pirate (произносится «пайрэт»). Есть германизированный вариант «пиратировать» (по аналогии с piratieren), от него производятся причастия (например: «Борис Акунин - самый пиратируемый автор российского интернета»). Но в личных формах торжествует «пиратить». «Я пирачу» (не «пиратирую»), - отважно признаются в Сети наши многочисленные соотечественники.
Глагол «пиратствовать», связанный с деятельностью морских разбойников, - это теперь из совсем другой оперы. Сфера его употребления - исторические романы и остросюжетные блокбастеры. А в повседневной жизни одни люди постоянно пиратят других - без шума и драк, но беспощадно.
Судить о пиратстве в области кино, музыки и компьютерных игр не берусь: проблема слишком глобальная, с миллиардными цифрами. Наше дело маленькое, литературное. Будем разбираться с пиратством в мире букв.
Скопировать литературный текст и разместить его в Сети - простейшая операция. «Здесь вы можете бесплатно скачать» - читаю я в интернете о многих своих книгах, в том числе и о «Словаре модных слов». Что делать?
Многие считают, что ничего не поделаешь. Против лома нет приема, и надобно покориться. Писателям надо постепенно отвыкать от книжных изданий и от гонораров. Писать бескорыстно, а на жизнь зарабатывать иным способом. Тем более что пиратство стало идеологией: партия пиратов возникла сначала в Швеции, а потом и до России волна докатилась.
Но возникает такой экономический аргумент: шведский бедняк может писать стихи и прозу без вознаграждения, поскольку у него имеется минимум социальных гарантий. В России же полный отказ от авторского права неминуемо уничтожит профессиональное писательское сословие. Прокормить себя литературным трудом смогут только производители массового чтива. Ну и культура пиратских перепечаток - это хоть святых выноси: ни редакторов там, ни корректоров.
Хотя бы из вежливости стоит спрашивать разрешения у авторов! Мы не куркули какие-нибудь: свою прибыль измеряем не столько в рублях, сколько в новых читателях. Интернет все-таки расширяет аудиторию. Мы можем поступиться материальной выгодой ради морального удовлетворения - только тогда давайте тексты согласовывать. Мою книгу «Высоцкий» (серия «Жизнь замечательных людей») в Сети тиражируют по первому изданию, а я ее трижды дорабатывал и пополнял. Где дать объявление: «Прошу пиратить седьмое издание 2013 года»?
И еще что-то внутри сопротивляется оправданию пиратства. Что такое? А, понял: это сидит во мне восьмая заповедь. «Не укради» - никогда не произносил этих слов, но жизнь прожил, абсолютно разделяя данное положение. А когда глагол «пиратить» («пиратировать») войдет в словарь синонимов, он неизбежно попадет в синонимический ряд, начинающийся глаголом «красть».
ТУПИТЬ
Всю жизнь это слово значило «делать тупым». «Затупил карандаш», «не тупи понапрасну топора». А с недавних пор у молодежи сей глагол приобрел значение «вести себя глупо», «не понимать чего-то». Такое поведение часто вызывает раздраженную реакцию: «Не тупи!».
Но иногда оказывается, что перед нами мнимый тупица. Он просто притворяется дурачком, это ему удобно в данной ситуации. «А я просто люблю иногда тупить, делать глупости. Ведь без этого сложно жить! Надо отрываться и получать удовольствие от жизни», - признается участник сетевого форума. Тут уже целая философия. Вспоминается Эразм Роттердамский с его «Похвалой глупости».
Люди привыкли переносить свои свойства на окружающие их вещи, которые тоже начинают «тупить». Постоянно «тупит» компьютер. Случается, что и автомобиль «тупит», то есть, например, плохо разгоняется.
Продуктивная модель. Поскольку в жизни всегда есть место тупости.