Денис Безносов (Москва), сборник стихотворений «Существо»

внимание к ним

я расставлял их

по порядку

оставив щели между

такие паузы

куда

можно подставить других

непохожих на них

между расставленных их

по порядку и тех

именно щели таких

же как другие

другие

паузы точно таких

редкие щели оставив

редкие паузы тех

этих в паузах смежных

полых щелях

между ними

и тех

я расставлял их

вместе с другими

в редких щелях

между тех

по порядку

я расставлял

их до других

других

одного за другим

лбами вперед выносят

переселенных их

дабы не допустить лишнего

первым закрыв бумагой

белой глаза вторым

тканью перевязав легкие

рты раскрывая третьим

не искривленным но

тоже перед собой видящим

складки у них на коже

морща четвертых так

просто перевернув спинами

кверху следы прощупав

первых несут потом

прячут за простыней пятые

весом своим отличны

от предыдущих их

коих не без труда вынесли

прежде другие следом

но интереса к ним

меньше и пропустить прочие

дальше вовне идущих

из глубины дела́

можно чтоб не терять важного

портрет глухого

повернув лицо по часовой

помещение осмотрев

в помещении находясь

в дом помещенном

ищет куда сесть

ищет куда встать

не привлекая так

между тем внимания к себе

аккуратное про себя

еле слышное повторив

первое слово

в горле кого звук

ищет куда встать

на распрямленных двух

повернувшись весь наоборот

помещенную под гортань

проведенную сквозь язык

речь из бумаги

склеив ее слов

многих боясь но

толком не зная их

между тем значения они

непонятное говоря

в помещении находясь

путают звуки

горлом жуют речь

после чего так

дом отвечает им

ойкумена

тем временем время стоит на месте

внутри него висят настенные часы

глодают перевернувшись кости

и сплевывают крошки в потолок

недородившись а потому корчась

в ухмылке изогнутой едва шевеля

скулами роняя слюну в почву

бесплодную где разошелся шов ее

дабы поперхнувшись сделать то же

что и прежде клювом каменным вспять

остальному телу даруя тяжесть

о том не ведая и поправляя рот

а нам велено прислушиваться к воплю

постороннего откуда-то извне

числа произносящего круглым

горлом перевернутым вверх дном

10.13

кто переходит улицу

у кто растет борода

причесавшись кто сел

сидит и читает газету

репертуар театров

криминальная хроника

у кто выпадает зуб

кто округляется

кто звонит жене

жена объясняет кто

правила поведения

в общественных

местах

когда я пришел

когда мне объяснили что нужно делать

я очень удивился. потому как раньше

мне уже что-то подобное объясняли. впрочем

разумеется совсем не этими самыми словами.

хотя вероятно. подразумевалось что-то другое.

а если даже подразумевалось то же. что и

прежде. значит абсолютно необходимо сделать

то. что нужно без лишних вопросов. то есть

первое. сделать все что сказали сделать

второе. немедленно встать попрощаться и удалиться.

учесть

мое ухо опубликовали

в одном маргинальном издании

теперь можно цитировать ухо

но с указанием источника

и страницы поскольку такое

печатное ухо весомее

обыкновенного каким было

мое ухо до публикации

очевидно

думать затем думая несмотря

на то говорить что-то кому что

именно чтобы гул горьк горлопан

в горло не то что вопрос куда есть

пятерней впрочем такой нет

нет как вдруг решетом с себя

на пол скажи косноязычно так

что не вполне понятно кому что

но несмотря даже брюхо плывет

вверх спиной путь ему воспален

но несмотря маслом шьет губу

чтобы вопрос думать косноязык

горло тому понятно себе кому

только не так впрочем не то же нет

первый глоток спина позже такой так

выплыв на место вместо именно слог

их почти нет

когда приходит оно когда оно

приходит

они приходят

приходят они и свистят

приходят они и шепчутся

приходят они и стоят

под лестницей

оно не нравится

такой расклад

оно тоже стоит и смущается

оно стоит и вертится

оно стоит и не знает что делать

тем временем они начинают падать

они падают один за другим

они продолжают падать

пока оно стоит

оно становится страшно

оно испугано не на шутку

они продолжают падать

один за другим

они продолжают падать

оно стоит и боится

когда оно уходит

когда уходит оно

они лежат

под лестницей

под лестницей они лежат

порядок

двойной мужчина сел

шевеля запястья

терпеливо ждет включается вентилятор.

вторая половина его

встает и выключает

вентилятор затем

садится наоборот

терпеливо ждет

включается вентилятор.

первая половина его

встает наоборот

выключает вентилятор

садится. затем

обе половины его

терпеливо ждут

шевеля запястья

вентилятор смеется

разговаривают

на мокром полу

обнаруженный человек

непривлекательно сух

с плавником во рту

плавник шепчет я

кость местоимения

а человек говорит ему

и щекой вытирает пол

человеку стыдно лежать

поэтому он стоит

притворяется будто его

никогда не было

бастер к.

глаз ждет гостей

сидит в кресле

напротив двери глаз

смотрит на дверь

из своего кресла.

глаз сосредоточен на

закрытой двери глаз

ждет в кресле

напротив двери глаз

смотрящий на дверь

из своего кресла.

дверь напротив глаза

сидящего в своем

кресле напротив двери

в ожидании гостей

тем временем закрыта

на ней сосредоточен

глаз смотрящий из

кресла на дверь

в ожидании гостей.

в кресле напротив

закрытой двери сидит

глаз смотрящий на

дверь из своего

кресла ждет гостей

гости не приходят.

моллой моран

сцена с открытым ртом

сцена находится там

на ней еле видны

которые безобидны

руки в карманах у них

вместо карманов у них

парчовые мешки

в руках камешки

мало у них рук

каждый камень кругл

точно шестнадцать их

не больше

и не меньше

пауза изнутри

белое двуполому

десну надкусывая босыми

ступнями его брезгует

дабы в яме той

оступился он

в той черной яме

линией по тембру тих

его уклончивая на грифель

надета рука грифелем

изрисован был

от волос до ног

был изрисован

между тем последнее

сказать обученному не видеть

предметы себя прочее

не получится

что ни делай как

ни изловчайся

у него отсутствует

в зрачке зауженное в иголку

прямое на свет тождество

дабы взгляд его

обращенный вглубь

не устремлялся

так остывшей в легкое

земли невыкопанной насыпав

сжимают в зубах выбранный

разобщенный слух

непригодный для

дел неудобных

вещь которая послушна

сделает всё что ему будет сказано   сделать кивая глиняной головой

в ответ на легкое прикосновение   вдвое сложенного пополам листа бумаги

потому на клочке пиши внятное   требование внятным языком

речью не искалеченной пальцами   напряженными от самых корней запястья

в мягкую глину погрузив плоские   ногти слегка приподняв по шву

кожу сплошь по овалу покрытую   волосами чтобы проникнуть внутрь сосуда

там в ёмкости оставь исписанный   буквами сложенный пополам лист

бумаги на котором инструкцию   загодя написал полностью истончив почерк

внимая каждому слову внимательно   думая кивая глиняной по шву

после проникновения сросшейся   обратно головой спокойно всё исполняет

циклопы

пересчитав сгибы тело костной когда оболочки

плотной почти лишено жидким свернулось в комок

чтобы исчезнуть в углу притворялся исконным и чуял

всхлипы глухих в пустоте круглой делимой извне

бренной пятки приметив следы примеренных порядком

выучен чьих перевод с мертвого их языка

им же будучи дан прежде ногти воткнув в подоконник

думать застыл у дверей что-то приметив вверху

ода целебесу

окрест переливаясь из

червивого наречьем в челюсть

коровью черепом нацелясь

промеж подслеповатых вниз

к закуренному переулку

вразвалку вверх и вперевалку

колесами слипаясь с тем

что попадется на распутье

дорожном перекрест распятье

между обшитых плиткой стен

верша внимательное дело

протягивает хобот дуло

по чешуе ползком

корзина для бумаги

сетчатая идет

споткнутая походка

губами шевеля

достаточное этим

но тех не пропустив

имея основанья

не двигаться вперед

стоять по швам на месте

но продолжая воп

реки тому тянуться

по кромке ленты напрямик

слон механизм безглазо вертит

лицом своим железный вентиль

где нос быть должен на прямых

конечностях под тяжким весом

не согнутых со стружкой ворсом

отсутствующий голос пьет

из глубины резного горла

взвывая наподобье горна

к земле клонясь и роя под

нее шагами перед носом

стоящих тело переносит

протягивает вглубь

толпы зевак скривленный

цилиндр пустой внутри

полуживого мяса

по виду жестяной

напоминает обруч

кайма вокруг него

сплошного в серой коже

внимательно вперед

направлено окошко

смотрящего на всё

единственного глаза

качает в такт себе туман

неповоротливая глыба

холодная с дороги грубо

пихает полные дома

к обочине дробя их крыши

и крошит брошенные вещи

он вертит серой головой

по сторонам пейзажа прямо

перед собой смотря направо

воя налево и на вой

его выходят и внимают

они к пустым шумам немые

которые стоят

вдоль улицы фигуры

обыкновенных лиц

до дна опорожненных

с протертой до кости

изжелта-белой кожей

небрежно на скелет

натянутой когда-то

имея верно цель

того или бесцельно

и из последних сил

зрачки передвигают

в тени огромного слона

вползающей в пробелы склона

пунктиром черной пленки скромно

углы темня его слюна

расплывшаяся в спазме лица

морщинные накрыв змеится

стеклянный глаз ребрист и пол

внутри следит так каждый прочий

обнюхиваемый на прочность

предмет проверен хобот по

щербатой плоскости от раза

сужаясь к разу вдоль отрезан

в замедленной идет

и монотонной съемке

за хоботом таща

по переулку тело

танкоподобное

несовершенно сшитый

ломая на пути

своем что попадется

а по бокам стоят

статичные на кукол

похожие они

и воздух доедают

на небе рыбы полувы

тянув хвосты спиной повисли

распластанные вдоль по выси

над женщиной без головы

наспех составленной по дробным

лекалам вне сродни подобным

у целебеса желтый слух

он слышит собственную ёмкость

фонемы каждого обломка

истертого под весом в пух

он видит рыб и рты за толком

невидимым у них затылком

и слон лицом к лицу

отпугивает буквы

и эти будят тех

в припадке шевелящих

гортанями свои

неясные предельно

суждения тому

подобное случалось

и раньше говорят

разбуженным об этом

а те молчат в ответ

растеряны спросони

расплывшись рябью по воды

сухой пластмассе слепо стынет

запечатленный свист в пустыне

под ним безротый поводырь

нутром глухие вои важно

шагая между кукол вяжет

стоишь среди подобных нерв

в запястье сжав под безымянным

с глазами или без обманом

межпозвоночным взят из недр

в параличе следишь на череп

надев туман и смотришь через

движенье по прямой

стального целебеса

тяни изрешеча

сознание в продольном

разрезе по пятам

предметы проседают

на ощупь ощутив

поверх стальную массу

без формы становясь

с каждой секундой пуще

бесплотней каждый час

привычно приходящий

сон перед сном

восемь марионеток щеки в мраморной копоти

за столом круглые в доме коридорами замкнутом

самим в себя строгий порядок чередования

пиджаков черный белый черный белый и обратное

чередование напротив таким образом сидящие

в совокупности подобны шахматной доске при наблюдении

беглом а при более детальном их изучении

порядок прихотлив поскольку сидящие не только разного

пола женщина напротив мужчины напротив женщины

мужчина но и признаки полового различия надуманы

одинаковая одежда гладкие деревянные головы

без какой бы то ни было существенной поросли внешностью

подобные друг другу но все-таки некие закономерности

на лицо даже при эпилептическом свете лампочек

тяжелых на вес тугой провод из потолка единственный

источник света в темноте где вилку мимо рта гордые

неподвижные каждая осанка по струнке в сосредоточенном

спокойствии на стуле с высокой спинкой в доме предназначенном

для собраний гостей первостепенных важных высокопоставленных

дорогих хозяину неизвестному наблюдателю за зеркалом

отражение с одной и прозрачное стекло с другой стороны именно

там самое уютное местечко молчаливые но при безучастности

своей неподвижности деревянной мертвости все-таки полностью

одушевленные то ли по вине мельканий на лаковой поверхности

то ли из-за мастерских рисунков глаз морщин бровей выпуклых

скул неровных ассиметричных губ верхние статичны а нижние челюсти

на проволочных крючках под каждым ухом для беспрепятственной

речи посторонней но вероятнее всего своей собственной вырезы

по бокам отсутствия трения ради большого размера большего

чем размер обыкновенной куклы из театрального представления

старые кое-где лак облупился распух пузырями сидят вытянув

руки перед собой ладонями вниз из отверстий подкожных в петельки

