Олег Жданов, г. Москва
Дары Волохова
Рассеянность в бытовой жизни передавалась в роду Волоховых по мужской линии из поколения в поколение. Собранный и удивительный рациональный мозг всех мужчин этой фамилии мог впасть в полнейший ступор в обычном продуктовом магазине или на парковке перед супермаркетом. Дед Волохова — Николай Павлович, опасаясь своего дворянского происхождения, пытался в 1920 году сесть на пароход до Константинополя. Знакомые сообщили ему адрес и пароль, который нужно произнести, найдя нужный дом и квартиру, чтобы получить место на пароходе. Николай Павлович позвонил в дверь, отрекомендовался приятным баритоном, который сложно было укротить, даже переходя на шепот, и сообщил заветные слова: «Я — к вам». Так он вступил в ряды ВКП(б) и остался на родине предков, а его женой стала секретарь одной из одесских партийных ячеек, которая собирала своих единомышленников на один этаж выше, чем ждали пассажиров для эмиграции. Отец Волохова собирался поступать в Первый медицинский, усердно ходил на подготовительные курсы, но за два дня до начала экзаменов отправился за хлебом и ненароком зашел вместе со знакомым в военкомат. Следующие три года Александр Волохов провел на Тихоокеанском флоте, а не в аудитории Сеченовского института. Правда, известным врачом он все равно стал, но несколько позже своих коллег по подготовительным курсам и почему-то стоматологом вместо хирурга. Внук Николая Павловича, наш современник Евгений Волохов был успешным врачом-педиатром, хотя семья в свое время настаивала на том, чтобы он воплотил неосуществленную мечту отца и стал хирургом. Однако наследственная рассеянность и перепутанные документы при поступлении сделали свое дело. Каждый раз, когда заканчивался его рабочий день в клинике, он чувствовал, как к нему подкрадывается страх перемещения по городу. Ему так хотелось магическим образом мгновенно оказаться в своей московской квартире, на кухне с манящими ароматами ужина, а не искать машину на парковке, ехать сквозь пробки, идти в местный магазин за продуктами. За окном клиники был малоснежный московский январь, сказочно подсвеченный иллюминацией город и какое-то предчувствие чуда.
— Евгений Александрович, до завтра, — зашла к нему в кабинет попрощаться его ассистентка Наташа.
— Да-да, Наташа, до завтра, — гуру педиатрии оглянулся на нее от окна, в которое зачарованно смотрел последние полчаса.
— Евгений Александрович, у вас все в порядке?
— Вполне. Просто на Рождество за окном засмотрелся и в пробки московские не хочется.
— Очень вас понимаю, до свидания.
— До свидания, Наташа, до свидания. — Волохов собрался с силами для рывка в сторону дома и заодно вспомнил, что утром жена дала ему список продуктов, которые надо было купить в магазине возле дома. Без бумажной инструкции, иногда продублированной на телефон в виде короткого сообщения, Волохова в магазин не отпускали. Евгений Александрович начал переодеваться, проверил нахождение списка покупок в кармане джинсов, но тут вспомнил, что супруга, вручая список, назвала еще два пункта, которые тоже было бы здорово купить при случае. О чем она просила — вспомнить было уже невозможно, и Волохов решил, что, выполнив основное задание, просто рискнет и купит два пункта не на свое усмотрение — это точно было бы очень рискованно, — а просто посмотрев, на что будут максимальные скидки или просто позвонив жене из магазина. На улице зимой не пахло, всемирное потепление или климатический бой между сверхдержавами отнял у москвичей зиму, но присутствие во воздухе чуда все же ощущалось.
***
Из магазина Евгений Александрович всегда выходил с чувством потрясающей легкости, несмотря на тяжесть сумок. Задача была выполнена, весь список, созданный женой, — закуплен, а кроме того, золоченая коробка шоколадных конфет и благовония дополнительным бонусом лежали сверху в пакетах у счастливого человека, бредущего в сторону дома. Почему ему показалось, что купить нужно именно конфеты в золотой фольге и благовония, — было теперь непонятно, но в конце концов это были совсем не бесполезные вещи. С неба падал небольшой снежок, вокруг вспыхивала огнями новогодняя иллюминация, и Волохов снова впал в медитативное состояние. До дома оставалось метров сто, не больше. У подъезда стоял незнакомый Евгению Александровичу мужчина с длинной седой бородой, внутрь они вошли вместе и как-то организованно пошли к лифту. В кабину мужчина вошел первым, Волохов машинально последовал за ним. Мужчина нажал кнопку шестого этажа и посмотрел на попутчика. Волохов зачем-то кивнул и нажал кнопку седьмого. Ехали молча.
