Горный домик
Елена Ренатова, Республика Казахстан
Конец августа всегда вызывает во мне острую жажду дороги. Выцветшее за лето небо затягивает в бесконечную даль. Утомлённые пыльные деревья тревожат томительным ощущением, что чего-то не успел. А редкие жёлтые листья на зелёных газонах, словно осколки солнца, дразнят несбыточными обещаниями: сегодня они горят яркими красками, а завтра станут ничем. Попробуй догони уходящее лето. Попробуй поймать упущенную мечту…
В тот раз августовская дорога потащила меня в горы, решительно выдернув из рабочих будней. Пусть недалеко, так ведь и осень только на пороге. В планах было заночевать в домике при обсерватории, а по пути полюбоваться последними эдельвейсами (чем не символ мечты?).
До экопоста меня подбросил сын егеря. Дальше знакомая тропа побежала вверх, то виляя меж густыми лапами елей, то выскакивая на солнечные хребты. Рюкзак с самым необходимым почти не давил на плечи. Вкусный горный воздух опьянял, насыщая каждую клеточку свободой.
Три часа неспешного хода, и я на месте. Неподвижное синее зеркало ледяного озера безразлично отражало редкие облачка, снежные вершины, высоченные ели — и меня, довольно чужеродный временный элемент в этом вечном пейзаже.
В обсерватории была пересмена, и на ночь здесь оставался только угрюмый паренёк по имени Никита. В ответ на мою просьбу позволить переночевать в домике, он полез в ящик стола в поисках ключа, буркнув себе под нос что-то вроде «там никто не ночует».
– Никто не ночует? Почему? В прошлом году мы там неделю перекантовывались, когда дорогу сель размыл.
Никита наконец нашёл ключ и посмотрел на меня исподлобья:
– Полгода уже там никто не ночует. Боятся.
Но ключ протянул.
– Чёрного альпиниста, что ли? Так я ему на крылечке хлеб оставлю.
Удержаться от смешка было сложно. Байки, которые рассказывают туристы в горах, я давно знаю. А Никиту вижу в первый раз, поэтому логично предположить, что это он так пошутил.
Паренёк пожал плечами, мол, моё дело предупредить, и вернулся к работе.
Домик стоит в отдалении, и в этом его прелесть, когда хочешь остаться один на один с собой. Прямо у стены скамья — распиленный вдоль еловый ствол, перед ней вместо стола — огромный пень. Прогретые предосенним солнцем, они так и манят сесть и погрузиться в созерцание природы и себя в ней.
Но горы — не бескрайняя степь, где момент захода солнца за далёкий горизонт бесконечно оттягивается. Здесь день короткий. Как только дневное светило скроется за вершиной, станет холодно и темно. Поэтому сначала надо обустроиться, а потом уже сливаться с природой.
Замок открылся с трудом, но так было и в прошлый раз. Однако комната меня удивила. Она обычно служила местом отдыха дежурных сотрудников обсерватории (в самой обсерватории есть жилые комнаты, но не всегда там удобно) и редких туристов вроде меня, а потому была вполне обжитой. Сейчас же все матрасы были свалены на одну кровать. Шкаф, где обычно оставался дежурный набор: чай, сахар, карамельки и даже, бывало, крупа, — сейчас висел пустой, с голодно приоткрытыми дверцами. Окна зачем-то загородили картоном. Прямо по центру комнаты стоял одинокий стул.
«Наверное, народ на сменах поменялся, и ни у кого нет нужды уединяться», — подумала я.
Приготовив себе место и разгородив одно окно, я с термосом и пирожками устроилась на улице, наслаждаясь моментом. Надо было еще спуститься к роднику за водой — утром не захочется вылезать из тёплого спальника. Пока ходила, уже стемнело. Поднимаясь от родника, я слышала за спиной шорохи и затылком ощущала взгляд.
Меня поймёт тот, кто оставался под ночным горным небом один. Тяжёлое небесное одеяло, усеянное крупными мерцающими звёздами, физически давит к земле. В полный рост да на открытом месте вставать даже не хочется. Об этой стороне одиночных ночёвок я как-то подзабыла.
Поёживаясь от иррационального страха, я дошла до дома, забрала со стола термос, но, стесняясь даже себя, с кривой усмешкой оставила на столе пирожок и скользнула в дом.
За стенами, под крышей я почувствовала себя гораздо спокойнее и скоро уснула, утомлённая рабочей неделей и днём на свежем воздухе.
Мне снилось, что я поднимаюсь по узкой тропе в горы и знаю, что вот уже сейчас, за поворотом меня ждёт то, что я так долго ищу. Что это может быть, я не успела понять. Вдруг на тропу прямо передо мной со страшным грохотом посыпались камни. Я отпрыгнула… и проснулась. Грохот не стихал. Сев, я пыталась определить, что это за звук.
За окном мелькали тёмные тени. Вот одна замерла, почти прижавшись к стеклу бледным широким лицом, и тут же всё стихло. Несколько мгновений не было слышно ничего, кроме гулкого стука моего сердца. Я не двигалась, охваченная безотчётным ужасом. За дверью раздался тяжёлый вздох, за окном опять началось мельтешение, и сразу со всех сторон застучало. Я слышала жёсткий шёпот: «Прочь! Прочь!» Чтобы спрятаться от своего страха, я, как в детстве, очень медленно подоткнула под себя со всех сторон спальник, свернулась калачиком и закрыла глаза, пытаясь унять внутреннюю дрожь. Очень скоро всё прекратилось.
Утром я отнесла ключ (Никиту к этому времени уже сменили) и спустилась в город. Обычно я мыслю очень рационально и, конечно, всё себе объяснила правильно.
Но пирожка-то на столе утром не было…
Информация о конкурсе «Страшная комната, или Паустовский в жанре хоррор»