вдетые еле заметные нитки растущие из костей в потолок сплетенные

в сумбурный узел между собой и каждое даже произвольное

движение влечет мгновенную соседнюю судорогу волной к каждому

подступающую вздергивающую конечности всем пальцами

указательными указывают на сидящего напротив неподвижными

пальцами вместе со всем запястьем лежащими в спокойствии

ногтями вверх расслабленными до тех пор пока вдруг сидящие

следуя некоему импульсу внезапно не ставят запястья медленно

на ребро сгибают руку подтягивая ее к себе принимаются

синхронно стучать пальцами по столу беспрекословно следуя

единому ритму ускоряясь по возрастающей усиливая

интенсивность ударов с каждой секундой быстрее синхроннее

громче продолжая смотреть пустыми рисунками лицами

лишенными всяких человеческих признаков исключая разве что

внешний вид человекоподобие быстрее громче стучат о стол пальцами

указательными указывая на сидящего напротив подражая каждому

своему двойнику беспрекословно следуя заданным интервалам громкости

интенсивности извлекая гладкими костяшками из древесной поверхности

хоровое звучание непрерывный поток постукиваний дерева

о другое дерево дергая нитки движением руки отражаясь через узел в движении

другого стучат громче и быстрее и громче наконец достигнув кульминации

когда извлекаемый звук прекращает делиться на отдельные срастается

наподобие спутанных ниток под потолком в клубке дрожащие

конвульсии стряхивающем с себя когда громкости уже некуда увеличиться

и не разобрать какой стук кому принадлежит они вероятно чувствуя

некий нащупанный предел также внезапно как начали прежде синхронные

удары о стол прекращают стучать пальцами и кладут запястья медленно

и застывают в прежнем положении молчаливые и опять неподвижные

комната

в тот день предположительно без рождества христова

косвенного когда мелом на мокрой кромке магнитной ленты

написана была комната старая деревянная мебель

вдоль стен ее два шкафа один с книгами другой для одежды

стол четыре стула диван напротив с желтой обивкой и странным

узором напоминающим восточный такое же кресло

рядом оставленная на столе посуда напоминает

о существовании человека как отдельного биологического вида

было холодно лаяли собаки в углах нарастала плесень

внезапно зажегся свет открылась дверь и вошли люди

два маленьких без каких бы то ни было отличий

человека странно одетых резкие движения лица пустые

безразличные и внесли в комнату на руках тяжелый

некий предмет и оставив его на полу удалились

в тот день предположительно неизвестна точная дата

оставленный на полу в комнате предмет грушевидной

формы похожий на что-то мягкое обтянутое брезентом

то есть исконно бесформенное но обретшее форму

посредством ограничения плотной льняной тканью то есть

накрытое и стянутое дабы избежать распада на составные

внутренности а именно вероятное содержимое предмета

только кажущегося единым целым обретшим форму

отграниченным от всего внешнего плотной льняной тканью

обладающим исконно бесформенной мягкой природой

но по неясной причине вынужденным маскироваться

под твердую цельную сущность неделимый монолитный

предмет грушевидной формы будто обтянутый брезентом

без единого вмешательства извне внезапно зашевелился

в тот день предположительно неизвестно точное место

когда оставленный на полу предмет грушевидной формы

внезапно зашевелился в пустой комнате написанной мелом

на мокрой кромке магнитной ленты где деревянная мебель

вдоль стен и отсутствуют люди за исключением принесших

накануне предмет и сразу же удалившихся из комнаты оставив

его на полу в окружении двух шкафов стола четырех стульев

дивана кресла и оставленной прежде кем-то на столе посуды

будучи неодушевленным во всяком случае казалось под тканью

нет ничего существенного разве что какие-то сросшиеся вещи

с течением времени утратившие ценность сложенные на выброс

но по воле случая принесенные в комнату для непонятных целей

возможно тоже для напоминания о человеке как отдельном

биологическом виде вся комната вокруг тоже зашевелилась

в тот день предположительно перед одним и после другого

когда комната вместе со всей мебелью двумя шкафами

столом четырьмя стульями диваном креслом посудой

оставленной кем-то на столе расставленной вдоль стен и предметом

грушевидной формы принесенным в комнату двумя накануне

маленькими людьми странно одетыми безразличными крайне

похожими друг на друга зашевелилась вероятно подражая

мягкому предмету исконно бесформенному обтянутому брезентом

внезапно потух свет открылась дверь и вошли люди

другие

но тоже

два маленьких без каких бы то ни было отличий

человека странно одетых резкие движения лица пустые

безразличные и вынесли из комнаты тяжелый грушевидный

продолжающий шевелиться по-прежнему с комнатой вместе

некий предмет и забыв закрыть дверь за собой удалились

круглое

прожектор белое статично остальное черное то

есть остального нет поскольку белое можно видеть тем

более если белое статично а прожектор вне белого потому

не виден то есть черное как следствие то есть оно

тоже статично постольку поскольку статичен внутри

прожектор иными словами первично белое только его

можно видеть но даже источник за пределами его не

виден. ничего не происходит кроме горения которое не

может пониматься как полноценный процесс то

есть процесс предполагает движение смену кадра но

белое такое же точно каким было прежде то есть час

назад то есть белым а черное черным и то и

другое неподвижно но одно точно существует а

другое на контрасте с первым не существует. таково

перед черным преимущество прожекторного пятна

белого перед черным обрамляющим прожектор тем

самым его стирая из поля зрения то есть стирая вообще

поскольку невидимое не существует а видимое наоборот

в данном случае существует белый цвет а черный не

существует. и то и другое статично как вдруг

из черного слева направо некий черный силуэт

пересекает статичный белый быстрой походкой то

есть всего на долю секунды стирает предел который не

нарушался прежде пересекает белый слева направо и

затем уходит в черный быстрой походкой всего за

долю секунды и больше ничего не происходит что

могло бы показаться любопытным в белом пятне

суд

пожрати земнородных

в. петров

была квартира сдавлена ребрами в тесный квадрат

перевязана крепко-накрепко своим корпусом

ворочала дверь гладкокожая спина прилипла

которой к тусклому по стене от пола до потолка

расплющенному свету лампочкой единожды

отброшенному с тем чтобы подобно слуху

тщетно расщепляться на мелкие части едва

сквозь бумагу проступая шириться дальше

была квартира полная утвари всякой чужих

недокормленных в спешке собранных потом выбранных

из шума вещей за обоями следы которых

стекают медленно в коридор холодный переварив

предутреннего прячась топота замученный

приветливое чтя слово увядший голос

только наблюдая за этими контуры чьи

так не чуешь а спокойно с легкостью входишь

внутри фигуры жилиста каждая кверху рука

указующим пальцем скорчена вовне выгнута

фалангами чтоб потолочные считая плитки

из пробки серые в уголках от влаги каждый квадрат

заплесневелый коих пятнами испачканный

