Текст: Михаил Визель/«Год литературы"
Фото: Михаил Синицын/РГ
Вечернюю программу первого дня фестиваля «Красная площадь» открыл Евгений Водолазкин, вышедший на главную сцену, чтобы рассказать о своем новом романе «Авиатор» и о личной истории.
Представляя популярного автора, его редактор Елена Шубина напомнила, что после огромного международного успеха предыдущего романа Водолазкина - «Лавр», в котором невозможным «выдуманным» языком описывается жизнь средневекового целителя, ставшего юродивым и потом святым, очень трудно преодолевать собой же установленную высокую планку. И действительно: роман «Авиатор» — как бы принципиально другой. Если «Лавр» имеет авторское определение «неисторический роман», то в «Авиаторе» Водолазкин, используя приемы жанрового фантастического романа, создает антижанровый роман, который трудно положить на какую-то «полочку».
Сам Водолазкин начал с того, что вообще-то не должен был писать «Лавра» — потому что это тот пласт истории и культуры, которым он, специалист по русской средневековой литературе, должен заниматься в рабочее время. Но у него накопился опыт, который невозможно было выразить через науку - и тогда он нашел необычный угол зрения: написать о человеке, который живет не для себя, как наши современники, а для других.
«Авиатор» — роман о личном сознании человека.
Это не «философский роман» (что было бы скучно), но в каждом романе должна быть своя философия. «Книга, если она искренняя, пишется о вещах насущных, а иначе зачем она нужна», — подчеркнул писатель.
Личная, персональная история человека - это важно, потому что только через личную историю человек осознает себя как личность. Он вспоминает не исторические катаклизмы, а то, как пьется чай на даче, как ударил первый гром. Поэтому герой «Авиатора», фантазией автора живущий в середине 90-х, но помнящий как свою личную историю начало ХХ века, вспоминает не Октябрьский переворот и не речи революционных вождей, а стук плашек деревянной мостовой Петербурга, крики финских молочниц.
Здесь Елена Шубина снова взяла слово, чтобы предостеречь от могущего сложиться впечатления что «Авиатор» — неторопливый роман в «прустовском» ключе, детально описывающем мелочи и подробности. Конечно, они важны для автора, но
в «Авиаторе» есть и жесткое описание Соловков, и, главное, весьма затейливая любовная линия. А еще - довольно ироничное описание российских девяностых,
которые тоже стали уже в определенной мере историей.
Автор, разумеется, согласился со своим редактором и добавил, что его герои «эвакуируются» в личную историю, как эвакуируются люди из-под бомбежек.
Отвечая на вопросы, Евгений Водолазкин с юмором заметил, что «у него много первых книг», и признался, что читать он любил не всегда: в период с 13 до 16 лет он переживал непосредственный опыт, который оказался важным, когда он снова вернулся к книгам - уже для того, чтобы полученный опыт начать осмыслять.
На вопрос о том, чувствовал ли он «дыхание истории» в 91-м и 93-м году, автор «Авиатора» отвечал утвердительно. «19 августа 1991 года я стоял на баррикадах на Исаакиевской площади и понимал: вот она, история!». Потому что политика - это передний край истории.
Но сейчас на баррикады он не пошёл бы. Не потому, что стал осмотрительнее, а потому что понял: вступать в партии, вести политическую деятельность - это значит уподобляться героям крыловского «Квартета».
Надо улучшать качество игры музыкантов, а не пересаживать их с места на место. «За исправителями всегда нужно слишком много исправлять», — заметил он.
«Нужно работать с человеческой душой, — подытожил Евгений Водолазкин. - А этим занимаются два института: религия и литература».
Ссылки по теме: