Ебург и бургеры

Официантка в вагоне-ресторане поезда Казань-Екатеринбург - заботливая мама-наседка. Ужасно расстроилась, что наша компания заказала омлет вместо каши. «Я целую кастрюлю наварила! Пока всю не съедите, не выйдете!» Но кашу съела только переводчица Надя. «Ты лучше всех» - похвалила ее официантка.

В уральскую столицу прикатили вечером, и первое слово, которое бросилось в глаза на выходе из нарядного вокзала - флюоресцентное «бургеры». Хипстерские местечки, крафтовое пиво, уральские пельмени всех мастей захлестнули нас с головой. Ну и конструктивизм, конечно.

На следующий день мы первым делом сходили в музей современного искусства, в здание бывшей школы для трудных подростков - напротив полпредства. В одной из комнат белым мелом на черных стенах - рецепты по изготовлению гематогена из крови художников. Британцы, конечно, не знали, что такое гематоген. Я потом купила в аптеке несколько батончиков. Даг Уоллос и Эндрю Диксон откусили по кусочку и еле проглотили. На их вкус - полная гадость.

Прогулявшись по залам, мы потом вместе с куратором Аней спустились в подвалы, где дни и ночи работают художники. Заглядывали к ним в студию, задавали вопросы. Особенно Франческа Панетта, конечно. В одной из мастерских нам признались, что работают над проектом о редких необъяснимых страхах - вроде страха квадратных пуговиц. Джо Данторн потом выспрашивал у нас, страдаем ли мы от чего-нибудь подобного. Запомнился ответ Эндрю - он боится прикосновения к войлоку. Представляю, как его испугают валенки. Надо проверить.

Потом съездили на кладбище, на могилы братков из ОПГ Центровых. Про чудовищные войны Центровых и Уралмашевцевых, кодекс «Крестного отца» и море крови взахлеб и даже с толикой гордости рассказывала женщина Красная шапочка. Не в том смысле, что с красной шапочкой, а в том, что похожа на героиню советского фильма. Тема девяностых продолжилась в музее Ельцин-центра, по которому нас провела директор Дина Сорокина. Надо сказать, что ребята из Ельцин-центра сопровождали нас все два дня, в первую очередь бородатый Олег. Экспозиция, конечно, впечатляет. Как и многофункциональность центра. Там и временные выставки, и кино, и кулинарные мастер-классы, и детская программа, и круглые столы. В общем, все в одном. Уникально. Правда, как и в любом персональном мемориале, есть оттенок излишней канонизации БН, неизбежная составляющая жанра.

В Ельцин-центре мы снова выступали нашим кабаре. На этот раз провели эксперимент. Я читала Джо на русском (первые абзацы «Субмарины»), он меня - на английском (начало «Праздничной горы»). Снова о Шекспире, снова поэзия, снова легкая дискуссия о британской и российской литературе, снова Гриф Рис играл, пел и уморительно комментировал собственные действия. Только метроном Чак-Чак переименовали в Катю в честь Екатеринбурга.

После выступления мы окунулись в ночную жизнь Ебурга. Бесстрашный фотограф Максим Авдеев, у которого друзья в каждом городе, провел нас на вампирскую вечеринку в честь наступающего Хэллоуина. Голые ковбои и ведьмы, извивавшиеся на летающих обручах, на каждого подействовали по-своему. Костя Мильчин, к примеру, превратился в упыря, Ника и Лиза из Британского совета - в демонических суккубов. Не обошлось без полуночных разговоров о русских девяностых…

На следующий день перед поездом мы успели съездить к центральной проходной Уралмаша и на бывшую водонапорную Белую башню, - памятник авангардной архитектуры. Проехали мимо первого в городе звукового кинотеатра, бани, бывшей больницы, - все обшарпано, пусто и почти заброшено. Завод выпускает минимальный процент продукции, рабочие разъехались кто-куда. Слушая о строительстве поселка Уралмаш, британцы узнали про лапти - еще один новый объект. Эндрю сказал, что хотел бы такие. Не валенки, так лапти.

В Белой башне мы надели каски и облазили ее всю снизу доверху вместе с директором Полиной. В необычном цилиндрическом пространстве, - там, где раньше находился водяной бак, посмотрели видеопрезентацию. Видео проектировалось прямо на стены. Выше, на смотровой площадке дуло по-зимнему, но Максим орудовал фотокамерой, не боясь ни холода, ни высоты.

Надо сказать, что стены на лестничных пролетах башни за много лет исписаны посетителями (башня перестала работать в конце шестидесятых). Есть даты тридцатилетней давности. Там, где бывшие владельцы проверяли структуру стены, торчат обнаженные гвозди. Некоторые - фабричные, а какие-то - кованные, дореволюционные.

Кстати, накануне в одном из хипстерских местечек, где мы ужинали, британцы делились своими скороговорками. Потом перешли на наши. Даг знал «Шла Саша по шоссе» и «Сказал попугай попугаю». Я прочитала про Карла и Клару и классическую аварскую про лягушек, потом дернули Костю, и тот выдал «Бык тупогуб». Добрались даже до официантки, и та отчебучила про трех японцев. Даг отметил, что в Англии официантка могла бы и послать. Меж делом Эндрю расспросил меня о русском мате и я, глубоко краснея, его просветила. Все-таки шекспироведу должно пригодиться. И вот, на стенах Белой башни он смог увидеть свежевыученные обсценные слова своими глазами. Ах да, в этой прогулке к нам присоединились Дина Сорокина и писатель, один из создателей Ельцин-центра Борис Минаев.

После Башни вернулись в центр и на пронизывающем ветру обошли с Олегом городок чекистов. Хотели зайти в главный отель, отданный во время Уральского биеннале на откуп художникам, но хозяин поостерегся нас пускать. Петляя во дворах коммуны, между жилых и сервисных корпусов (здесь были свои баня, кинотеатр и многое другое), наткнулись на бездомных, расположившихся с костылями и всем своим скарбом на фоне решетки с надписью «F**ck the glamour». В подвале одного из краснокирпичных домов чекистского соцгородка действует православный театр. Подвальных этажей на самом деле три, но самые нижние, якобы соединенные подземными ходами, полностью затоплены.

После всех кружений вернулись в наш отель на проспекте Ленина (у казанского Ленина руки по швам, у ебургского - правая взметнулась выше головы). Надо сказать, что в здании отеля находится почему-то еще и православная церковь. Со специальным окошком для приема младенцев-подкидышей. В отеле забрали вещи, распрощались с Никой из Британского совета, - она улетает в Москву, - и снова двинули на вокзал. В поезде половина Транслита продолжила взаимопроникновение культур в вагоне-ресторане. Как я узнала на утро, снова гремели скороговорками, подключали официанток. Дошло до того, что «Кукушка кукушонку» перевели на валлийский. Ехать предстояло сутки.

Алиса Ганиева. ТрансЛит 3. Ебург и бургеры

Ебург и бургеры