привычен и тосклив дальше смиренья ради

также неподвижно бок о бок вплотную стоять

час за часом терпеливо стен не касаясь

пока однажды трещины сквозь штукатурку крошась

оголенные зубы выставив углы голени

не сморщат пока не сожмется вся квартира в кокон

сомкнувшись ржавые позвонки сильней чем прежде свернет

дыхательные трубки выломав из полости

своей же принеся в жертву фигуры этих

в чрево погруженных квартиры которой уже

часть исчезла а остатки вытеснят после

была квартира некогда полная шума теперь

истощенная должным образом насквозь смятая

с продавленным дном от безÓбразных фигур спокойно

тогда избавившись от себя таким же не преступив

исконного порядка образом не ведая

причинно-следственных связей один порядок

сжавшись до предела щербатые кости стерев

в пыль исчезла захлебнувшись след проглотивши

двое поют

спиной к спине ремнями вплотную

связаны один выше ростом другой

ниже и судя по медленной походке

первого тяжелее несмотря на меньший

размер подвешен за спину на ремнях

висит вытянув вниз короткие ноги

парализованные ступни изредка дрожат

при каждом шаге высокого при каждой

его остановке посреди пространства

пустого без каких бы то ни было вещей

не на что наткнуться поскольку ремнями

сшитых друг с другом в сущности ничего

не ограничивает кроме поверхности пола

снизу и поверхности потолка сверху что же

до стен их не видно и вероятно нет

тяжело ступая с трудом перенося с места

на место тело покачиваясь глубоко

дыша жадно глотая воздух с каждым шагом

потом разворачиваясь там где вероятно

предполагался край или угол или стена

направляются в обратную сторону высокий

шевелит губами открывая и закрывая рот

прерываясь на вдохи выдохи вдохи ступая

с трудом шевелит ртом говоря что-то

но не издавая ни звука а спиной

привязанный к нему ремнями монотонно

делая паузы в некоторых местах где

по какой-то причине полагается делать

паузы говорит многословно равномерно

распределяя дыхание по всем словам

выговариваемым постепенно шаг за шагом

шевеление губ высокого начинает совпадать

со словами второго привязанного ремнями

вплотную к его спине говорящего монотонно

делающего паузы в некоторых

местах

но в то время как говорящий монотонно

безо всякой интонации произносит слова

одно за другим выплевывая и глотая

слова вероятно не задумываясь ни над ними

ни над чем-то еще второй открывающий рот

шевелящий губами шагающий точно

воспроизводит лицом произносимую речь

не замечая что говоримое возникает

вне его и принадлежит этому ремнями

к нему привязанному спиной к спине

тоже самое дальше один говорит другой губами

шевелит и тоже беззвучно говорит пока

висящий не начинает петь тогда высокий

и вместе с ним привязанный к нему низкий

останавливаются оба стоят посреди

пространства между поверхностью пола

снизу и поверхностью потолка сверху стоят

высокий беззвучно поет песню а ремнями

привязанный спиной к нему монотонно

поет песню и при этом воспроизводит звук

свидетель

в небольшой кладовке метра приблизительно два

на два где вертится вокруг оси дремотно механизм в фанерных

коробках накрепко привинченный к серой следами воды

изъеденной плоскости исцарапанной служащей полом

всякому кто сюда по каким то причинам зайдет просто так

ли проверить ли работу спокойно вращающегося механизма

посидеть ли в тепле не остывающем когда холодно за окном

в небольшой кладовке со стенами серыми следами воды вовсе

без окон с одной только железной дверью которую никогда

на ключ не запирают потому как работа спокойного механизма

возможна только если его периодически охлаждать иначе он

может перегреться и выйти из строя не способный в душных

коробках наматывать на ось обороты свои тогда с этим ничего

нельзя будет поделать ибо починке наматывающий обороты

на ось дремотно механизм не подлежит и заменить его нельзя

разве что повезет в темной влажной с изъеденным водой полом

кладовке с фанерными коробками внутри которых изо дня в день

из часа в час вертится нагреваясь огромный механизм дремотным

трением похрипывая суставов железных о внутренности стуча

пальцами из-под фанеры о шестеренки захлебываясь в душной

влажной кладовке едва успевая перевести нагревающийся дух

между оборотами вокруг оси стоит свой позвоночник прямо

вытянув руки вдоль пятки приклеив к полу упершись в потолок

затылком смотрит внимательно на фанерные коробки к полу

привинченные слушает трескание дремотное изо дня в день из

часа в час наматывающее на ось обороты спокойного механизма

бредущего с камнем

тело глотает землю

залпом вкопав в самую глубь

пятки дереву подобно

в продырявленный ветер

уставившемуся

с камнем к лопаткам треу

гольным его выгнутым вверх

так привязанным веревкой

чтоб морщинистый панцирь

выпячивался бы

поры раскрыв поверхность

камня слепя небом дугу

с телом выдохи хрипящим

разобщенную дышит

невылупленную

камень шершав на позво

ночник своим давит большим

весом кожу нагревая

раскалившимся телом

приращивается

ноги слегка сгибая

еле в песок ногти воткнув

ищет взглядом изнуренным

от движения камни

несгорбившиеся

губы смыкая размы

кая себе что-то под нос

морща скулы произносит

непонятное прежде

невыученное

гнутым запястьем выдох

каждый сжевав роет нутро

неба в помощь говоренью

застекленного чтобы

оконтуриваться

дурное обстоятельство

лысину острова окунув в воду желтый язык

вытянув щелочью исходя уши в узел связав

смоченной челюстью поперек контур рваный хвостом

пробуя свернутым глубину прямо глядя туда

где сокращается белое

палые блики вскинув на плечи носят по улицам

сонные люди с говором быстрым медленной поступью

глубь горизонта щуренным глазом знать обреченные

каждая линия на спине лежа кожу скривив

к рёбрам приклеена на себе держит пристальный взгляд

тропика жадные оголив зубы рвущего ткань

берега опухоль надо всем рака суше вырастив чтоб

порвать сухожилия

город покрытый пятнами солнца тенью изломанной

волны глотает клюв пеликаний выставив доверху

рыбой наполнив клешни моллюска сплюнув с поверхности

каждая бьющая изнутри в связке тыквенный звук

плавно стрекочущий тетиву ритма двое ключей

туго которую натянув бьются между собой

шорох горлянковый в тишине водит музыка вдоль

берега вместе с прохожими

запахов кислых выдохнув желтым цветом из воздуха

дым извлекая к стеблям и листьям губы табачные

тянутся белым дымом исходят высунув легкое

с рыбьего острова убежать кроме водной дуги

панцирем раковой скорлупы вяжет сушу вокруг

крепко которая далеко к нёбу обручем грудь

выправив некуда оттого только молча сидеть

им остается не двигаясь

ходят по круглым линиям глядя голыми лицами

хруст насекомых заросли в глотку глаза коленками

глубже толкают с силой спокойной ради прозрения

хождение

так искалечен затем следуй к другому спиной

слышит кто порой помни того обойти

кто-то затем говорит в глину себя погрузив

смотрит так пятно в серый на ощупь туман

там оставляя следы ложные где голоса

навзничь лоб столкнув весть про себя проворчат

там оставаясь куда отзвук подошвы простерт

поступь их извне кожа которых срослась

тяжесть сырая одежд шеи ссутулила им

смотрит вниз пятно веками сморщив зрачки

