Текст: Вадим Нестеров
Коллаж: ГодЛитературы.РФ
В начале XX века бывший посол Российской империи в Китае Иван Яковлевич Коростовец начал свои мемуары следующим абзацем: «Все кругом меня, особенно бюрократы, охвачены зудом писания мемуаров. Их пишет как бывший министр, так и его камердинер, клоун и кулачный боец, даже павшие монархи — их теперь немало — принялись за это ремесло».
К началу XXI века мало что поменялось. Разве что клоуны и кулачные бойцы теперь стараниями промоутеров выпускают свои воспоминания в обязательном порядке, а вот бывшие министры, по крайней мере в России, обычно осторожничают. Однако нет правил без исключений. Бывший министр внешних экономических связей Российской Федерации в правительстве Гайдара Петр Авен еще в 2014 году совместно с Альфредом Кохом выпустил книгу «Революция Гайдара. История реформ 90-х из первых рук», вышедшую в 2014 году. Там мемуары Петра Олеговича и Альфреда Рейнгольдовича были дополнены воспоминаниями Геннадия Бурбулиса, Анатолия Чубайса, Александра Шохина, Андрея Нечаева и прочих героев тех памятных дней. Недавно был презентован новый авеновский проект под названием «Время Березовского». О самом знаменитом олигархе 90-х автор беседует с множеством знакомых Бориса Абрамовича — начиная от работников руководимой им лаборатории в Институте проблем управления АН СССР и заканчивая его лондонскими соседями во времена изгнания.
Все эти люди охотно делятся воспоминаниями о некогда всесильном, а после опальном олигархе, вспоминая его жизнь в мельчайших подробностях на 800 страницах толстого тома. Но при этом использовать книгу в качестве биографии Березовского будет довольно затруднительно. Близость к объекту исследования сыграла со спикерами злую шутку — они много рассуждают о личности Березовского и очень мало внимания уделяют его деятельности, которая, с их точки зрения, общеизвестна. Какое-нибудь «задержание с пододеяльниками в Махачкале», произошедшее еще «при старом режиме», вспоминается не единожды и каждый раз живописуется несколько страниц. Но при этом — парадокс! — некоторые из важнейших деяний Бориса Абрамовича, сделавших его тем самым известным всей стране Березовским, проговариваются кратко, а то и вовсе упоминаются «по умолчанию». Налицо классическая болезнь нон-фикшена, когда детализация съедает перспективу, а деревья заслоняют лес. В связи с этим один из спикеров книги, медиаменеджер Демьян Кудрявцев даже припечатал проект Авена нелестным сравнением с «книгой о том, каким парнем был писатель, чьи романы не изданы».
Впрочем, возможно, что этот просчет имеет под собой и другую причину. Активный деятель одного переходного периода российской истории по имени Владимир Владимирович, по фамилии Маяковский, удивительно точно обозначил глобальный смысл любых мемуаров: «Я расскажу о времени и о себе». Причем обозначил не только смысл, но и приоритетность — прежде всего о времени, а только потом о себе. Ну, или современнике, как в нашем случае.
Березовский для людей, чьи голоса звучат в книге, не более чем повод вспомнить о том времени и о себе в этом времени.
Автор книги, кстати, полностью солидарен с Владимиром Владимировичем и практически дословно вторит ему в предисловии: «Я подумал, что, пытаясь установить связь между временем и судьбой человека, это время олицетворившего, можно об этом времени что-то понять». Не скрывает он и основного адресата своей книги: «Мой партнер Михаил Фридман сообщил мне, что книги уже почти никто не читает, и если я хочу серьезно расширить аудиторию, прежде всего за счет молодежи, то надо делать мультимедийный проект — с кино, интернетом и т. п.».
Итак,
перед нами не просто книга, а амбициозный мультимедийный проект
— документальный телефильм авторства Андрея Лошака обещают выпустить в декабре 2017-го, — призванный рассказать об эпохе 90-х и адресованный прежде всего молодежи, этих самых «лихих» времен не заставшей. И вот на этом стыке ушедшей натуры и входящего в силу поколения начинается самое интересное.
