Текст: Наталья Лебедева/РГ, Фёдор Косичкин
Фото: bibpol.ru
Школьников хотят научить писать слова «мама» и «папа» с большой буквы и обращаться друг к другу на «вы». Вернуть в школьную программу дореволюционный языковой этикет предлагает депутат Госдумы Владимир Сысоев. Более того, он уже составил соответствующий запрос на имя вице-премьера Ольги Голодец.
«Речевой этикет до революции отличался строгими правилами и имел собственную грамматику. Например, «мама» и «папа» писали с большой буквы. Основными этикетными жанрами являются приветствие, прощание, извинение, благодарность, поздравление, просьба, утешение, отказ, возражение», — объясняет он.
Парламентарий убежден, что в дореволюционном этикете общения неизменно присутствовало уважение, которого так не хватает современному русскому языку.
«Поэтому я считаю, что в школах должны возродить порядок обращений, как это было в Российской империи», — заключил депутат.
Трудно спорить, что отсутствие нейтральных обращений в устной речи - реальная проблема современного русского языка. Итальянец без риска показаться смешным может спросить у незнакомца на улице: Signore, dov’è qui la fermata di pullman? Буквально это значит: «Господин, где здесь остановка междугородного автобуса?» Но если этот же итальянец выступит с такой фразой, переведенной с помощью Google Translator, на улице российского города, сразу станет понятно, что это иностранец.
Сами же россияне вынуждены обходиться «базовыми» биологическими определениями «мужчина» и женщина» или же, вопреки здравому смыслу, обращаться к весьма зрелым людям «девушка» и «молодой человек».
Как видим, предложение либерального демократа не лишено оснований. Проблема в том, что его интересы, судя по занимаемым им в Думе должностям, лежат в области природных ресурсов, собственности и земельных отношений, а отнюдь не в области исторической лингвистики. Например, он, похоже, не подозревает, что с прописной (большой) буквы писали порой не только слова «мама, папа», но и названия национальностей. «Если бы мы происходили от обезьян, то нас теперь водили бы по городам Цыганы на показ и мы платили бы деньги за показ друг друга, танцуя по приказу Цыгана или сидя за решеткой в зверинце», - поучает «ученого соседа» герой рассказа Чехова. Причем сам он, очевидно, не очень учён…
Так что, возможно, представления о «дореволюционном этикете» у Владимира Владимировича тоже несколько идеализированные.
Между тем в дореволюционной России, которая была сословной монархией, система личных обращений была тщательно разработана и строго регламентирована, как в армии, на основе созданной еще Петром I табели о рангах. Согласно ей, например, ко всем бесчиновным дворянам и младшим чинам вплоть до титулярного советника (или армейского капитана) надлежало обращаться «ваше благородие», а как только он получал следующий чин - коллежского асессора или майора, то становился «вашим высокоблагородием». И не дай бог подчиненному забыться!
У Куприна в рассказе-мемуаре «Как я был актером» приводится колоритный эпизод:
Сергей [официант] осмелился заметить, что это не его вина, а повара, и что он сейчас пойдет переменить, и даже прибавил робко:
- Извините, сударь.
Это извинение совсем взбесило офицера. Он ударил Сергея по лицу горячим бифштексом и, весь багровый, заорал:
- Что-о? Я тебе сударь? Я т-тебе сударь? Я тебе не сударь, а государю моему штабс-ротмистр!
Над такой жестокой регламентацией трунил еще Пушкин. Когда Гринев в «Капитанской дочке» спрашивает у вахмистра, почему его велено арестовать, а Машу Миронову привести к Зурину, тот «докладывает по всей форме»:
— Не могу знать, ваше благородие, — отвечал вахмистр. — Только его высокоблагородие приказал ваше благородие отвести в острог, а ее благородие приказано привести к его высокоблагородию, ваше благородие!
Звучит дико, но формально вахмистр отвечает абсолютно корректно.
Та же ситуация языкового абсурда возникает в речи сходящего с ума полковника де Бризара в булгаковском «Беге»:
Главнокомандующий. Как, по-вашему, я похож на Александра Македонского?
Де Бризар (не удивляясь). Я, ваше превосходительство, к сожалению, давно не видел портретов его величества.
Главнокомандующий. Про кого говорите?
