Кирилл Шадчнев, г. Москва. Скульптура «Голова»
«Ну всё! Пора возвращаться обратно», — отдалившись от торчащей из земли гигантской скульптуры неизвестного автора, я решил напоследок осмотреть и стоявший невдалеке пустой постамент. Сев прямо на него, я открыл еженедельную газету, и на одной из страниц мой взгляд привлек заголовок. Текст под ним являлся объявлением о конкурсе травелогов. «Чем более необычной будет достопримечательность — тем интереснее будет ваш рассказ», — сообщала газетная заметка, словно угадав, где я в данный момент нахожусь, и потому магическим образом побуждая меня к немедленным действиям…
Когда я впервые увидел цель своего путешествия, было ровно 10 утра. Давно уже вставшее июльское солнце ярко освещало выразительные черты гранитного исполина, погрузившегося неизвестно когда, в недра полянки. Под носом каменной головы блестела лужа. «Все, что осталось от подземного источника, вода которого считалась целебной», — догадался я. Доподлинно известно, что прежде меня возле этой глыбы с человеческим лицом побывал один католический священник из Англии, доктор Чарльз Лютвидж Доджсон. Посетив Россию в июле — августе 1867 года, он написал об этой достопримечательности в своем дневнике.
К сему месту от усадьбы князей Лейхтенбергских, занятой Биологическим НИИ СПбГУ, я спускался по крутой лестнице: сначала к реке и небольшому мосту, а затем вновь наверх по живописно изогнувшейся дорожке на другом берегу. Мостик, перекинутый через реку Кристательку, играл роль плотины, и, как и полтора столетия назад, здесь можно было полюбоваться «гладкой пеленой водопада, ниспадающего с широких каменных ступеней».
Согласно путеводителю по филиалам Санкт-Петербургского университета гранитный валун, 2х2,2х1,8 м, имеет несколько имен: "Старик", "Голова Самсона", "Адам". Благодаря огромному желанию нынешних обитателей усадьбы связать изваяние с величайшим гением русской литературы ныне прижилось также название "Голова Витязя". Якобы именно эта скульптура и вдохновила молодого Пушкина на создание стихотворного фрагмента одной из его знаменитых поэм. Однако "пушкинская" версия не подтверждается документами, лишь отверстие в середине носа намекает на то, что когда-то на голове мог быть шлем с наносником. Сегодня предполагаемый головной убор заменяют собой туристы.
«Голова-то видна? Чтоб размеры её были видны!» - командовала тучная женщина, ерзавшая в этот самый момент по разогретому солнцем темени "Старика". Наконец "удачная поза" была найдена, и Голова осталась ненадолго никем не занята. «Мама, она теплая!» - восклицала с детской радостью, карабкавшаяся без тени страха на огромный нахмурившийся лоб девочка. «Го-ло-ва, го-ло-ва..! Это что за голова?» — удивлялся мальчик. «Из сказки Александра Сергеевича Пушкина, из поэмы «Руслан и Людмила», — объяснила озадаченному внуку пришедшая с ним на полянку бабушка. – Она окаменела», – так, весьма неожиданно, завершился её рассказ о достопримечательности. «Никто не знает, откуда она взялась здесь, но есть версия, что это портрет какого-то шведского короля», — поведала женщина двум своим спутницам.
Бросив палки для шведской ходьбы, спустившаяся по склону пожилая дама быстро приблизилась вплотную к валуну и, прислонившись лбом к левому глазу "Адама", на время окаменела в этой почти молитвенной позе. Я тоже превратился в живую статую писца, и лишь молодой художник продолжил в тишине леса делать набросок, запечатлевая всё с такой невозмутимостью, как будто ничего не произошло. «Это тайна», — коротко ответила на мой осторожный вопрос женщина и вместе с подоспевшей "коллегой по спорту" и художником очень скоро скрылась из виду за поворотом, ведущим к реке.
Большинство выходили к Голове из глубины леса-парка и, совершив фоторитуал, направлялись к мосту. Но вот показалась группа людей, которые так же, как и я, преодолев речку, пришли сюда со стороны усадьбы. Возглавлял её убеленный сединами мужчина. «А по более достоверной версии один из работников гранильной фабрики изваял на этом камне лик Петра I. Вроде как в благодарность за то, что царь крестил его сына. В общем, она петровского времени», — сообщил своим спутникам он. Далее шли размышления о том, как давно некоторые хотят узнать, есть ли у Головы всё остальное, что положено человеку. Критически относясь к попыткам "докопаться до истины" лопатой, экскурсовод подкрепил свою позицию обезоруживающим всех несанкционированных археологов заключением: «Они не понимают, что если они продолжат копать — камень упадет!»
Иного мнения придерживался упомянутый в начале моих записок доктор Доджсон, маршрут которого я пытался повторить 150 лет спустя. Этот 35-летний денди, получивший оксфордское образование и будучи учителем математики, считал, что Голова в Сергиевке вовсе не против «подняться в полный рост». Приводить целиком пространную цитату из дневника этого молодого священника нет нужды: ведь чтобы сделать выводы о его литературном таланте и недюжинной фантазии, вполне достаточно более краткого и известного далеко за пределами Ленобласти псевдонима этого заезжего гения — "Льюис Кэрролл".
Все работы шорт-листа здесь.