Екатерина Федулова, г. Москва
Лампада
На серо-голубом фоне неба развеваются белоснежные паруса простыней и яркие вспышки цветной одежды. Небо пока сохраняет прохладу ночи, но скоро превратится в раскаленный лист железа, отражающий солнечные лучи, сжигающие все живое.
Время в Марокко не идет, а течет густой массой, переплетаясь с днями, веками и тысячелетиями в душном аромате запахов специй и пустынных ветров. Как и тысячу лет назад, Фес заполняют белесые дома с выжженными от солнца крышами. Тот же рынок с неизменными лавками товаров на одинаковых местах, те же владельцы, как и тысячу лет назад, только их лица изменились со временем.
Марьям привычно тащит на себе белье, поднимаясь на крышу, где устроена прачечная. Еще с пятнадцати лет она начала свой путь восхождения на вершину этого дома. За много лет от стирки в ледяной воде и тяжестей она согнулась, кожа на руках загрубела.
Иса, старший сын Марьям, с утра сидит с отцом в лавке. Он устал от сидения в полутьме и бесконечного ожидания покупателей. Отец, дед и все их предки были владельцами этой лавки, значит, Иса тоже должен работать здесь. Сегодня он опять не пошел в школу — надо было помогать отцу, ведь привезут новый товар. Иса уже не раз делал попытки уйти из семьи и даже сам хотел зарабатывать деньги. Что только он не делал! Продавал мороженое на пляже туристам в Агадире, ходил с рыбаками на протекающих лодках, пытался мастерить сувениры для туристов — ничего не приносило желаемого дохода, все предприятия не имели успеха и рассыпались, словно пустынный песок. Пустыня… О ней Иса тоже думал, однако исключительно в качестве места, где можно получать неплохие деньги с туристов.
- Ну что сидишь, бездельник! Не будешь работать — не будешь есть в моем доме! — кричал отец.
- Я устал целый день таскать мешки! Есть хочется!
Хишам Эль-Герруж, Зара Уазиз, Саид Эль-Уарди, Халид Ска, Халид Булами, Салах Иссу — их фотографиями, вырезанными из журналов и газет, завешены стены комнаты Исы. Да… У него есть мечта: стать знаменитым бегуном, ведь марокканские бегуны не раз становились победителями различных соревнований. Однако мечта пока остается несбыточной. Некоторое время Иса тренировался, но почти забросил это занятие. Так было со многими вещами в его жизни. Как будто что-то мешало ему, останавливало на полпути. В спортивной школе даже говорили, что у него есть способности, их можно развивать.
Он прислонился к дверному косяку. Душный жар валит в лавку, солнце начинает накалять город. Глаза Исы закрываются, он мечтает о том, как из последних сил рвется к финишу, ноги поднимают его над землей…
- Опять не работаешь! Какое Аллах послал мне наказание! Это мой бесполезный сын!
В разгар полдня, когда все живое прячется от зноя, Иса бежит домой. У него есть тайна. Он подобрал на улице щенка и прячет его на чердаке. Иса спешил накормить собаку, чтобы она не начала скулить от голода и кто-то не обнаружил ее.
Он распахнул дверь внутреннего двора. Марьям уже ждала его. Она схватила сына за руку и потащила на чердак. Для Исы все было кончено. Он сразу понял, что произошло, — щенка нашли.
Иса не помнил, как взлетел за Марьям по лестнице. Он даже не слышал, что она кричала. Его мысли путались, голова кружилась, кровь пульсировала в висках.
- Вот! Что это такое? — кричала Марьям. — Как ты посмел в дом притащить собаку!! Ну почему ты всегда разрываешь мне сердце, а не приносишь радость!
На глазах рассерженной Марьям Иса схватил щенка, побежал к себе в комнату и заперся там на ключ. Он затолкал щенка под кровать и замер в страхе, ожидая прихода отца. Он уже представил, как отец стучится в комнату, требуя отдать собаку. Иса полюбил пса. Странно? Это действительно была любовь, искренняя и необъяснимая, которая «поразила их сразу обоих» в самое сердце.
В затяжной тишине можно было услышать, как дрожит от напряжения воздух. В дверь постучали. Иса не хотел открывать, но понял, что иного выхода нет, — на пороге стоял отец.
- Сын, отдай собаку. Забудем, что произошло, — тихо произнес отец.
- Нет. Это моя собака.
- Да, ты прав, она твоя, а дом — мой. — Он молча полез под кровать, ухватил скулящего щенка за передние лапы.
