Текст: Наталья Курчатова
Обложка книги предоставлена издательством
Выход военно-морской фантазии Владимира Коваленко, в которой советский линейный крейсер в альтернативном 1940 году принимает бой в Салониках, совпал по времени с присутствием реального российского тяжелого авианесущего крейсера в Средиземном море. Уже одно это способно вызвать интерес к фантастическому роману в жанре альтернативной истории. «Году Литературы» о нем рассказывает Наталья Курчатова - сама военно-морской теме не чуждая.
Владимир Коваленко. «Линейный крейсер «Михаил Фрунзе»
М.: Пятый Рим, 2016
«Варяжцы! Наш старый флаг, благословенье Родины, сейчас взовьется и не опустится никогда. Японский адмирал, который торчит сейчас на горизонте со своей эскадрой, желает нас атаковать. Но нет же! Мы русский крейсер, лучший крейсер мира, - нас, как говорится, голыми руками не возьмешь. И не они нас, а мы их атакуем, и атакуем, не считаясь с их числом. Вражеская эскадра перед нами… И ежели судьба сулит нам смерть, и если этот наш парад последний… Помните - так умереть, как мы умрем под этим флагом, это значит не умереть никогда. Покажем врагу, как умеют драться за флаг и Родину русские моряки! На прорыв!»
Так говорит в фильме 1946 года командир «Варяга» Всеволод Федорович Руднев в исполнении артиста Бориса Ливанова. В реальности Руднев был менее громокипящ и сказал команде следующее: «Безусловно, мы идем на прорыв и вступим в бой с эскадрой, как бы она сильна ни была. Никаких вопросов о сдаче не может быть — мы не сдадим крейсер и самих себя и будем сражаться до последней возможности и до последней капли крови. Исполняйте каждый свои обязанности точно, спокойно, не торопясь. Особенно комендоры, помня, что каждый выстрел должен нанести вред неприятелю».
И речь из кино, и речь реальная отражают множество важнейших нюансов российской истории. Старый «Андреевский» флаг был придуман Петром Великим одновременно с бело-сине-красным триколором, принят как флаг российского флота, но долгое время сфера его использования флотом вовсе не ограничивалась. Зачастую он бытовал как аналог государственного наряду с обоими триколорами (гражданским бело-сине-красным и имперским черно-желто-белым) - в этом случае в перекрестье Андреевского креста помещался двуглавый орел. В каком-то смысле это действительно «наш старый флаг», флаг обновленной России, вышедшей на морской простор и европейский политический театр и заявившей о себе в ряду великих держав. Флот, таким образом, становится едва ли не ангелом-хранителем русской имперской государственности, хранителем той непрерывной, несмотря ни на что, линии страны просвещенной, могучей и великодушной - то есть той России, которой мы, наверное, и хотим быть.
А деловитый и уважительный тон исторического капитана Руднева отсылает к удивительной не только для России, но и для тогдашней Европы русской морской школе, ведущей свое начало от адмирала Нахимова. В то время как в прославленном британском флоте господствовала хлестко обозначенная Владимиром Коваленко триада «плеть, ром и содомия», во флоте российском к заслуженным матросам офицеры обращались по имени-отчеству, да и сами усатые комендоры называли Нахимова не иначе как Павлом Степановичем. Бить же матроса считалось делом распоследним; возможно, именно отсюда пошла легенда о «флотской вольнице», имеющей под собой евангельское в своей мудрости и простоте сознание того, что на той маленькой скорлупке, которой и является любое человеческое творение перед океаном, общая судьба может зависеть от каждого - будь он хоть юнга, хоть полный адмирал.
Теперь следует пояснить, кто такой Владимир Коваленко и почему я упоминаю его в столь славном контексте. Писатель Коваленко - это фантаст-расстрига родом из Беларуси, человек с фундаментальным инженерно-техническим образованием и большой любовью к флотскому делу, который написал удивительную в своем роде книгу «Линейный крейсер Михаил Фрунзе». По сути, это история советского «Варяга», который волею автора осенью 1940-го принимает бой в заливе Термаикос, в виду греческого города Салоники. В романе, по прихоти авторского воображения, сочетаются два невероятных «Что, если..?» Что, если СССР перед войной уделил должное внимание флоту и дипломатии? И что, если в ситуации, схожей с тактической ситуацией «Варяга», русский крейсер («лучший крейсер мира») все же выиграл битву?