Де Бризар. Про Александра Македонского, ваше высокопревосходительство.
Главнокомандующий. Величества?.. Гм... Вот что, полковник, вам надлежит отдохнуть.
Формально спятивший полковник совершенно прав: о любых монархах в царской России предписывалось говорить «его величество». Даже если этот монарх жил две тысячи лет назад.
Но и с семейными обращениями всё было далеко не так просто, как представляется депутату Сысоеву.
В дворянских, чиновничьих и купеческих семьях, в противоположность низшим сословиям, дети действительно обращались к старшим (включая родителей) только на «вы». Но как обращались?
Вот что пишет об этом Ю. А. Федосюк в своей книге «Что непонятно у классиков, или Энциклопедия русского быта XIX века»:
Эту главу мы начали со слов «мама, папа». Слова как бы парные, а биография их разная. Если «мама» в обращении к матери — слово старинное, исконно русское, то слово «папа» пришло в нашу речь значительно позднее. Как же называли отца наши далекие предки? Издревле обращение было таким: «тятя, тятенька». Как не вспомнить тут пушкинские строки:
Прибежали в избу дети,
Второпях зовут отца:
Тятя, тятя, наши сети
Притащили мертвеца!
Попробуйте заменить здесь словом «папа» - ничего не получится, прозвучит искусственно, фальшиво. Деревенские дети никакого «папы» не знали: только «тятю». Папу заимствовали из французского «papá» дворяне, потом купцы и мещане стали говорить «папенька», и только к началу нашего (XX. — Ред.) века слово это распространилось во всех слоях населения (явно не без влияния знакомого слова «поп», которое ведь тоже значит по-гречески «отец». — Ред.) — и то не сразу. «Мама» тоже распространилось не без влияния французского и немецкого «мама», но звучало и ранее, здесь произошло совпадение. Мать часто называли также матушкой, отца — батей, батюшкой. В уменьшительной форме сейчас говорят «папочка, мамочка», в прошлом веке бытовали слова «папенька, маменька, папаша, мамаша», ныне отмершие или отмирающие.
В рассказе Горького «Наваждение» старик-купец возмущается, слыша от дочерей «папаша, мамаша» (дело происходит в 1890-е годы): «И слова эти какие-то уродливые, нерусские, в старину не слышно было этаких». А Матвей Кожемякин в романе Горького «Жизнь Матвея Кожемякина» удивляется, что мальчик Боря говорит не «тятя», а «папа»: «у нас папой ребятёнки белый хлеб зовут». И в самом деле: детское слово «папка» в значении «хлеб, хлебец» отмечено в словаре Даля.
Стоит добавить, что слово «мама» действительно известно издавна, но в значении… «кормилица». В перечне действующих лиц пьесы «Недоросль» указано:
Еремеевна, мама Митрофанова.
Татьяна Сухотина-Толстая в своих мемуарах называет отца - великого русского писателя понятным нам словом «папа», но ударение ставит на французский лад: «папá»:
Отпустив няню с заборными книжками, мама принимается за переписку для папа. Долго ли это занятие продолжается, мы не знаем, так как, простившись с ней и с папа, мы уходим спать.
Слово «папаша» кажется нам сейчас вульгарным и уж во всяком случае неуместным в публичной речи. В пьесе Вампилова «Старший сын» (1967—1970) один герой укоряет другого:
КУДИМОВ. А где папаша?
БУСЫГИН. Кого ты называешь папашей?
КУДИМОВ. Как - кого?.. Отца Ниночки, твоего отца!
БУСЫГИН. Ты с ним незнаком и уже называешь папашей...
А поэма Некрасова «Железная дорога», написанная ровно за что лет до пьесы Вампилова (1864), начинается с эпиграфа:
ВАНЯ (в кучерском армячке). Папаша! кто строил эту дорогу?
ПАПАША (в пальто на красной подкладке). Граф Петр Андреевич Клейнмихель, душенька!
И никому это слово ухо не режет.
Так что депутату Сысоеву (или, лучше cказать, господину Сысоеву), прежде чем ратовать за возвращение дореволюционного этикета, сначала следует определиться: какую именно эпоху и сословие он собирается брать за образец?
Ссылки по теме:
Об этикетных вопросах и ответах — 25.12.2016
Балы Екатерины, балы Александра — 01.02.2017