Коллаж: ГодЛитературы.РФ, художник Александр Дудин. «Елка», 1953/www.picture-russia.ru
Продолжаем публикацию избранных работ, присланных на литературно-кулинарный конкурс «Гоголь-моголь». Работы принимаются до 7 января.
Сумарокова Ирина. «Как Бальмонта угощала героиня его стихотворения «Фея»
Говорили мне, что Фея,
Если даже и богата,
Если дарит ей Лилея
Много снов и аромата, —
Всё ж, чтоб в замке приютиться,
Нужен ей один листок,
Им же может нарядиться
С головы до ног.
Да, иначе быть не может,
Потому что всё в ней нежно…
К. Бальмонт «Фея»- Прошу вас, любезный Константин, в беседку. Нас ждет там обед-пейзаж, - проговорила фея.
- Сколь заманчиво! - воскликнул поэт. - Но могу ли я топтать сей нежноковровый луг? О нет, не могу!
- И не надо, - с Улыбкой Добродушной Шутливости произнесла фея. - Нас домчат туда садово-транспортные качели.
Послышался шелест шелковых лент, и вот уж разубранные гирляндами цветов, плодов, раковин и перьев, садово-транспортные качели зазывно покачивались пред Бальмонтом и феей.
Полет был безукоризненно плавным и приятным.
Мягко приземлились на пороге беседки.
Внутри было прелестно. Чего стоила, например, восхитительная по тонкости кружевной резьбы решетка, зрительно облегчающая мощные несущие стены до впечатления невесомости! А сколь внушительно и приятно смотрелась статуя женщины с фруктами и ягодами, символизирующая плодородие!
Обед-пейзаж мелодично скворчал и ароматично дымился. Скворчание блюд напоминало соловьиные трели, тогда как в их благоухании сочетались ароматы свежескошенных трав и молодой сосновой хвои, согретой полуденным солнцем. А сколь неподражаем был вид сих блюд! Каждое словно вбирало в себя красоту какого-либо уголка природы в ее предельной концентрации. Воистину великолепен был холм-салат, в коем слои мяса, дичи, сыров и соусов с большой точностью передавали структуру холма, что украшал собою горизонт, а внешнее обрамление — укроп восемнадцати видов и петрушка двадцати двух видов — явственно напоминали смешанный лес, что произрастал на этом холме.
- Дивно! Дивно! Дивно! - любуясь закусками, восклицал Бальмонт.
- Мерси, - поблагодарила фея, радостно трепеща крылышками. - Но приступим ко вкушению.
«Наслаждение», «блаженство» - эти слова на протяжении всей трапезы то и дело шептал поэт.
Когда отобедали, гость произнес:
- Друг мой, гостеприимная фея! Прими мою глубочайшую благодарность, ибо вкушение этих блюд аналогично насыщению воображения. Но позволь поэту дать тебе маленький совет: пейзажность трапезы была бы выявлена ярче, если б опахала, коими нас обмахивали твои служанки-бабочки, были бы украшены не простыми рисунками-разводами, а миниатюрными видами, что открываются из твоей беседки.
- Ах, я удручена! - вскричала фея. - За то, что я не угодила тебе, поэт, я немедленно накажу себя, навеки превратив себя в дождевого червя.
Сказав это, фея действительно превратилась в дождевого червя и уползла из беседки.
Пробормотав: «Я вовсе не желал её обидеть», поэт вышел из беседки и, не найдя садово-транспортных качелей, пошел через луг к своему авто, невольно топча изумрудные травы и замечательно красивые цветы.
Составлять меню для поэта Бальмонта помогала фее Сумарокова Ирина
Участвуйте в Литературно-кулинарном конкурсе «Гоголь-моголь»