Долё
Stranger, г. Москва
Перед глазами простирался однообразный пейзаж. До самого горизонта зеленел бесконечный луг с высокими холмами - ни одного деревца, только невысокая трава. Даже не оборачиваясь, я знал, что сзади ровная гладь Байкала, вместе со временем суток и погодой меняющая свой цвет. Было тихо и спокойно, но в мыслях царил сумбур. Огромная волна перевернула прогулочную лодку, на которой меня угораздило поехать кататься этим, казалось бы, ясным утром. Коварный ветер, настигнувший меня, носил название Сарма, и я знал, что от него нет спасения. К счастью, берег был недалеко и я успел до него добраться прежде, чем жуткий холод воды обездвижил меня. Остров, на который я попал, назывался Ольхон, и я был уверен, что здесь смогу найти помощь. Я понимал, что мое путешествие подошло к концу вместе с утонувшим рюкзаком, под завязку набитым снаряжением, и теперь придется возвращаться домой.
Я постарался как можно быстрее пойти вперед, чтобы хоть чуть-чуть согреться. Вскоре я вышел к дороге и стоявшему на ней покосившемуся деревенскому домику. Перед входом сидела пожилая бурятка, что-то тщательно полоскавшая в проржавевшем тазу. Заслышав мои шаги, она подняла свое плоское, как блин, лицо и встревоженно, с сильным акцентом, спросила, что со мной случилось. Я вкратце рассказал свою историю. Она, совершенно не удивившись, предложила мне переночевать у нее, а утром поехать в город на маршрутном такси, которое останавливается неподалеку. Я удивился столь радушному приему и не нашел в себе сил отказаться.
Меня проводили в небольшую комнату, расположенную позади гостиной, в которой лежал давно болеющий отец женщины и дали полотенце и сменную одежду. Когда я насухо вытерся, то почувствовал, насколько сильно устал, и подумал о том, как мне повезло встретить такую радушную семью — они ведь даже не знали меня, а сразу предложили помощь. Я лег в постель, чтобы согреться, но крепкий сон могучей дланью опустил меня в небытие.
Проснулся я от тревожного ощущения, и первое время никак не мог понять, где я и что происходит. Постепенно мои глаза стали различать призрачные детали в казалось бы непроглядной тьме, а уши расслышали странные звуки, доносящиеся из соседней комнаты. Насколько мог тихо, я слез с кровати и прошел по комнате. Трепещущий свет живого огня пробивался из-за слегка приоткрытой двери. Я заглянул за нее. Гостиная комната была слабо освещена светом очага, а возле кровати с больным отцом сидела его дочь и еще какой-то мужчина. Я увидел, как они по локоть опускают руки и вытаскивают их из того самого таза, в котором женщина вечером что-то полоскала. Руки мужчины блестели в матовом свете огня, и тут я с замиранием сердца понял, что это кровь. Все мое существо обратилось в слух. Благо, моя тетка была буряткой и моих знаний было достаточно, чтобы понять, о чем говорили люди.
- Он совсем плох, не помогло хун-долё со славным жеребцом. Его кровь и его жизнь у тебя, а жизнь отца уходит, не хочет черный заян принять плоть как еду, кровь как питье, - проговорила женщина.
- Есть еще способ наших предков, и ты о нем знаешь, женщина, - глухо вторил ей человек с лицом, испещрённым морщинами, - может, черный заян примет человека? Заберет его жизнь и вернет ее твоему отцу, пусть ненадолго, но он поправится. Да вот только нет тут людей поблизости.
- Как нет? – женщина хитро прищурилась. - Вот, приходил сегодня один, в соседней комнате сейчас спит после моего сонного зелья. С ним хун-долё и совершим. Думаю, человек придется по вкусу черному заяну больше, чем жеребец.
- Воля твоя, женщина, я - шаман, а значит, должен помочь тебе, - так же глухо сказал мужчина и продолжил нараспев: — Мэнихэми тала, Хэмдэхурэ, Мэнихэлгэн тала Хэлгэдэхурэ...
Я стоял, не в силах пошевелиться. Черная тень шамана расплылась на всю комнату. Она извивалась, словно живая, хотя он оставался неподвижным. Постепенно она обернулась огромным медведем, обретя призрачную плоть. Он двинулся ко мне. Неспешно он переваливал свои огромные косматые лапы, словно созданные из самой тьмы, его бесконечно длинные когти были готовы разорвать мою плоть, а зубы пожрать ее. Моя комната была без окон, словно темница, и выход из нее был только в гостиную, так что пути к бегству не было. Медведь распахнул дверь и ударил по мне когтями так, что я едва успел увернуться, и в тот же миг огонь боли прожег мою правую руку.
Внезапно старик дернулся на своей кровати и издал стон. Женщина бросилась к нему, и по ее плачу я понял, что он умер. Страшная тень медведя немедленно растворилась, и от сильнейшего нервного напряжения я потерял сознание.
Когда я пришел в себя, уже было утро. Я лежал в своей кровати, и меня приветливо разбудила женщина. Она как ни в чем не бывало накормила меня плотным завтраком и проводила к остановке маршрутного такси. В какой-то прострации я сидел в трясущейся машине и пытался вспомнить быстро ускользающие из памяти события прошедшей ночи. Поверить в то, что это был сон, вызванный стрессом, мне мешала глубокая рана на правой руке, в чертах которой явственно виднелся след огромных когтей.
Информация о конкурсе «Страшная комната, или Паустовский в жанре хоррор»