помнит того обойти следуй к нему обходя

смотрит вниз пятно в глину себя погрузив

пещера

bárbara choza es, albergue umbrío góngora

впадина пропоротая внутри

песком по горло заросшего под той

что сейчас полое в себе хранит

с кожей слитое время

полостью за каменными костям

сухим китовых подобными ртов

навсегда сомкнутых слюной сглотнув

вместе с тем что попалось

сводами распахнутую поверх

фигур которых случайностью сюда

занесло прочную от сих

до сих крышку куполом ставя

города продавленного насквозь

поток спокойный которого от пят

до волос кончиков всего покрыл

горы выстроив вместо

этого запутанного дорог

клубка отверстий просверленных в земле

и жилищ глохнущих под вой о стен

спины с грохотом бьющим

собранным несведуще там свое

лицо на пустошь сменившим на себя

из песка головы надев теперь

станет каменным домом

ода лиссабонскому лифту

уснувший спит не двигаясь ни капли сонно

дверьми зевая изредка вздыхая молча

уткнувшись взглядом в складки резких перепадов

ландшафта так закинув позвоночник вверх

на холм ступнями в улицу упершись по

прямой впадающей в прилив весь растянувшись

на плоскостях ребристых свернутых жгутом

под телом спящим спит по щиколотку в лысой

волнообразно испещренной черным вдоль

домов брусчатке в кляксовых подтеках стоя

по струнке неподвижно прилепив лицо к холму

а ноги с силой вжав в кривую площадь перед тем

как двигаться утробно и потом обратно вниз катиться

привычно прикасаясь к низу и потом опять утробно

к вершине глядя вверх

в гортань стальной трубы по щиколотку вросшей

в брусчатку головой примкнув к холму изрядно

украшенной от стоп до головы покрытой

стеблями скомканными но её предел

кубическую форму не нарушив ни

единым контуром в пустую глотку тоже

кубическая комната стальной трубе

подобная но стены в древесине едет

отталкиваясь от земли захлопнув дверь

о дверь короткое движение свершая

не больше тридцати секунд скорее и того

короче путь кубической кабины снизу вверх

и сверху вниз не больше требуется чтобы путь проделать

расхлопнуть двери из стальной трубы наружу неподвижно

застыть с открытым ртом

но очередь у входа уже стоит

готовая подняться отсюда вверх

с тем чтобы побывать там и вниз

оттуда и опять встать внизу

всё у того же входа там стоять

отсюда вверх подняться потом вниз

спуститься и опять за другим встать

и непрерывен их путь наверх

как непрерывен их же путь вниз

какой-то цели ради они стоят

ждут разрешенья чтоб войти внутрь

идут в затылок взгляд свой устремив

в чужой затылок глядя точно такой

у всех у них затылок будто нет

среди стоящих тех кто б слегка

отличен был от тех кто вокруг

сквозь пищевод на тросах поднимаясь кверху

и опускаясь вниз по шахте полый короб

в отверстиях мелькает меж опор стеблями

увитыми от основания трубы

до плоскости вверху неё куда стремясь

квадратная кабина по пути скрежещет

суставами о внутренние стенки так

что спящий пищевод подрагивает телом

своим но комната тем временем опять

распахивает двери и впускает в глотку

пока ни одного внутри не будет места где б

мог кто-то поместиться и потом смыкает две

прямоугольные губы тем самым всё пространство тоже

смыкая никого не в силах выпустить наружу прежде

чем ей позволит срок

ничем не примечателен подъем к площадке

куда пространство комнаты выводит двери

раздвинув в стороны и слив себя с платформой

разомкнутым утратив стену становясь

нарушив форму куба но внутри неё

по-прежнему ничем никак ни в коей мере

не примечателен подъем поскольку вверх

направив взгляд помимо потолка увидеть

нельзя ни верхнюю площадку ни трубу

квадратной оболочкой комнату сжимая

растущую наверх своей осанкой в холм воткнув

железный мост из комнаты ведущий напрямик

на лысую вершину на одном с платформой и домами

напротив уровне над крышами других хотя сюда же

пешком легко пройти

безликие фигуры послушно ждут

с уверенностью глядя перед собой

внимательно молчат чтобы не

нарушился процесс не исчез

путь по трубе к вершине пару слов

порою позволяют себе они

но в основном о том кто за кем

стоит стоял когда будут внутрь

пускать в стальные двери когда им

позволят очутиться там внутри

ждут разрешенья чтоб войти внутрь

подняться снизу вверх голоса

их редкие у входа глухой шум

помноженный на сотни плывет там

по улице кривой вдоль домов

к ступенькам по холму и наверх

там где слышно

себе подчинился шаг по кромке ведущий

уныло наперечет углы в сырой гуще

обойдя ступнями чтоб горло перестало

вторить и контур кривой так сомкнув устало

искажен в прихожей их голос перенятый

в гуще шипящих чужих и слогов разъятый

ведут к ним нетрудные в наш век пути многи

ведут к ним размытые водой его ноги

ведут к ним заметные ему следов сети

о которых в комнатах рассуждают люди

те кто пришли

выяснять никчемное

вотще обвыкнув по итогам многих

повторенных наново

событий мимо неживых влекомы

в нежилые полости

стремятся скрыться а повсюду некто

наблюдать расставлены

в глухих пещерах по краям по крышам

у дверей незапертых

квартир куда их накануне скопом

поселили чтобы не

терпеть подневно поминутно лица

голоса и контуры

на фоне бледных размышлений костных

оболочек чтобы не

считаться с ними их следов не ведать

шепелявым гомоном

глухим нелепо исходящи ближе

к своему подобию

упругой сумме вещества послушно

на посту своем стоят

следят за ними и проходит время

окаймляя выходы

топча пороги помещений жадно

по пятам за этими

проемы щурит никого не видя

ничего не чувствуя

затем а только голоса за дверью

оттого не следует

искать последствий дожидаться лучше

отстраниться или же

из легких скрежет извлекать зубовный

предметы падающие навзничь

точкой мелкой внутри явь измеряя в вещь

так был сомкнут теперь пятясь к стеклу

куда

из утробы возник в линзу кривясь

этот внизу ради живущих там

в яме возле других есть распростерто дно

для ног мягких в песок стертых для плотных рук

погружаясь туда глубже покрыв

губы клочком ткани прохожий ждет

в щели между костей мышц сухожилий в жест

вдет их оклик не знать больше чем должно чем

разрешили сейчас смотрят бубнят

что-то зрачки спрятав касаясь лба

точен каждый кивок всхлип непонятен но

дан им прежде сидят в месте где много есть

истощенных существ тихо они

речи хрипят в стены вживленным им

яма слышит таких кто забывает кто

был там молча куда вещи их сносят чтоб

пристращались к местам темным потом

кожу свою к стеклам подносит кто

ими полон загон им предоставлен день

их тел облик един замкнут их общих шаг

остаются в нутре липком внутри

тонут они лица направив вверх

послание предмету

слышат зовет их тускл

тел пористый позвоночник

видный едва ли здесь

где выращен перед прочим

годный на то чтоб быть

меж вспененной перемычкой

и пустотой

куда

отправился прежде прочих

коих скормив углам

разомкнутым ослепленным

прячут порой в себе

в укромное где спокойно

видел слова зрачок

им явленный в промежутке

между стеной и тем

что собрано здесь напротив

им подчинясь вменив

условиям измененным

неким себя поют

их старости пыльной гимны

их разглядев оставь

привычное отстраненно

после чего из тех

для прочего различайся

