Текст и фото: Олег Корякин/РГ, Казань, для портала ГодЛитературы.РФ
Царскосельский лицей, основанный 19 (31 по новому стилю) октября для воспитания высших управленческих кадров империи, в целом несмотря на все компромиссы и отступления от изначального плана, оказался удачным проектом. Хотя первый набор - 30 мальчиков - был сделан формально «с экзаменами», но реально - «среди своих», из этих тридцати, говоря по-современному, «мажоров», вышли два крупнейших государственных деятеля (Горчаков и Корф), несколько генералов и губернаторов, два известных поэта (Дельвиг и Кюхельбекер), два декабриста (что тоже можно считать "альтернативной элитой" того времени).
Но мы все помним Царскосельский лицей, потому что в нем учился Пушкин. И воспевал его известными всем стихами. В частности - «Друзья мои, прекрасен наш союз!». Но едва ли он мог предполагать, что дружеский союз окажется и семейным: почти через сто лет после основания лицея одна из правнучек Пушкина выйдет замуж за потомка его лицейского товарища Павла фон Гревеница, Александра Николаевича фон Гревеница.
Но и этого мало: в начале сентября внук Александра Николаевича, барон бельгийской короны Александр фон Гревениц, ранее живший в Тунисе, решился на переезд в Казань. Да не один, а с большим семейством. Через месяц после переезда корреспондент «РГ» побывал в гостях у прапраправнука великого русского поэта и узнал, как тот обустроился на новом месте.
«МОЙ АНГЕЛ, ЗДРАВСТВУЙ. Я В КАЗАНИ…»
Среди многочисленных казанских памятников есть несколько домов, где останавливался Александр Пушкин. В городе он был всего три дня в сентябре 1833 года, но местные историки и краеведы этим визитом очень дорожат. Здесь Пушкин собрал ценный материала для «Истории Пугачевского бунта» и «Капитанской дочки». Спустя почти два века список «пушкинских мест» неожиданно пополнился четырехэтажной новостройкой.
В этом доме, притаившемся на узкой улочке в историческом центре города, поселился с женой и четырьмя сыновьями Александр фон Гревениц. Кстати, он является не только потомком «нашего все», но и лицейского товарища Пушкина — Павла фон Гревеница. Так что у него есть все шансы стать живой достопримечательностью Казани.
Барону нас представил не кто-нибудь, а потомок Абрама Ганнибала — Александр Норден. Вообще-то в Татарстане он известен как спортивный комментатор, и мало кто знает, что его предок - арап Петра Великого.
Собственно, он единственный, пусть и очень дальний, казанский родственник Александра фон Гревеница. Познакомились они два года назад на Пушкинском фестивале «Мой ангел, здравствуй. Я в Казани…», посвященном 180-летию с момента визита поэта. Теперь он совершенно спонтанно превратился в кого-то вроде пресс-секретаря и переводчика барона, не владеющего русским.
— Bon soir, — выдаю я свои скудные познания во французском языке, протягивая руку барону.
Он высокий статный шатен. Единственное, чем барон отдаленно напоминает предка, это маленькие бакенбарды. Следом протягивает руку его супруга Дорсаф, стройная смуглая брюнетка. Она арабка, родом из Туниса. Ради нее семь лет назад Александр фон Гревениц покинул Бельгию.
В смежной с прихожей комнате играют сыновья Райен, Ильяс и Теодор, которого на русский манер уже называют Федором. Младший трехмесячный Алексей лежит в коляске.
Барон просит детей поздороваться с гостями, и они произносят: «Bonjour». Почему-то именно в этот момент появляется ощущение, что ты действительно в доме потомков поэта. А мальчишки с ярко выраженной восточной внешностью вызывают в памяти хрестоматийный образ маленького Пушкина.
НЕ ПРИНЯЛ РЕВОЛЮЦИЮ
Квартира у семьи Гревениц светлая и просторная, но еще не обжитая. Пустые стены, минимум мебели. Мы беседуем на кухне под бормотание телевизора. Скоро по новостям должны показать очередной сюжет с бароном. Журналисты сейчас здесь частые гости, но он уверяет, что они ничуть не надоели, и смиренно отвечает на вопросы, которые ему задавали уже раз двадцать. К слову, в Казань потомок Пушкина перебрался из Туниса, а не из Бельгии, как поначалу сообщали некоторые СМИ, видимо, для пущего контраста. Мол, покинул благополучную Европу из-за безоглядной любви к исторической родине.
— Над переездом в Россию я раздумывал три года, — рассказывает Александр фон Гревениц. — Вообще в Тунисе мне все нравилось, но после революции стало тяжело. У меня был налажен бизнес там и в Ливии. Я занимался импортом медицинского оборудования для клиник красоты. Но потом пришлось все закрыть. А после страшного теракта (расстрел туристов в курортном городе Сус) не осталось никаких сомнений, что надо уезжать. Сейчас многие русские, обосновавшиеся в Тунисе, покидают эту страну. В Казани Александр намерен начинать бизнес с чистого листа.
Любопытная параллель: его прадед, царский офицер Николай фон Гревениц, после революции 1917 года эмигрировал в Бельгию. И вот почти сто лет спустя правнук в связи с революцией тоже возвращается на историческую родину.
Так почему Бельгии он предпочел Россию? А в нашей стране выбор пал именно на Казань? Во-первых, ему действительно нравится в России. Во-вторых, в Европе за дворянский титул каждый год нужно выкладывать 25 тысяч евро. А это накладно.