Больше Иса никогда не видел его.
Вечером, после ужина, отец сказал Исе, что хочет с ним поговорить об одном важном деле, о котором он думал давно.
- Сядь, сын. У тебя была когда-нибудь мечта? — спросил он Ису.
- Не знаю.
- А у меня была. Ты, наверное, думаешь, что я мечтал торговать в нашей лавке? Нет. Я никогда не думал об этом, хотя отец не представлял меня на другом месте — сын должен продолжать дело отца. Да… Я мечтал. Мечтал стать футболистом. Ты не знал?
- Нет.
- Я много тренировался, меня взяли в нашу городскую команду. Отец не разрешил мне заниматься футболом. В то время об этом нельзя было даже мечтать. Отец не понимал, что спорт может стать профессией и приносить не только деньги, но и радость. Ты понимаешь меня?
- Да.
- Я знаю, что тебе нравится спорт и ты хочешь стать бегуном. Если я не смог осуществить свою мечту, то ты за меня сделаешь это. Согласен?
- Не понимаю, что ты хочешь сказать.
- Сейчас поймешь. Скажи, где готовят хороших спортсменов?
- Ну, в Кении, например, или у нас тоже есть хорошие школы.
- Самый лучший спорт в Советском Союзе!
- Где?? Да такой страны нет уже!
- Как нет! Есть. Куда же такая страна огромная денется? Есть, конечно.
Только по-другому, кажется, называется. Россия! Вот, вспомнил.
- Что ты говоришь???! Наш сын никуда не поедет!! — закричала Марьям. Она подслушивала под дверью.
- Я оплачу твою учебу. Ты начнешь новую жизнь и осуществишь свою мечту. Мою мечту. В посольстве Марокко в России работает мой друг, он будет помогать тебе.
Прошло семь лет.
Еще до того, как сдать комнату, Галина Семеновна долго колебалась. Уговаривала соседка, Любовь. Она полагала, что хотя можно нарваться на неприятности, но пользы в сдаче комнаты все-таки больше — это деньги, которые на дороге не валяются. Она и нашла Галине Семеновне «клиентуру».
- Парень-то приличный, работает целыми днями, только мусульманин. Вот что опасно, — размышляла Галина Семеновна.
- А тебе чего уже бояться? Имущества особого нет, да и молодость-то, Галь, у тебя давно прошла, — уверяла соседка, — а деньги к пенсии лишними не бывают. Хоть хлеб с маслом будешь есть, как говорится, на старости лет. Сережка давно у тебя не был и помогать не собирается. Смотри, еще в дом инвалидов упечет! А тут с деньгами будешь, может, зауважает.
- Скажешь тоже, зауважает, скорее прибежит просить денег.
- Галь, шубу себе купишь, на человека будешь похожа, — не унималась Любка. — А то ходишь как оборванка.
- Что ты говоришь! Разве те, кто в шубах не ходит, — это не люди?
- Нет, конечно, шушера одна, нищета!
- Да мы все в одном районе живем! Чего делить? Можно подумать, те, кто в шубах ходят и на автобусе ездят, в Монте-Карло прописаны!
- Так у нас ведь по одежке встречают.
Так и согласилась Галина Семеновна сдать свою комнату. Восемь тысяч особой погоды в ее бюджете не сделали, однако помогли открыть хотя и небольшой, но вклад в Сбербанке. У Галины Семеновны до некоторой степени повысилась самооценка. В Сбербанк она теперь приходила не только оплачивать счета, но и как клиент, с гордостью нажимая кнопку терминала «Сберегательные вклады и счета».
Иса, как и хотел отец, окончил РГУФК на Сиреневом, получил диплом, но… дальше этого его карьера спортсмена не продвинулась, словно чья-то невидимая рука судьбы мешала ему. Во время учебы Иса часто заменял тренировки на подработки, ведь просить денег у отца он не хотел. Это подработки его тормозили, но остановиться было трудно. То влиятельный человек в Москву прибыл — надо помочь отвести его в клинику, помочь заказать очки, то требуется переводчик с русского на арабский язык — много всего. Москва — город больших возможностей.
Их Иса ждал в своей жизни. Он постоянно просил Аллаха помочь ему и недоумевал, почему Аллах не слышит его просьбы. Наверное, он чем-то прогневал его. Только чем?
