Южный приморский город, куда Степан Куренной приехал в начале сентября, встретил его банной погодой. Однако жара и духота, особенно по утрам, уже шли на убыль — с моря веяло прохладой.
Каждый новый день Куренной начинал с утренней пробежки по набережной с последующим купанием, что давало ему хороший заряд бодрости.
Где-то день на третий, когда Степан уже заканчивал бег трусцой и хотел спуститься с высокой набережной на пляж, у каменных ступенек он увидел молодую женщину, которая выгуливала трех пуделей — она держала их на поводках.
Он слышал, что появилась такая профессия «выгульщица собак», но почему все три — одной породы? Нет, здесь что-то другое.
Пока Куренной совершал утренний заплыв до буйка и обратно, дама с тремя собачками, как ему показалось, наблюдала за ним. Он знал, что его стиль плаванья — кроль на груди и на спине — нравится женщинам, и не придал ее интересу какого-то значения.
А следующим утром он и вовсе не обратил на нее внимания. Женщина она была не из тех, ради которых растрачивают казенные деньги и садятся в тюрьму или стреляются с соперниками на дуэли — правильные черты лица, нормальные пропорции тела. Но какая-то неяркая что ли.
Степан Куренной, хотя и был разведенным, приехал на море не в поисках любовных приключений, а просто на пару недель расслабиться от своей преимущественно сидячей офисной работы — он был муниципальным служащим. Но, подвернись удобный случай и приятная во всех отношениях дама, наш герой своего не упустил бы — какой же полноценный отпуск без курортного романа!
Дама с тремя собачками сама проявила инициативу знакомства.
Куренной вышел из пенных волн прибоя, подобный изрядно погрузневшему Апполону, неуклюже ступая по песку с острыми обломками ракушек, незнакомка уже поджидала его на берегу.
— Доброе утро! — поприветствовала она Степана, — Вы плаваете, как профессионал.
— Здравствуйте! — ответил Куренной. — Скорее, как бывший спортсмен-любитель — в молодости я играл в водное поло.
Завязался непринужденный разговор.
Лиза, так ее звали, была артисткой цирка-шапито «Звезды Крыма», гастролирующего в этом городке. Куренной вспомнил, что видел афиши этого цирка на рекламных тумбах, но как-то не обратил на них внимания.
Лиза была дрессировщицей и выступала с номером, в котором были мартышки, попугаи, голуби и собаки. Работала она в паре со своим бывшим мужем, с которым уже скоро как три года была в официальном разводе.
Такова уж незавидная участь многих цирковых артистов. Выступают супруги в одном аттракционе много лет, потом расходятся и заводят новые семьи, а общую работу не бросают. Поскольку все их движения на арене и под куполом настолько синхронны и отточены, что сменить партнера уже никак невозможно.
От притирки пар акробатов, эквилибристов, канатоходцев зависит не только успех номера, но зачастую и сама их жизнь. А взять ту же дрессуру — как объяснить животным, что нового партнера или партнершу надо признать и слушаться.
— А его нынешняя жена кто? — поинтересовался Куренной.
— Она в нашем же цирке директор, — ответила Лиза.
— А вы нашли себе спутника жизни? — продолжил он разговор.
— Как-то не сложилось, — ответила она. — Нам, цирковым, сложно устроить личную жизнь — ведем кочевой образ жизни, варимся в своем соку. А одноразовые бой-френды меня как-то не возбуждают, хотя и приходится иногда к ним прибегать.
Две недели ничегониделанья промелькнули, как один миг. И как-то так получилось, что Куренной в этом сезоне так и не завел ни одного курортного романа — перед друзьями не чем даже будет похвастать по возвращении.
В последний день, как и обычно, утром он встретил на набережной даму с тремя собачками. И Степан пригласил Лизу на прощальный ланч — а кого же еще.
Встретились в KFC. Куренной заказал жареные куриные крылышки в сухарях, вишневые пирожки, мороженое и фанту.
Спросил:
— Может, пива?
— Нет-нет, мне нельзя! — замахала та руками. — Звери не переносят запаха алкоголя. Мне через два часа выступать.
— А я выпью.
Степан, таясь для приличия, достал из кармана бриджей маленькую плоскую бутылочку граппы и налил себе в одноразовый стаканчик.
Лиза катала ложечкой шарик клубничного пломбира, но не кушала. Куренной же, выпив виноградной водки, ел с аппетитом, потом налил себе еще.
— На прощание выполните мою маленькую просьбу, — сказала она, подождав, когда он утолит первый голод.
— Легко! — согласился чуть захмелевший Куренной.
Просьба была такая. Степан должен был прийти в цирк на вечернее выступление, после номера дрессировщиков подойти к арене и вручить Лизе букет цветов.
— Любой каприз за ваши деньги, — дурашливо согласился он.
— Вот вам на цветы, — кивнула головой Лиза, открывая свою сумочку, чтобы достать деньги.
— Оставьте — я неудачно пошутил, — сказал Куренной, положив свою большую ладонь на маленькую ладошку Лизы. — Я приду на ваше представление с огромным букетом.
В середине программы шпрехшталме́йстер, во фраке и с галстуком «кис-кис», объявил очередной номер: «Дрессировщики — Игорь и Лизавета Варшавские и их питомцы!»
Степан с любопытством рассматривал Игоря — смуглого красавца с опереточными подкрученными вверх усами. Да, такого горячего мачо жене сложно удержать на поводке. Если она сама не Кармен.
