Текст и фото: Игорь Карнаухов/РГ, Пермь
Жил да был в селе Анатовке в Киевской губернии в начале XX века молочник Тевье (Сергей Семериков), местный мудрец, с женой, острой на язык Голдой (Елена Старостина), и было у них пять дочерей. Жили они, да и все сельчане вокруг, трудно и небогато, зато дружно и весело: русских исповедовал батюшка, у евреев был ребе. Из пяти дочек три были уж на выданье, но единственной возможностью для них выбиться из бедности было удачно выйти замуж. Для старшей и подобралась удачная партия - вдовец мясник Лейзер-Вольф (Михаил Гасенегер), единственный по сути богатей в округе.
Но вот незадача: устраивать свою судьбу девушки хотят только по любви… Цейтл (Анна Сырчикова) отказала мяснику ради бедного портного, Мотла (Александр Гончарук), которому швейную машинку-то дают в аренду. И так и дальше: Годл связалась со студентом, который вдобавок оказался революционером, Хава пошла за русского, решив к тому же венчаться по православному обряду... И катит свою тележку, впрягшись в нее, - потому что лошадь старая, больная, - Тевье, привычно ворча на судьбу, на бедность, и разговаривая с Богом - к которому обращается без подобострастия, как к старому приятелю: в храме да и просто в молитве оба нуждаются только в особых случаях... Тот, кто выше, и тогда, правда, молчит, предоставляя событиям течь своим чередом. А тут еще в Киеве беспорядки, «зараз» студенты воду мутят... А там заболела Голда, а Цейтл пришла пора рожать, а беда не приходит одна - выходит предписание евреям выехать за черту оседлости... История, начинавшаяся как еврейский анекдот, превращается в хронику нового Исхода. В финальной сцене бесконечные колонны евреев с неуклюжим скарбом идут навстречу неизвестному будущему, день сменяется ночью, и в сумерках на темные фигуры людей проецируются ряды цифр - не похоже на биржевые индексы, скорее на номера узников концлагерей.
Шолом-Алейхему (урожденному подданному Российской империи Соломону Рабиновичу) повезло - он скончался в Америке во время первой мировой, не узнав о Холокосте. Но о том достаточно знал советский коллега по перу Григорий Горин, создавший на основе прозы предшественника, возможно, лучшую свою пьесу, сохранив и умножив вложенный в ту юмор и народную мудрость. Играющий главного героя Сергей Семериков, может, и не превзошел в этой роли великого Евгения Леонова, для которого эта роль стала коронной, однако полностью попал в образ, вызвав у зрителей и смех, и слезы, и снискав любовь.
К восторгу, особенно юных зрителей, в самом конце, уже в эпилоге, обнаружится и лошадь, что, подразумевается, ходила за тележкой Тевье все действие.
Режиссер-постановщик пермского спектакля Владимир Гурфинкель не впервые обращается к этой трагикомедии: он уже ставил ее в Екатеринбурге, Челябинске и Красноярске. Но сегодня одна из тем «Поминальной молитвы» звучит совершенно иначе, явственней, чем десять и даже пять лет назад.
- Бывает, спустя много лет мы перечитываем тот же самый текст и внезапно обнаруживаем то, чего поначалу не замечали, - рассказывает режиссер. - Так и мне, взявшему в руки вновь текст «Молитвы», вдруг бросилась в глаза строчка: «В одной деревне жили русские, украинцы и евреи». Пятнадцать лет назад я просто не видел в этом предложении слова «украинцы»! Также я не обращал внимания на фразу: «Ох, не еврейское это дело, Перчик, махать флагом на Крещатике!» Мы многого не видели, что сегодня зазвучало, к сожалению, трагичней, чем двадцать пять лет назад, когда эта пьеса была написана. Так бывает с большими произведениями: они часто обгоняют время. И «Поминальная молитва» сегодня стала актуальней, чем в момент ее создания.
Работа Гурфинкеля, помимо того, что насыщенная действующими лицами и впечатляющая массовыми сценами, получилась достаточно протяженной, включая антракт, спектакль длится четыре с лишним часа. «И пока что жаль сокращать», - улыбнулся режиссер, предваряя премьеру.
Музыку к спектаклю, пронизав ее народными еврейскими мелодиями, написал петербургский композитор Виталий Истомин, - в «Театре-Театре» этот автор зарекомендовал себя партитурами к спектаклям «Восемь женщин» по Ф. Озону и «Чужой ребёнок» по В. Шкваркину.