Текст: ГодЛитературы.РФ

Фрагмент текста книги и обложка предоставлены издательством «КомпасГид»

Изучающих иностранные языки можно разделить на две неравные категории: одни учат их для того, чтобы читать, другие — для того, чтобы болтать. Разница эта столь же вопиюща, как между чеховскими Толстым и Тонким, цирковыми Рыжим и Белым, — и так же может служить неиссякаемым источником комических недоразумений. Именно это происходит во второй повести Юлии Кузнецовой о 15-летней москвичке Маше. Заработав денег на уроках испанского, Маша решает(ся) отправиться в Барселону для дальнейшего совершенствования языковых навыков — и с изумлением обнаруживает, что язык, оказывается, познается не только через книги и не только для их чтения.

Но поскольку это все-таки не просто юмористическая повесть в благодатном жанре «наши за границей», но повесть подростковая, то есть призванная воспитывать и подавать пример, главная героиня (а вместе с ней — и читатели) обнаруживает для себя в Испании много нового и полезного. Главное — умение преодолевать барьеры. Не только языковые.

Юлия Кузнецова. Первая работа: Испания. ил. Евгении Двоскиной.

— М., КомпасГид, 2017

Глава 4

Разговор с таксистом

Как только стихли последние хлопки по случаю удачного приземления и на экране телефона возникло приветствие: «Добро пожаловать в Испанию!», я написала родителям: «Долетела». Представляю, как выдохнул папа. Зато мама начала волноваться: не заблужусь ли я…

— Чего торопишься? — лениво поинтересовалась Марина. — Сейчас вай-фай в аэропорту бесплатный поймаем, и пиши сколько влезет.

Похоже, Марине хотелось контролировать не только те деньги, которые у меня имеются, но и те, что я трачу…

Я промолчала. От мамы тут же пришло: «С автобусом разобралась?» Очень хотелось ответить «Пока нет», но выслушивать очередной комментарий Марины про лишнюю трату денег? Нет уж, подожду вай-фая…

Вообще-то мы должны были жить в международном лагере. Однако в последний момент моя учительница Беатрис предложила проживание в семье, и родители меня уговорили. Мол, для языка полезнее.

На самом деле их успокаивало, что за нами будет присматривать испанская тётушка, а не старосты-ровесники, как в международном лагере.

Самолёт стал разворачиваться. Полный дяденька вскочил, несмотря на увещевания стюардессы, и принялся доставать с верхней полки бесконечные пакеты с надписью “Duty-free Moscow”. Я же мрачно размышляла о том, что если бы мы всё-таки жили в лагере, то мне наверняка подобрали бы не русскоязычную соседку, а, скажем, англичанку или китаянку.

А значит, мне и вовсе не пришлось бы сталкиваться с Мариной.

Интересно, почему в жизни всё складывается определённым образом? Это происходит стихийно? Может ли человек сделать из стечения обстоятельств какие-то важные выводы? Пока вывод был странный: я попала под влияние малоприятной себялюбивой особы, но при этом нуждалась в её знаниях и руководстве…

Очередь на паспортный контроль была гигантской. Марина уткнулась в телефон. Пролистывала френд-ленту в «Фейсбуке». Я же пыталась сосредоточиться на грамматике. Делала последние глотки перед тем, как погрузиться в живой язык.

Я шелестела страницами, напряжённо размышляя: что мне повторить? Что самое полезное? Числительные? “Yo estare en Barcelona dos semanas”. Глаголы прошедшего времени? “Me perdi. ¿Donde esta la salida?” Может, фразеологизмы?

Например: “Arar en el agua”. Дословно: «Пахать воду». То есть «носить воду решетом».

Как раз то, чем я сейчас занимаюсь. Я захлопнула книгу и огляделась.

Казалось, в Барселону слетелись все люди со всех уголков Земли. Тут были и французы, и итальянцы, и китайцы, и американцы, и все шумели, переговаривались, смеялись и спорили. Дети дремали в колясках, плакали, просились на ручки или, наоборот, побегать, а у взрослых были сосредоточенные лица. Особенно у русских, которые напряжённо вглядывались то в документы, то друг в друга, то в полицейского, который прохаживался вдоль зелёной линии на полу у кабинок паспортного контроля.

Почему все иностранцы кажутся беззаботными, а русские — мрачными и нервными? Может, не слишком-то хорошо так думать о соотечественниках. Наверняка среди, скажем, американцев полно раздражённых людей…

Но взгляд невольно останавливался только на сердитых русских мамах, одёргивающих малышей, и их ворчливых мужьях, приговаривающих что-то вроде «Ну куда ты себе столько косметики набрала?».

— Точно меня не пустят, вот я вас уверяю! — громко утверждала какая-то бабуля в белой блузке с алыми цветами.

Справа от неё стоял молодой человек, скорее всего, сын, потому что у них были очень похожие крошечные носы, слева — невестка, которая при каждом всплеске переживаний закатывала глаза, а у ног вертелся годовалый внук с точно таким же, как у папы и бабушки, носом-пуговкой.

— Мама, всё будет в порядке, — гудел сын, — за что ты переживаешь?

— Вдруг я что-то забыла! — отвечала бабуля, и, казалось, цветы на её блузке слегка вспыхивали от яростного волнения. — Где паспорт?

— У меня, — спокойно отвечал сын.

— Хорошо, а деньги? Деньги я точно могла забыть!

— Мам, мы за всё карточкой платить будем, не переживай, пожалуйста.

— Как не переживать, я сегодня такой сон видела ужасный! — забормотала бабуля. — А сегодня, между прочим, ночь с четверга на пятницу.

Dominarse — вспомнился сам собой подходящий глагол. По-русски — идиома: «владеть собой», «взять себя в руки».

Но волнение оказалось заразным, как ветрянка или грипп.

Я тоже принялась ощупывать наружный карман рюкзака: там ли паспорт? И листок с адресом сеньоры Рибаль? А где мои деньги? Где-то на дне, в кошельке и ещё отдельно, в конверте, вместе с придавленной «Алёнкой» и тапочками. Надо бы

найти их… Иначе чем оплачивать автобусный билет?

Но не успела я сбросить с плеча рюкзак, как очередь неожиданно рванула вперёд, и мы с Мариной оказались у зелёной линии.

— Мама, идите! — недовольным голосом сказала бабуле невестка, и та послушно засеменила к пограничнику.

Марина так и не оторвалась от своего телефона. Я же волновалась за бабулю, как за саму себя.

— Хеллоу! — сказала та пограничнику. — Здравствуйте! Я из России! Россия!

Говорила она громко, скандируя русские слова по слогам.

«Вдруг меня тоже о чём-то спросят, а я не смогу ответить?» — запаниковала я. И на каком языке нужно будет отвечать?

Раз я знаю испанский и приехала учить его сюда, в Барселону, значит, мне нельзя будет перейти на английский?

Позорно получится. С другой стороны, им же неизвестно, хорошо я говорю по-испански или плохо.

— Пойдёшь первая? — шёпотом спросила я у Марины.

— Погоди, — отмахнулась она, что-то набирая в телефоне, — как пишется «ребахас»? Через «хоту» или эту… как её… английскую «джи»?

— «Хэ», — поправила я, — в испанском это буква «хэ».

— Какая разница, все называют её «английская „джи“»!

— Если через «хэ», — упорствовала я, — то будет читаться «ребагас».

— Сказала бы сразу, что через «хоту», чего ты умничаешь? — с досадой произнесла Марина. — Хочу глянуть, пока есть время, какие скидки в El Corte Ingles.

По моим прикидкам, времени у нас больше не было.

Бабуле в цветастой блузке пограничники уже вернули паспорт. Перед тем как выйти за специальные воротца с загоревшейся зелёной лампочкой, она крикнула невестке, которая держала на руках сына у окна соседней будки:

— Я говорила, что забуду что-то! Вот я испанские слова все забыла!

— Вы их и не учили никогда, — буркнула в ответ невестка, но сияющая бабуля, обмахиваясь паспортом, как веером, уже поспешила за оградку.

Пограничница жестом пригласила меня к себе, но вместо волнения я ощутила неожиданный прилив сил, чуть ли не радость. Раз Марина не знает, как пишется такое простое слово, то испанским владеет хуже меня!

Ха. И этот человек объяснял мне, что не стоит тратить время на учёбу в колледже? Ну-ну. Результат соответствующий.

«Как пишется слово „скидки“? Через „д“ или через „т“?» Ха-ха-ха!

— ¡Hola! — устало сказала мне пограничница, быстро пролистала мой паспорт, поставила печати и кивнула в сторону воротец.

«Неужели это всё? — поразилась я. — Так просто?»

Нет, конечно, не всё, нужно ещё чемодан свой найти, а для этого — попасть в багажное отделение. Но что тут сложного, вон она, вывеска. Сразу на двух языках — испанском и каталанском. Я мгновенно нашла глазами привычное сочетание букв. Белым по синему выведено: Equipaje. Уж читать-то по-испански я умею. В отличие от некоторых, которые разбираются в часах за тысячи евро.

Сейчас сдёрну свой чемодан со спины изогнутой, как змея, багажной ленты и отправлюсь на поиски автобуса.

А мама боялась, что я потеряюсь! Пропаду без Мариночки. Как бы не так! Мне понятно, куда идти и что делать. Всё расписано, как в детском садике. Вон туалеты (aseos). Вон выход (salida). ¡No hay una problema, mamita!

Радость освобождения подгоняла меня. Быстрее, быстрее! Пусть Марина догонит меня уже в автобусе. Искать багажное отделение мне не пришлось: уже издалека я разглядела знакомую полную фигуру соседа и обрадовалась ему, как родному дядюшке. Даже простила локоть, всю дорогу мешавший мне. Если он стаскивает свои чемоданы (надо же, тоже в клеточку, как рубашка и платок! Может, он шахматист?!), значит, и мой чемодан должен выехать именно здесь. «Давай, — мысленно поторопила я свой тёмно-синий чемоданчик с обтрёпанными углами, доставшийся мне от мамы, — не подведи!»

И он не подвёл. Выехал на чёрной резиновой чешуе дорожки, и вид у него был потрёпанный, но победоносный.

Видать, залежался у родителей в шкафу и теперь радовался долгожданному путешествию. За ним полз Маринин чемодан, обтянутый тигриной тканью.

«Снять его тоже? — мелькнуло в голове. — Или не стоит?»

Но если сниму, нужно будет дождаться Марину, а я уже хотела бежать искать автобусную остановку. Снова попаду в эту липкую зависимость… С другой стороны, если её чемодан уедет, то она может опоздать…

Мой чемодан уже добрался до меня. Я быстро сфотографировала его, решив послать фото в группу во «ВКонтакте », которую организовала Беатрис для своих учеников.

Обычно она скидывала нам домашние задания или видеозаписи испанских клипов. Потом я сдёрнула с ленты свой чемодан, немного помедлила и протянула руку к Марининому.

— Что ты тормозишь? — послышался за спиной Маринин голос. — Хватай быстрее, а то уедет!

Я вздрогнула. Вместо того чтобы схватить чемодан, нечаянно толкнула его вперёд, и он завалился за багажную ленту.

— Растяпа!

— Прости…

Марина отмахнулась. Она быстро огляделась и легко тронула за рукав сына той самой бабули в цветастой блузке, который стаскивал с ленты огромный пластиковый чемодан.

— Извините, — нежно улыбнулась ему Марина, — вы не поможете?

Невестка, которая по-прежнему держала на руках малыша, нажимая ему на крошечный нос со словами «би-би-ип», оценивающе оглядела Марину с ног до головы и нахмурилась.

Однако её муж улыбнулся в ответ, кивнул и, опершись на бортик ленты, с трудом вытянул Марининого «тигра».

— Спасибо, — прощебетала Марина, — вы меня спасли!

Интересно, Марина заметила, что жена её «спасителя» хмурилась всё больше и больше? Или её это только забавляло? Не знаю. Мне было неловко.

— Пошли! — скомандовала мне тем временем Марина. — Такси вон там!

— Такси?! — опешила я. — Мы же на автобусе едем.

— Какой автобус? — поморщилась Марина. — Ты крейзи?

— Аэробус, — промямлила я. — Он идёт до площади Каталонии.

— Он из этого терминала уходит? — продолжила допрашивать Марина. — Ты уверена?