По большому счету намерения авторов проекта и его власть имущих благожелателей прозрачны как незабвенный спирт «Роял». Не секрет, что стараниями определенной части российской элиты в стране объявлена кампания по «идеологической реабилитации» 90-х, которые, по их мнению, были оболганы и ошельмованы с корыстными целями — в качестве примера можно привести недавний масштабный проект «Остров 90-х». Анатолий Чубайс в книге все излагает прямым текстом: «Мощнейшая пропагандистская кампания по дискредитации 90-х, идущая много лет, — это просто один из элементов нынешней политической картины. Как в старом анекдоте: первым делом директор рассказывает о том, как до него все развалили».
Петр Авен, как известно, на этих баррикадах находится уже довольно давно — достаточно вспомнить его старую, почти десятилетней давности, рецензию на роман Захара Прилепина «Санькя» рефреном которой был тезис «Я и мои коллеги заработали свои капиталы честным трудом, и нам не за что просить прощения у народа». Эта статья в «Снобе» еще тогда вызвала довольно бурную общественную дискуссию и принесла Петру Олеговичу репутацию апологета девяностых. Стоит ли удивляться, что в своей новой книге о времени «больших надежд, настоящей свободы и беспредельных возможностей» он вспоминает не то что в каждой главе — по несколько раз за главу.
И все бы ничего, в конце концов, странно было бы ожидать от ближнего круга Бориса Абрамовича поношения девяностых, но в России есть один незыблемый закон. Как только дело запахнет агитацией и пропагандой, все живое мгновенно заканчивается и начинается такое амбре, что можно безбоязненно начинать выносить святых. Ну вот как на серьезных щах читать такой, к примеру, диалог Петра Авена с Юрием Шефлером с подзаголовком «Всем было тяжело»?
Ш: Всем было тяжело. Сегодня говорят про приватизацию, вспоминают Ходорковского или Потанина, еще каких-то больших людей, олигархов. Я хотел бы сказать, что это те люди, которые брали ответственность. Помню все эти заводы, Качканарский ГОК, Коломенский завод, я покупал акции «Распадской», и каких только заводов у меня не было… Помню, как это было. Не было денег, потому что не было рынка, люди не понимали, куда сбывать продукцию. Тысячи людей, которым нужно платить зарплату, Петь, а денег не было! Только самые смелые не боялись, брали эти предприятия. И хорошо с высоты сегодняшнего времени говорить, что они их за копейки взяли, — нет, это абсолютно не так, это была просто колоссальная ответственность перед временем и перед людьми.
А: Колоссальные личные риски. Такая любимая сегодня многими идея, что все украли, все купили за бесценок, — это, конечно, сильное преувеличение.Ш: Это неправда. Колоссальная была ответственность. Власть, надо отдать ей должное, помогала, но если ты не справлялся, тебя никто не жалел, Петь.
А: На самом деле те, кто в 90-е годы подружился и начал работу — я знаю по себе, — на всю жизнь оказались спаяны.
Ш: Ты знаешь, про людей хрущевской оттепели мы говорим «шестидесятники», а я не побоюсь сказать, что мы, люди из 90-х, — может быть, не такие правильные, не художники, не литераторы — но тоже совесть своего времени и своего народа.
Вопрос — почему в сфере идеологической пропаганды мы всегда собираем не автомат Калашникова даже, а скуловыворачивающую историю КПСС — оставим за скобками за его необъятностью. В конце концов, не случайно историки во все времена считали мемуары самым ненадежным источником. Милиционеры выражались проще: «Врет как очевидец».
Впрочем, вылезать с опровержениями и устраивать шумную дискуссию в стиле «Не так все было, совершенно не так» тоже не очень умно. По самой простой причине — откровения соратников и супротивников Бориса Абрамовича вряд ли выйдут на широкую аудиторию даже и в мультимедийном варианте. Популярность мемуаров во все времена была не сильно велика — этот жанр предназначен скорее не для чтения, а для выговаривания, его функция не просветительская, а терапевтическая. Именно поэтому их всегда немного грустно читать, а в голове постоянно крутятся какие-нибудь минорные строки вроде: «Это время ушло. И ушло навсегда. И случайно вернулось ко мне».
Кстати, первый абзац мемуаров Коростовца, с которого мы начали, завершается так: «...Почему же, подумал я, и мне не внести свою лепту в этот ворох самообмана, самообольщения, самооправдания. Пусть современники и потомки узнают о бренности и бесцельности всего сущего».