Когда зверье отбегало и отлетало свой номер за подачки от дрессировщиков, Куренной спустился из зрительских рядов к барьеру арены. Подошла Лиза, он поцеловал ее в руку выше белой перчатки и вручил ей шикарный букет кремовых роз, покупка которого обнулила остатки его отпускного бюджета. Лиза в ответ наигранно чмокнула Степана в щеку. Что не осталось кое-кем незамеченным.
— Встретимся вечером на набережной, — приседая в книксене негромко сказала она на выдохе.
На свидание Куренной явился с твердым намерением, продолжить общение с Лизой в постели.
Лиза пришла на место встречи раньше его, и ждала у каменного вазона с разноцветными гортензиями. В руке ее была пляжная сумка.
— Давайте искупаемся, — предложила она.
— Хотела того Лиза или нет, но вид ее голого тела, прикрытого лишь тремя клинышками купальника, произвел на Куренного большой эффект. Нагретая за день вода не остудила его взбудораженной плоти даже после заплыва.
Лиза же плескалась, зайдя в море чуть выше талии.
— Пойдемте ко мне в вагончик, выпьем вина, — пригласила Лиза, надевая через голову сарафан.
— Лучше, ко мне в гостиницу, — ответил Степан севшим голосом.
— Нет, я хочу, чтобы все наши знали, что у меня ночевал мужчина!
Она даже притопнула босой ножкой по песку.
— А ваш партнер меня не застрелит? — пошутил Куренной, вспомнив, что в аттракционе дрессировщиков Варшавских Игорь стрелял из бутафорского пистолета.
— Ему-то какое дело! — вспылила она. — Да и живут они с директрисой на съемной квартире.
Вагончики на колесах, в которых обитали артисты, стояли с тыльной стороны шатра. Это был настоящий цыганский табор: кто-то стирал в тазике белье, другие варили похлебку в котелках над большим костром, дети гоняли мяч.
Получив изрядную порцию общего внимания цирковой труппы, Куренной прошел вслед за Лизой к ее вагончику.
Лиза достала из холодильника бутылку белого «Мартини», выставила на столик пару бокалов и блюдо с персиками.
Когда Степан разлил вино, Лиза предложила:
— На брудершафт!
— Переплелись руками, выпили терпкого вина, крепко поцеловались в губы.
Степан сел на кровать, разделся донага и лег, подбив под голову подушку. Лиза тоже обнажилась и прилегла рядом, уткнувшись носиком в его плечо.
Вдруг в полуночной тишине раздался чей-то визг, высокий и противный слуху. Куренной крупно вздрогнул.
— Макаки чего-то не поделили, — успокоила его Лиза.
«Как в джунглях!» — подумал он.
Щелкнул выключатель, погас свет лампы. Спинка кровати ритмично застучала о стенку вагончика.
Уходил Куренной по-воровски — перед рассветом, чтобы никто не увидел. Но всей кожей ощущал на себе полтора десятка взглядов из-за шторок на окошках вагончиков.
Возле гостиницы он почувствовал, что в нагрудном кармане его рубашки что-то лежит. Это был медальон в виде рубинового сердечка в золотой оправе, завернутый в бумажный пакетик. На бумажной изнанке было написано аккуратным почерком: «Прощай. Спасибо тебе за все!»
Все хорошее, особенно летний отпуск, быстро заканчивается. Прилетев в свой город ночью, утром Куренной уже был на службе — того требовали накопившиеся неотложные дела.
На вопросы коллег, как отдохнул, отвечал, что нормально: море было теплым и без медуз, овощи и фрукты — дорогими, а местное виноградное вино — дешевым.
Приятель Валера, когда они качались на тренажерах в фитнес клубе, полюбопытствовал его успехами на амурном фронте, и Степан ответил, что с этим у него, как всегда, проблем не было.
— Фотки телок покажешь? — спросил Валера.
Куренной тут же по ходу придумал и соврал что-то про поломавшийся смартфон, которым он снимал своих курортных пассий. Ему не хотелось показывать кому-то фото Лизы.
Жизнь Куренного шла своим чередом, он получил повышение по службе — стал начальником отдела. Просматривая в Интернете объявления о вакансиях для муниципальных служащих в Крыму, он поймал себя на том, что делает это слишком часто.
«К чему бы это?» — задавался он вопросом, с каждым разом все яснее понимая, что хотел бы встречи с Лизой. Найти ее в социальных сетях, ведь наверняка есть на «Фейсбуке» или в «Одноклассниках». А что он ей напишет? «Не могу забыть, люблю»? Дурь какая-то, право же.
По телевизору шла его любимая программа «Вечерний Ургант». В передачу врезалась местная реклама.
«Квартиры от застройщика по цене ниже рыночной!».
«Надуют непременно!»
«Перехвати у нас до зарплаты!»
«Обдерете как липку!»
«Имплантанты, коронки и мосты — без страха и боли!»
«По цене моста через реку!»
И вдруг:
«Впервые в нашем городе! Цирк-шапито «Звезды Крыма»!
Куренной прилип к плазменному экрану и весь обратился в слух!
«В программе: иллюзионист и жонглеры, канатоходцы и воздушные гимнасты, и, конечно же, клоун и дрессированные звери…»
Степан сжал до боли в ладони висевший у него на груди медальон в виде рубинового сердечка.