— В России мне легко, я чувствую здесь себя в безопасности, — говорит он. — Один из лучших ее городов, конечно, Санкт-Петербург, где я много раз бывал. Мои корни оттуда, я ощущаю с ним связь. Но там тяжелый климат. А после Туниса нам нелегко будет привыкать к его погодным условиям. В Казани теплее. К тому же здесь представлены две культуры, две религии, а моя жена мусульманка.
Есть у барона с Казанью и историческая связь. Прадед Николай фон Гревениц с 1907 по 1908 год был вице-губернатором Казанской губернии.
ПЕЛЬМЕНИ, БОРЩ И ЭЧПОЧМАК
Пока мы разговариваем, вокруг стола с криками носятся друг за другом дети.
— Хулиганы? — спрашиваю я.
— Да, хулиганы, — отвечает он. Потом бросает на детей хитрый взгляд и с улыбкой добавляет: «Мигранты, беженцы». Видимо, подразумевая их восточную, экзотическую даже по местным меркам, внешность.
Что касается статуса ребят в России, то с ним все в порядке. Троих уже устроили в частный детский сад, где вполне обходятся без русского языка. С воспитателями общаются жестами.
Сам Александр фон Гревениц получил российское гражданство. А вот его супруге через три месяца предстоит сдать экзамен на знание русского языка, чтобы получить вид на жительство. И барон, и его родственник Александр Норден переживают, справится ли она с испытанием. Еще одна проблема — у няни детей заканчивается туристическая виза, и продлить ее согласно закону нельзя. Так что ей, похоже, придется лететь в Тунис, а потом снова возвращаться в Россию. А без нее они как без рук. В УФМС, уверяет Александр Норден, их обслуживают на общих основаниях, никаких преференций потомку Пушкина не делают.
Это единственная трудность, с которой потомок Пушкиных пока столкнулся в Казани. А языковой барьер, похоже, их не особо смущает. Я интересуюсь у барона, тяжело ли ему дается русский язык.
— No, no, — уверяет он меня.
— Не знаю, не знаю, пока русской речи я от него не слышу, — иронично замечает Александр Норден. — А мой отец специально дает ему книги о Казани на русском языке.
Однако Гревениц предпочитает другие методы обучения.
— Я специально смотрю с детьми канал «Дисней» на русском языке, — смеется он. — До шести лет я говорил по-русски, но потом перестал. Из-за холодной войны это стало немодно.
Затем барон начинает с акцентом перечислять запомнившиеся ему с детства слова: «каша», «котлетки», «борщ», «пирожки».
К слову, русскую кухню Александр фон Гревениц любит. В какой бы казанский ресторан ни заходил, обязательно заказывает пельмени и борщ. Нравятся им с женой и татарские блюда. Особенно эчпочмак («треугольник») и чак-чак. Не прочь он выпить и русской водки. Но только в меру, подчеркивает Александр фон Гревениц.
БРАСЛЕТ С РУКИ ИМПЕРАТРИЦЫ
К середине беседы ловлю себя на мысли, что до сих пор не спросил Александра фон Гревеница о его корнях, отношении к творчеству Пушкина, поэзии. Да и сам он пока погружен в прозу жизни. Свой день барон проводит отнюдь не в прогулках по достопримечательностям и музеям. Сейчас потомок Пушкина всецело занят обустройством быта. Ходит по строительным магазинам, продуктовым супермаркетам, рынкам. Машиной пока не обзавелся, передвигается на общественном транспорте.
— Вашим предком был товарищ Пушкина по Царскосельскому лицею Павел фон Гревениц, — перевожу я разговор в другое русло.
— Да-да, — оживляется он и достает смартфон. — Вот мне знакомая недавно прислала фотографии их комнат. Они жили по соседству. Я бывал в Царскосельском лицее.
— Пушкин даже посвятил ему стихотворение «Mon portrait» («Мой портрет»), — продолжаю я тему.
И барон сходу начинает читать его наизусть: «Vous me demandez mon portrait, mais peint d’après nature». Это, пожалуй, единственное произведение поэта, которое Александр фон Гревениц может цитировать в оригинале, поскольку написано оно было на французском. Стишок, к слову, довольно-таки хулиганский, автору было тогда 15 лет. И обращен он был как раз к Павлуше фон Греневицу - это он потребовал у Саши портрет. Остальные стихи прапрапрадеда он читал только в переводе.
По словам барона, и в Европе, и даже в Тунисе Пушкина хорошо знают. И всегда с интересом реагируют на то, что он потомок поэта.
— А есть ли у вас какие-нибудь семейные реликвии? — решаюсь спросить напоследок я.
Александр фон Гревениц кивает и раскрывает ноутбук. Через полминуты я смотрю на фотографию дивной работы браслета с медальоном. Оригинал хранится в надежном месте.
— Этот браслет из розового золота прапрадеду подарила императрица Мария Федоровна. Внутри медальона хранится ее локон, — сообщает он. — Они дружили. У меня хотел его приобрести Павловский музей-заповедник, но я отказался.
Есть у барона еще одна фамильная ценность — кулинарные рецепты бабушки Натальи Пушкиной. Правда, пока он не может их прочесть. Александр фон Гревениц пообещал, что когда он освоит русский язык, то непременно по ним что-нибудь приготовит.