среда обитания

в ночь деревьями материя выбелена

из клюва льется вяло расположив

себя над телом чей извилист

теплый скелет в чешую завернут

и расходятся по собственным туловищам

садятся рядом ноздри раздув жуки

в зубах сжимают инструменты

рты повернув к храмовидной чаще

желобами проследовав вкопанная

в суглинок рыхлый дышит внутри вода

клюет объедки у подножья

дуба живет в глубине распухшей

отрекаясь от искомого туловища

увечно мясо бьется внутри нее

к тому же знает осязанье

массу руки к насекомым близясь

не ощупывай не прячься под притолокой

от пришлых тел не слушай животных птиц

и нас кого расположили

между стеной и окном наружу

вместо этого присутствуй где следовало

остаться предкам или расставь

других

вдоль края у стекла витрины

где на крюках шестеренки крыльев

простейший

это и многое другое видел простейший из данных

сидя на пищевой цепочке пальцы кривые расправив

кости разделанной собаки шерстью поросшие видел

стекла наставленные прямо в лица беззубых по кругу

сонный и оскопленный голос первому встречному данный

щуря усталые глазницы в вялой улыбке оскалив

десна под белыми губами многое видел и слышал

многих но встать не удавалось ниже ступенью а впрочем

выше подняться и подавно оному не удавалось

а человек

иль не затем он

в. ходасевич

не затем ли что б забыть прорастают

дабы знал изучающий глину

меру в спокойном осязании

упругой массы

разветвленной по бокам распростертой

из себя корневище исторгнув

листья увечны искривленные

в чешуйках мокрых

дабы видел каково мышц побега

полотно у подножия стебля

кверху над пылью заостренного

вращенья ради

не затем ли из таких явлен этот

чтоб забыть заблудившись в фрагментах

всюду случайно перевернутых

в процессе роста

прорисован был и стерт предыдущий

не успев примелькаться другому

место послушно подготовлено

гостеприимно

позвоночное

но теперь истощен насквозь источник

мозговой по коре прошитой ткани

вдоль ствола очревленный где таламус

только ведает как делить а форма

неясна волокно плетет и вяжет

перекрёст изнутри в продолговатый

коридор между кухней и прогорклым

помещеньем куда склонясь направлен

был по краю с утра но позже вынут

утомленный теперь когда не в жидкость

обращен не в скелет не в брешь не в числа

не в язык превращен но в пыль привычный

смысл всего углубленный внутрь по тракту

протяженный взамен минут и прочей

чепухи измельчен развеян там где

никогда ничего теперь проходит

одинаковый день в таком же точно

воплотясь полусне таком как этот

одинаковый день который длится

оттерпев или нет едва ли важно

грек фотографирует лаокоона

так продолжается бодр наблюдатель из трех наблюдателей

самый бесплотный пепельно-серое тело не в фокусе

в центре меж этими телом лежащим и телом распахнутым

согнуты руки ноги которого в смерть окунаются

слепнут фигуры лошадь на фоне не замечая

лица статичны собраны вместе в общее фото

сосредоточенно смотрят нагие три одинаковых

взгляда бесполых трёх наблюдателей что андрогинами

кажутся серые непринужденно на двух умирающих

смотрят спокойно сверху на третьего полностью мертвого

к городу прямо рысью спокойной вниз без препятствий

бывшая прежде деревом скачет лошадь живая

слитые с плоскостью шесть манекенов три с человеческим

обликом трое будучи вроде бы тоже подобными

людям искусственны ненастоящи но обязательны

чтобы вершилась цель равнодушия так продолжается

бодр наблюдатель третий бесплотный видный частично

сквозь промежутки не целиковым кажется телом

необязательны эти пустые ослепшие статуи

те что спокойно смотрятся в мертвые лица которые

в небо направлены их не заметив вне композиции

с правого боку после поставлены для наблюдения

смотрятся в лица пепельно-серых трех равнодушно

мертво лежащих в позах открытых слепо на камне

зима аверкампа

имя нацарапанное на стене в гуще

человеческих тел прочитать разве

что сквозь увеличительное стекло

возможно иначе никому автор

не виден будет и неизвестен

потому важно определить

составные части архитектуру

ледяной плоскости что горизонтом

на две неравные половины была

разрезана поместив бежево-серый

кислород вверху а внизу предметы

деревья здания и людей

расшифровать в птичьей ловушке

вживленной в ландшафт цитату

языком ощупав пробормотать

буквенную наружу из ниот

куда

вытянутую кожуру потому важно

расслепнув выяснить по каким

законам слеплено это плотно

сжатое край к краю между

перекладин пространство пересчитать

элементы целого наконец заметив

непривычное внимание на котором

неизбежно сосредоточилось само

увидев как в углу собака с вороной

глодают кости мерзлое мясо зубами

с трудом пережевывая глотая всему

прочему вторя так по бокам еле

заметно уравновешивается живого

избыток угрозой стать неживым

скважины

сделанного как такового нет но есть отдельные фрагменты

восковую надевшие пленку портретов утративших четкость

кранаховских накрепко к стенам пришитые к тому же прочих

готовых не сохранилось изображений узнаваемых линий

вбирающих в нутро время с тем чтобы от лишнего отвлекаясь

пространства в рыхлой темнеющей вдруг не запутаться коже

конечностях тощих на шарнирах вращающихся по бокам тела

дугой присогнутого неровно в границах покаяния ища каких-то

объяснений отчего именно так выведены гримасы на шершавых

тканях на гвозди надетых почему неуклюжи друг против друга

сидящих позы ища место незанятое такими же у кого живые

языки из глотки восковыми масками копиями из гипса ныне

в стекла уставившимися туда где фрагменты костей одетых кожей

поверх мышечной ткани упругой обтянутых до трещин тощих

рук с увядшими запястьями уныло свисающими исподлобья

улыбок вместо сделанного как такового туда где холст обезлюдев

прежнего ищет на скрипучей ворочаясь половице у подножья

спокойного конуса надев восковую пленку четкость утратив

ныне свою посреди зала прислушиваясь к его бормотанью

спокойному униженно выжидая уместное для себя время

камера обскура

свет направлен из-за спины смотрящего

силясь обозреть плоскость шероховатой

ткани натянутой на подрамник позади

шва в который укрыт чертеж окружности

линий напитав тонких тень претворяясь

в схему сидящего за работой у станка

чей набросок вовне себя намерено

врезан и затем видя глаз объектива

стянут по правилам а распухший изнутри

фон с затылка насквозь пройдя строение

ткани затемнен между располагая

граней начертанных зарисовку но затем

весь вмещенный в квадрат стены склонившийся

низко к полотну пальцы на кружевную

пленку слагающий понемногу растворив

лоб глазницы в сплошном поверх сидящего

цвете результат точных сквозь пропускает

серый и выпуклый измерений оттого

глубь размыта теперь когда просвечена

кожа оголив плоскость шва наблюдатель

тянет к которому уязвимо от теней

свет тушуя черты того кто согнутый

нити переплел дабы не перепутать

звуки со знаками в перемычках и узлах

но закончен его лица очерченный

облик испещрен цветом исполосован

кадром впечатанным заморожен расплескав

тень который в слепой проем но высветлен

контур пустоты бледный но аккуратно

вычли из комнаты искаженья дабы впредь

их не множить теперь готов над кружевом