Как видится, замысел «Крейсера» родился из предвоенной доктрины РККА - «бить врага малой кровью, на чужой территории». Для огромной сухопутной державы («последней континентальной империи») с протяженными морскими границами это, по логике, означает только одно: основные возможные противостояния будут решаться на море силами военных профессионалов, то есть флота. Этот номер не прошел как по причине ошибок во внешней политике, так и в силу внутренних противоречий между, как теперь бы сказали, «силовиками», но главным образом - по причине недостаточной экономической и технологической мощи СССР. Флот - штука дорогая и наукоемкая.
Владимир Коваленко решает допустить вариант, когда у СССР к 1940 году есть не ряд долгостроев на стапелях, а свежемодернизированный в Норфолке линейный крейсер, довольно прочная дружба с США, а также куда более дальновидная, чем в реальности, дипломатия. Вместо пакта Молотова — Риббентропа - нейтралитет и демаркационная линия, вместо игр с Великобританией и нацистской Германией - взаимовыгодные отношения с таким же «молодым орлом», Штатами, ну и должная решимость в противостоянии правым режимам на континенте. А также - тот самый крейсер, который идет с верфи в Норфолке в Севастополь и по пути заворачивает в восставшие против националистического режима Салоники, становясь бронированным и вооруженным главным калибром щитом на пути линкоров дуче.
Отличная заявка на успех.
В процессе, правда, происходит следующее: инженер-писатель второго ранга Коваленко настолько увлекается собственно воображаемым боем в заливе Термаикос (советский линейный крейсер при поддержке легких сил греческого флота и авиации против двух итальянских линкоров, трех крейсеров и трех эсминцев), что почти начисто забывает как про интересную ветку альтернативной истории, так и про собственных героев. Они неплохо придуманы, эти советские моряки - командир корабля Лавров, старпом Косыгин (младший брат), помполит Петраикос, разведчик Ренгартен (у последнего есть реальный отец и прототип - изобретатель радиопеленгатора и тоже разведчик), а также «греческая принцесса» Клио, - но в пылу боя автору, конечно, не до них. Поэтому мотивы не слишком натуральны, образы плосковаты - при том, что автор не устает повторять, что флот - это не только плавучие громады, полные хитрых приборов, но в первую очередь люди.
А ведь это, возвращаясь к Рудневу и Нахимову, архиважно. Русский военный флот, помимо своеобразной рыцарской кастовости, был еще и оплотом всех передовых идей и самого настоящего либерализма - только не «креативного» разлива, а патриотического. В лучших образцах это еще и глубокая образованность в своей сфере и широкая - во всех остальных. И представьте, что подобные люди выбирали своей профессией защищать, воевать, при необходимости - умирать за Родину. Очень, конечно, большой контраст с постсоветскими днями, где сподобился выучить один иностранный язык - и бегом за грин-картой.
Книжка Владимира Коваленко потенциально могла бы быть об этом; а также о том, как профессиональные военные при руководстве умных политиков могли бы не допустить тотальной войны, ограничив столкновения жестокой, но джентльменской войной на море, войной инженерной мысли и воинского духа; войной как продолжением политики иными средствами.
Но все эти мысли приходится в книгу, что называется, «вчитывать» - на страницах же «Линейного крейсера» идет бесконечный, хоть и невероятно впечатляющий в подробностях, умно и со знанием теории описанный морской бой. Получается такая книжка для больших мальчиков - наверное, я подарила бы книгу младшему брату, флотскому старлею запаса. Может, и подарю - на Новый год.
А вот дед-адмирал, скорее всего, сказал бы что-нибудь вроде: «Ну, что. Служба изложена верно».
И усмехнулся.
Потому что адмиралы знают, что служба не начинается и не заканчивается броней и калибром, будь он хоть самый что ни на есть главный.