Как мужчина вышел, Евгений Александрович не помнил. Лифт остановился уже, видимо, на седьмом этаже, Волохов вышел и спустился по лестнице к квартирному холлу. Палец машинально коснулся звонка, где-то в глубине отсека раздался приятный перезвон, похожий на рождественский гимн, и в этот момент Волохов с ужасом вспомнил, что живет на первом этаже и ехать на седьмой у него нет ни малейшей причины. Однако бежать с сумками было неловко и повторять школьную проказу: «позвонил-убежал» главному врачу клиники тоже было бы странно. В глубине холла открылась дверь, ему шла открывать дверь какая-то женщина, и когда между ними оставалось два шага, она приветливо и удивленно улыбнулась Волохову, а он облегченно выдохнул.
— Евгений Александрович, добрый вечер. Приятно удивлена, как раз собирались вам звонить. Машеньку с Арсюшей вчера выписали, и они приехали домой, очень бы хотелось, чтобы вы осмотрели своего трехдневного соседа.
— Добрый вечер, Полина Сергеевна. Я как чувствовал, только вот телефон забарахлил, и я решил зайти сам. Из магазина вот шел после работы.
— Прекрасно, Евгений Александрович, нам вас просто небо послало.
— Скажете тоже. Просто врач-педиатр не может оставить без внимания малыша, рожденного в семье соседей.
Растерянности как не бывало. Волохов прошел в квартиру, разделся, тщательно вымыл руки, осмотрел все документы и выписки, которые выдали на маленького Арсюшу, маму которого — Машу — он по-соседски консультировал несколько недель назад.
— Пожалуйста, распеленайте малыша, пока я еще раз вымою руки, — несмотря на соседские отношения, тональность главного врача включалась автоматически.
Младенцев Волохов видел тысячи, а может быть, уже и десятки тысяч. Но каждое первое знакомство все равно оставалось для него настоящим событием, просто потому, что в каждом малыше был виден потенциал начинающейся большой жизни. Взять в руки жизнь, которой суждено стать судьбой и историей. Разве это не чудо? Кто перед тобой в колыбели? Писатель? Токарь? Космонавт? Врач? Предсказывать судьбу своих маленьких пациентов Евгений Александрович не умел, но, беря в руки малыша, неуправляемо улыбался. Подходя к столу, на котором расстеленное одеялко служило подстилкой и фоном маленькому Арсюше, доктор поймал себя на мысли, что от младенца как будто исходит сияние. Очень захотелось потереть глаза, но вместо этого Волохов поднял голову и посмотрел на люстру. Ответа не было, и он приступил к своим профессиональным обязанностям. Арсюша был удивительно уверенным в себе малышом. Он улыбался, не пускал слюней, спокойно и открыто смотрел на педиатра. Меж тем Волохов чувствовал легкость, счастье и вдохновение. Такого радостного осмотра в его практике еще не было. Положив Арсюшу на одеялко, он с благодушной улыбкой сообщил его родителям и бабушке с дедушкой:
— Все параметры в норме. Просто идеальный младенец, — и ушел мыть руки.
Родственники малыша счастливо заулыбались в ответ и бросились пеленать героя дня.
Пока Волохов мыл руки, он подумал, что ему безумно хочется что-нибудь подарить этому замечательному младенцу и его родителям. Вот только что? «Стоп. А если ту золоченую коробку с шоколадными конфетами и благовония? Отличная идея, как все удачно». Доктор пошел в прихожую, где оставил свои пакеты из супермаркета.
— Получается, я без приглашения в гости пришел, да еще с пустыми руками, — Евгений Александрович смущенно стоял на пороге гостиной.
— Что вы, что вы. Мы вам так благодарны, может быть, кофе выпьете?
— Спасибо. Дома уже заждались. Я же после работы сразу в магазин и к вам. Вот. Это мои подарки Арсюше. Возьмите, пожалуйста, — Волохов протянул Полине Сергеевне и Марии тускло мерцающую золотом коробку конфет и упаковку благовоний. В следующий момент он повернулся спиной к своим собеседникам и отправился в прихожую одеваться.
Хозяева квартиры ошеломленно перегнулись. Маша поднесла к лицу упаковку с благовониями, вдохнула ее аромат и тихонько произнесла:
— Ладан.
Полина Сергеевна растерянно посмотрела на шикарную упаковку конфет в своих руках и так же тихо ответила:
— И золото.
В прихожей кашлянул уже одевшийся и взявший в руки свои пакеты Евгений Александрович Волохов, и женщины бросились его благодарить и провожать до лифта.
***
Через минуту доктор позвонил в дверь своей квартиры на первом этаже. По изгибу брови на лице супруги, которая вышла ему открывать, можно было предположить, что сейчас будут вопросы о столь долгом отсутствии, но она посмотрела на его лицо и несколько растерянно спросила:
— Ты министр? Или Нобелевская?
— Вовсе нет. Просто малыша чудесного осматривал. Душа поет. А еще — Рождество!
— С Рождеством тебя, Женя…
— С Рождеством, любимая… и кушать очень хочется. Слышу чарующие ароматы с кухни. Я — мыть руки.