выткан из стены сгусток полупрозрачный

прежде отсутствуя примыкает к не вполне

тем заметным чертам всего которые

нынче наконец слиты их избегая

смотрит из контуров уплотняясь пустота

слепые

замкнутые есть места едва ли нам известны

перемещаясь по углам части свои теряют

постольку впитав в себя обороты поскольку

взять зрячим разрешено когда слепые рыщут

мест укромные учтя изъяны всяких видят

испытан кем сдвиг унят выкрик которых в горле

упругая вязь ползёт пересчитав ступени

ближе к сгорбленным вещам им же грудь преклоняя

тогда их облик следит усердно еле слышит

оступаясь шевелясь скованно и спокойно

тех в чаще мерзлых стремит головы вслед прохожим

тогда зреющий в нутре их нюх сосредоточен

по следам подле слепых голос медленно плёлся

ибо выгнуты вещей суставы оказались

ибо есть места вокруг и весть в центре зияет

к коре ближе подступив к зрению приступая

так замкнут вершимых дел общий порядок ибо

каждый мерилом себя прежде был и остался

внутри черви заплутав ищут себе подобных

так исчезают они чтобы нам не попасться

коллекция генри фрика

от тернера к халсу от халса к тернеру опираясь на прочные железные палки

с наконечниками костыли другие приспособления в инвалидных креслах

управляемых самостоятельно или в сопровождении своих родных в лучшей

одежде праздничных платьях юбках костюмах с побледневшими платками

на плечах и шеях в аккуратных шляпках приобретенных еще до середины

прошлого века или того раньше в начищенной до блеска обуви ботинках

изящных туфельках сандалиях с потертыми ремешками внешним видом

демонстрируя торжественность момента важность однако с безучастным

взглядом ковыляя от тернера к халсу от халса к тернеру то дивясь румяным

округлым портретам то восхищаясь вращением цвета выпущенного наружу

из масляной утробы отпечатками объектов покрывшего прямоугольник

ограниченный рамой из красного дерева то подолгу пристально изучая лица

запечатленных то едва поднимая глаза на вращение цвета чая обернуться

и обязательно возвратиться к незнакомому неведомому прежде на подпорках

в инвалидных креслах на ходунках с колёсиками на передних ножках или

просто на ножках из металлических трубок плетутся по просторному залу

женщины с низкими хриплыми голосами и продолжается вершимое действо

спокойное беспрерывное пока открыт музей и позволяют смотрители музея

зиккурат

перекладин горсть

железных сшивая

корней погружают промокшую в гравий

чья кость на ощупь

в холодной пене сетку витую

в серую слякоть облую

там каркаса весь

несущий на скобах

сколоченный остов конструкции в мерзлом

остатке грунта

давясь и корчась мелят который

между зубами медными

гулко стержни свай

ворочая тросом

натянутым туго с лебедки крюками

к земле припавши

в резьбу опоры их вертикально

с силой вдевают выдохнув

по бокам от рельс

ступени возводят

из балок ведомых вдоль каждой террасы

прямоугольной

крепя болтами суставы лестниц

к плоской верхушке стянутых

башню строят над

дорогой железной

пролетную полутрапецию ввинчен

ее фундамент

в рельеф оплывший подошвой насыпь

месят в грязи испачкавшись

имя вверх творят

в бетон заглубляя

стальные подпорки бормочут чуть слышно

разноязыко

и постепенно его доделав

ходят вокруг творения

завершен столпа

распластанный корпус

верхушка достроена смотрят спокойно

не понимая

в бреду холодном своем что дальше

делать закончив должное

эхо китовой воды

камни молча вокруг рты распахнув к ветру спиной стоят

тело в землю вкопав серый ландшафт взгорбив взмесив сгустясь

в почернелой грязи низким кустарником и травой поросшим

мох пожухлый cтоптав желтый затем воздух сырой в себя

залпом полый вобрав горлом свистя так неподвижны не

замышляя чего вне изреченного прямиком пейзажа

белым дымом покрыт из-под хребта смятого он простерт

кожи бледной поверх пористой вглубь трещины вниз плетясь

расплываясь по ней по-над царапиной горизонта в глотке

испещренного дна рябью слоясь там китотелый где

некто жил говорят но из людей в кратере меж зубов

облыселой горы мерно цедившем вспять водяные пятна

по морщинам еще прежде времен суша когда сомкнув

две пластины взрослась между водой почвой и льдом на ткань

нанесенным плиты исполосованной к вертикали склона

плавниками хвостом двигая плыл по желобам наверх

волн рельефа кривых к озеру где толща густа воды

над поверхностью всей в складках зазубринах уплотнившись наспех

извиваясь вертясь каменный шов щупая брюхом весь

полузримый внутри перед собой выставив руки так

напряженно пока вниз перепутанно спотыкаясь время

с неба льется таким образом над дном оставляя след

по шершавой плывет полости шум гулкий ощупав вспять

погружаясь поток ветром спеленутый пробуравив телом

по смещенной земле где покосясь камни стоят спиной

к плоскогорью смочив губы в дожде в лед языки воткнув

онемелые где крошится с грохотом со скалы отвесной

изнутри пузырясь в жерле сыром масса воды туда

направляется чтоб к озеру тщась путь проложить взамен

растворившись срастив с жидкой материей плавники запястья

льясь по кромке теперь пар нутряной с пеплом глотая в пыль

разбиваясь струясь смятый рельеф телом покрыв плашмя

на бугристый поток мягкой поверхности соскользнув вплетенный

в воду частью ее будучи здесь так и остался вниз

распадаться наверх после того снова стремясь о склон

ушибая бока в ветре полощется в пустоте исчезнув

обесплотел таким брошенным в речь в скомканный миф едва

существуя промозгл кругл и текуч между камней литых

продолжался пока ставшего помесью доязыкой вязи

с осязаемым там некогда был в озере найден весь

уцелевший скелет кости его плоские череп тем

подтвердилось его преждеприсутствие опровергнув слово

ритуал письма

проходит по улице под палящее солнце

некто безликий один

к скамейке в руке ведро с водой

холодной склоняется к испаряющей влагу

корке асфальта садясь

тоскливо на край вперед глядит

задумчив и вымучен в монотонном пейзаже

фокус размытый зрачок

в деревья продет слепит жара

рассохлись оплавившись вдоль дорожек кривые

ветки напротив сидит

и сверлит зрачком упругий парк

дождавшись по градусу наивысшего часа

кисть из кармана достав

склонился в воде смочив ее

к асфальту каленому прикасается кистью

что-то рисуя чертя

спокойной рукой фрагменты букв

морфемы какие-то иероглифы или

строки подобия фраз

похожих на речь на цельный текст

сращенный со знаками препинания смыслом

сшитый по правилам но

тот час же вода бледнеет и

его изречения испаряются впрочем

кисть продолжает писать

рисунки слогов под солнцем не

заметив последствие продолжает на месте

высохли прежние где

чернила водой асфальт омыв

послушен в движениях управляющий кистью

силой которая вдоль

скамейки ведет сырую вязь

рекомых сквозь линии непрерывные текста

смыслов однако уже

под вечер уйдет и речь за ним

травелог о языке

огромны некие тела

с. бобров

на картонных дорогах хриплогорлый запрятан

гвалт насекомых в пекле плавясь в пыли

позвонки и суставы сжавший промеж

простирает под груду углубившись пустыни

и плоскогорья короб с треском туда

где из города вызрел изогнутый горб

по кривой сквозь подобных им и прочих иначе

скроенных скажем из кириллицы из

