в ширину, а в длину — вдвое больше локтей он простер:

так он высится, тянется, ширится, длится, поется,

и крепка его хватка, и строго он смотрит в упор.

По Иосифу Флавию — к Пасхе заклали примерно

триста тысяч отборнейших агнцев, Талмуд же гласит —

вдвое больше, —

поскольку лишь кровью смывается скверна,

и душа перед Богом, как облачко дыма, висит.

Запах тука и масти, и всё в облаках фимиама,

и мутится рассудок от смешанных, липких кровей,

и под пенье хоров — среди блеянья, стона и гама

пред огнем всесожженья возносит хвалу иерей.

Под закон Моисеев покорно подставили шеи

двадцать тысяч быков и — слились воедино огнем.

То-то страшно! Но впасть в руки Бога Живого страшнее,

и об Имени Божьем — ни звука, ни слова о нем!

А при этом — уже приготовлена горница: вымыто блюдо,

благолепен Сион, препоясан, одет и обут

всякий званый на пир. И прекраснейше видно отсюда,

что твой Царь молодой на заемном осле уже тут!