Нет, я уже ни в чём не уверена. Замерла перед Мариной, как кролик перед удавом. Жду своей участи.

— И к тому же, — продолжила она, — площадь Каталонии — это центр. А наша дуэнья живёт ближе к морю.

Придётся пилить к ней на метро. А я устала. В общем, никаких автобусов. Такси, и только такси!

Она схватила свой чемодан и толкнула в сторону транспортёра, который доставлял пассажиров к стоянке такси. Я поплелась за ней. Мне показалось, что жена Марининого «спасителя» проводила меня жалостливым взглядом.

Таксист нам попался коренастый, кругленький, похожий на крепкого загорелого бобра. Он без конца приговаривал muy bien, muy bien. Перехватив наши чемоданы, он ловко засунул их в багажник. Я решилась на тихое gracias, но он меня не услышал.

Марина уселась вперёд и захлопнула дверь. Гадая, во сколько может обойтись поездка, я забралась в машину. Таксист тоже уселся, не расставаясь со своими muy bien, muy bien. Марина назвала ему адрес, и мы плавно двинулись вперёд.

— Ой, вайфайчик, — негромко сказала Марина, и я вспомнила, что не ответила маме.

— Си, ви-фи! — обрадованно подтвердил таксист.

«Отлично, он ещё и интернет в стоимость поездки включит», — мрачно подумала я.

Что же мне теперь отвечать маме? «Да, я отлично разобралась с автобусом, мы решили ехать на такси»?

Я вздохнула и решила сначала отправить фото чемодана в группу. Подписала: «Привет из Барселоны!» Жалко, Ромки нет в этой группе. Может, ему отдельно выслать фото?

Но я не решилась.

Зато заметила в группе по испанскому Маринину фотографию. Раньше я не обращала внимания на профайлы ребят из соседней школы, у которых Беатрис тоже ведёт курсы испанского, но сейчас узнала эту гордую улыбку даже на крошечном юзерпике. Зафрендить? Я ткнула в профайл. День рождения у неё был в конце мая. Семейное положение: «В активном поиске».

Я фыркнула и невольно глянула на Маринин затылок.

Как-то неловко рассматривать страницу при самом человеке. Но любопытно…

Любимая музыка: «Диско». Любимые книги: «Какие книги, вы крейзи? Зачем они нужны?»

Я снова с трудом подавила улыбку. Так, а какие у неё новости?

Я прокрутила страницу чуть ниже и замерла с открытым ртом. Последнее фото, которым поделилась Марина, было таким. Багажное отделение аэропорта Барселоны. Знакомая лента-змея. И — моя… мои… Мои штаны сзади крупным планом. Под картинкой — подпись: «Самолётные моды».

Я прикусила губу и нажала на крестик в уголке страницы. Какая же она злая! Зато глупая. Злые люди часто бывают глупыми. Так говорит мама. Им не хватает ума проявлять доброту. Марина тем временем повернулась к таксисту и что-то негромко спросила. Он открыл рот, чтобы ответить, но она перебила его, выпалив:

— No podria usted sugerir en que tiendas ahora hay las rebajas? En la ropa, por supuesto. Me gustaria ir a una tienda en el centro, pero si hay una buena tienda en las afueras, yo quiero saber de el. ¡En la calle, donde usted nos trae, hay buenas tiendas? ¡Pero necesito de las rebajas!

Меня как будто треснули по голове чем-то тяжелым, вроде моего чемодана, который, судя по звукам, ездил вправо-влево по просторному багажнику. Я ничего не поняла из этой пространной речи, кроме злосчастных «ребахас».

Неужели Марина владеет испанским в совершенстве?!

Таксист что-то ответил, Марина расхохоталась. Я опять ничего не поняла. Ногти впились в ладони. Было больно. Но осознать тот факт, что я намного глупее Марины, было ещё больнее.

Я отвернулась к окну. Мимо проносились кустарники, горы, чьи подножья сдерживала крупная сетка, чтобы камни не сыпались на машины. Вдалеке заблестели офисные здания Барселоны. Скоро я увижу море.

Но мои мысли витали очень далеко. Если Марина не знает, как пишется слово «ребахас», как она научилась так великолепно говорить по-испански?!