дел обратных причинно следственных со-

положений буравя геометрию порознь

двух-трехэтажных построений среди

хромоногих телег машин и людей

через слух научившись рухлым прямостоящим

зриться блуждая утаив в густоте

разных видов остаток воздуха тем

краеточия самым расставляя каким бы

хрупким к ущелью ни казался проход

от дороги ведущий вглубь и наверх

опосредован всякий замышляющий нечто

слышать ни знаков нет ни цифр оттого

непонятны любые жесты но есть

шаткий способ избавить гул от лишнего просто

так изъясниться вчерне овеществлен

труд и день отчего приемлем стал путь

по дорогам извилист угловат и невнятен

свёрток которых зашифрован в пыли

загибая фаланги пальцев колес

воздух где поселяет в разных видах густоты

видно повсюду тени камни и пыль

измельченную но теперь им пора

объясниться в коробке находясь с посторонним

кем-то сумевшим понимать на другом

языке впрочем можно выразить все

изреченного хватит чтобы вычесть из шума

бедного некий предположительный смысл

и его распознав умолкнуть уйти

памяти шума

временами ранним утром или поздней ночью когда

застилая глаза и уши висит сгущенная тишина

посреди помещения покачиваясь на сквозняке

из стороны в сторону наподобие маятника едва

сворачиваясь на разрезах проемов форточек штор

приоткрытого рта или после полудня когда никого

нет в помещении кроме предметов слепоглухонемых

место которых единожды будучи определено

вряд ли переменится откуда-то издалека изнутри

медлительной физиологии переваривающей любой

звук втиснутый сюда слышится мгновенный вдруг

вой запертого в черепной коробке на четырнадцать лет

некогда населявший помещение сеявший повсюду гул

неотъемлемой частью ставший каждого утра дня

вечера ночи животноподобный вой заменяющий слова

парой другой гласных владельцу которого определено

посредственное место в помещении меньшем чем то

где он послушно провел четырнадцать с лишним лет

вой истощенный некогда непрерывный иссякший теперь

пропал послышавшись ничего не оставив после себя

стамбульская ода

язык колонны к памяти был целеположен

плоскость его густой в горле гул перенимая

суетно ворчала всюду глухо многоного

по прямым линиям ширясь и распространяясь

привычно то вспенен коим под сгорбленной лестницей

зёв подземных ему видно дальнейшее в собранном

к тому привыкши выкован свод прямоходящий

брошен сюда вращать небо рот приоткрывая

медленно расплывшись масса липкой перепонкой

вещества вкопана в площадь в ткань полуподвала

пологий спуск между веком и круглой поверхностью

где сокрыта зрачка мера к процессу причастная

пока над эха стеклом овальным

ждут без покоя без слуха комья

глины сплав их там на дне оставив

время идет вспять рельсы ощупав

его раскрыта потом проема

дверь но измята трамваем кожа

взгорбив дни так чтоб водой питаться

или над дном быть в полом застенке

скульптура чует других принявших

день за эпоху горсть щебня или

гальки взяв ей за пример строенья

кверху подняв лоб глядя сквозь площадь

его из ила вычленив в пыль преобразивши

просят терпеть закон эха суть известняковый

замкнутый в скульптуре прочен отзвук разговора

над плитой выкован сбоку где предполагался

незрячих след рядом с входом оставлен обернутый

в стук порога о дверь кем-то прибывши исчезнувшим

привит к колоннам около торс из ниот

куда

собран никем скривлен глазом их запоминая

выявлен искомый голос в горле растворяясь

занесен в описи полный пласт развоплощенных

приметный хор первых гласных исполнен и высушен

им спокойней смотреть в щели меж досок скривившихся

колонны ребра в земле по горло

ртом кверху рыбьим сжав с силой веки

воду пьют вспять и асфальт на ощупь

видят пока там ходят их толпы

протерто время когда привыкли

им мерить прочность стен кровли камня

складок но был извлечен из чисел

облик его так сверен с ним каждый

глотая своды когда

другие

встав прямо чтобы их видно сбоку

было день весь из нутра исторгнут

строит дома здесь в гуще где пусто

сюда сверяясь с временем шли по коридорам

темным они светя скудно вглубь окаменелой

капсулы под город скрытой в почву в подземелье

потолком к памяти глина так предотворилась

прикрыты птиц клювы коих заметив над площадью

ждать готовься до сна чтобы поднявшись рассеяться

входя перила щупали край переступая

арки слепой ворча что-то в глотку катакомбы

следуя на оклик чуя время отовсюду

таковы согнанных толпы вне предположенья

ступеней крен вкопан в плиты ведущий сквозь нынешний

шум к искомым следам прежних куда-то припрятанных

просвет разомкнут в него по скользким

вниз аккуратно ступеням ищут

память где в сырой глуши привычен

гомон глухих под своды смотрящих

внутри их много они по кругу

здесь гул расплывчат пролива лестниц

столплен в звук у стен цистерны слеплен

густо язык из дегтя и грязи

они друг к другу оси тоннеля

в пыли держаться стараясь чтобы

дальше так бродя внутри не рухнуть

глубже под грунт над ними накрытый

теперь скульптура чувствует сдвиг первопространства

между землей вверху вязкой и приотворенным

логовом под площадь вмятым прежде но недавно

из глубин взятое место в склад преобразилось

а между тем время вскрыто и загнанно в линии

так привычной представ память предшествует времени

тогда неважно вверен ли был развоплощенным

слепок воды смещен был ли слой и перемешан

с буквами поскольку эхо скрыто под ступнями

вещество следует молча всем распоряженьям

по кругу ход этих долог впрочем вращаются головы

их спокойно пока мимо трамваи и улицы

когда распухнет от рыхлой массы

глубь плит по кладке ползущих к центру

колбы здесь где звук излит из горла

глохнуть начнет слух почвы которой

набит провиснув под весом влаги

дна с крестовиной разъятый возле

короб в нем стоят во сне по веки

тихо они кто прежде спустился

в нутро цистерны по узкой кромке

чтоб к ней привыкнуть из шума смотрят

в щели меж колонн вовне направив

лица туда где скрыты

другие

во сне морщины собраны в сеть архитектуры

ноздри она раздув ищет свод не нарушая

каждую погрешность линзы через испещренный

пустотой обморок формы ей уподобляясь

едва ли все нам заметно в изогнутом зрении

где расплывчат надрез глаза над бледной поверхностью

хотя исполнен времени след у переулка

ходят сюда ступни прочих кто здесь оказавшись

многого не может вспомнить или спотыкаясь

о порог лестницы после дном пренебрегает

в разъятых швах чуя память и прочие емкости

там останься смотреть чтобы привыкнуть к искомому

слышны подошвы в пустом желудке

глух их движений гул и навязчив

почва спит на дне себя распавшись

слившись затем над складом предметов

расслышав память придумай глину

где шум привычен и сверен с прошлым

чтобы день был взят таким в дальнейшем

лица куда шли вялой походкой

поскольку оным верна условность

тех кто увидеть стремится время

в сдвиге тел вовне теперь и после

слушай вблизи идущих и прочих

пусто

но язык повернув

у другого выспрашивать горлом

звук пуская затем выпрямляя

конечности чтобы

был напечатан хотя бы фрагмент

нечужого лица

в белом квадрате из гипса

в музейную раму

был помещен вместо слепка

чужого лица

сил не осталось

садится в углу

неподвижно сидит

неподвижно сидит

неподвижно уходит