Как-то Иса работал до поздней ночи, а утром ему надо было на тренировку. Как он проснулся, как шел в универ — все осталось в тумане. Усталость сковывала движения. Вот он уже на старте, колено привычно касается беговой дорожки, рывок… Иса осознавал свою вину за происшедшее: выходить на круг без разогрева, без специальной подготовки было глупостью. Травма стопы и растяжение решительным образом перечеркнули его карьеру бегуна.
Теперь он работает в частной типографии, то печатником, то курьером. Возвращаться домой без денег не хотелось, поэтому он решил остаться и чего-то добиться в жизни.
Сегодня его отпустили домой раньше. Кажется, директор говорил про христианский праздник, но Иса не запомнил его название. Он шел по белым улицам, снег начал искриться от мороза. Какая-то незримая радость разливалась в воздухе, сладком и свежем, как бывает только в крещенский сочельник. Он вспомнил, что целый день ничего не ел, но почему-то не чувствовал голода.
Настроение у Исы было тоскливое, ничего не радовало. В последнее время он все чаще стал думать о себе как о неудачнике. «Странно, не скажешь, что у меня нет способностей. Преподаватели хвалили меня и даже считали талантливым студентом. Почему так всё происходит в моей жизни? Почему все несчастья валятся на меня?» — думал Иса, возвращаясь домой.
С некоторых пор он стал считать съемную комнату домом. Одно раздражало — хозяйка квартиры, которая досаждала ему: то ужинать приглашала, то белье предлагала постирать, то советы пыталась давать. Иса вежливо отказывался, вмешательство в его личное пространство казалось ему недопустимым.
«Сейчас открою дверь, а там опять Галина!»
Однако либо странный воздух на улице, либо радостные снежинки, кружившие вокруг него, но хозяйка квартиры не вызвала привычного раздражения. Вид у нее был озабоченный.
- Добрый вечер, Галина Семеновна! Куда идете?
- В церковь пойду. Святки-то заканчиваются, сегодня Сочельник, а завтра уже Крещение. Иди кушать, Иса, тебе можно. Наверное, ничего не кушал, всё работал!
- Да не нужно было. Но спасибо.
- Иди, а то мне уходить пора.
Опять что-то мелькнуло в голове Исы: Галина Семеновна напомнила ему мать, которая тоже с порога звала его кушать. «Как она там?» — вдруг вспомнил Иса. Он, как в детстве, на секунду закрыл глаза и оказался на пороге лавки отца, вернулся в тот день, когда он мечтал о своем большом будущем.
«Зачем я на нее злюсь? Ничего плохого Галина не делает, может быть, она заботится обо мне, — подумал Иса. Ему вдруг захотелось что-то сделать для нее. — Галина Семеновна, можно я пойду с вами?
- Куда? В церковь, что ли? Праздник-то не твой.
- А разве Иисус не для всех людей на земле пожертвовал своей жизнью?
- Да, но…
- Я с вами пойду. На улице скользко.
Церковь находилась недалеко от дома. Маленькая, заснеженная, она словно была укутана в белый пуховый плат, и веяло от нее чем-то старинным, будто прошлой жизнью, безвозвратно потерянной.
- Ты к иконам не ходи. Стой тут при входе. Поставлю свечки. За святой водой уже завтра пойду.
- Вы можете и за меня свечку поставить?
- Не положено, конечно, но что с тобой делать…
Иса никогда прежде не был в христианской церкви. Его поразила красота росписи стен, золотые оклады икон, иконостас. Стоя там, у самого выхода, он видел краешком глаза, что над всем этим великолепием возвышается Он — Иисус.
«Так вот Он какой!» — подумал Иса. Впервые увидев Его, он сразу понял, кто это.
Галина Семеновна поставила свои свечи и одну маленькую, как просил Иса, ко Кресту. Вдруг лампада у Спаса Нерукотворного погасла. Дьякон, проходивший в этот момент мимо иконы, повернулся к горящим, уже оплавленным свечам и взял одну, чтобы зажечь лампаду. Это была свеча Исы. Сквозь стоящих в церкви людей Иса увидел, как от его свечи зажглось сердце лампады. В это мгновение у него открылись глаза, вся жизнь стала ясной и четкой, а терзавшие его сомнения улетучились. Он вышел из церкви, вдохнул свежий воздух и словно насытился.
- Вот ты где. Я подумала, что ушел.
- Нет, вас жду. Это правда, что Иисус для всех.
- Хорошо, что ты понял это. Пошли домой.
- Да, пока не поздно. Я хочу маме позвонить, давно с ней не разговаривал.