Текст и фото: Екатерина Зайцева
Свою лекцию о вреде книг Егор Сартаков начал с предупреждения — под вредностью чтения он подразумевает вовсе не глазные болезни, а роковые последствия для судьбы человека и читателя.
«В нашей литературной традиции поэт выделяется из остальных деятелей культуры - он стоит над художниками, актерами, музыкантами. У нас в России «поэт больше, чем поэт», - сказал Егор Сартаков. - Вспомните стихотворение Пушкина «Пророк» - главному герою вырывают язык и сердце, чтобы он мог «глаголом жечь сердца людей», то есть быть посредником между Богом и человеком, передавать божью волю людям. Это очень высокая миссия, но она и оплачивается высоко, как нам показывает Пушкин в «Пророке». Он сакрализирует значение Слова в этом стихотворении. Но в «Евгении Онегине», напротив, утверждает, что жить по книгам опасно».
Роман «Евгений Онегин» отличается очень простым сюжетом, который легко выразить в одном-двух предложениях. Даже схема произведения крайне незамысловата, она является зеркальной и симметричной: Татьяна влюбляется в Онегина - пишет письмо - получает отказ; Онегин влюбляется в Татьяну - пишет письмо - получает отказ. Гениальность романа вовсе не в сюжете и не в композиции. Она заключается в том, что Пушкин объявляет причиной главных бед героев романа… книги. Именно книги выступают в роли внешних сил, помешавших Татьяне и Онегину быть вместе. Почему же так произошло?
Татьяна, как наверняка помнят читатели, увлекалась сентиментальной литературой - Ричардсоном и Руссо. Из книг этих авторов она и составила себе образ идеального возлюбленного. Стоило ей один раз (!) - а на это многие читатели не обращают внимания - увидеть Евгения, и она тотчас же подогнала образ воображаемого героя под Онегина. Ее письмо к Онегину пестрит фразами, вырванными из тех же сентиментальных романов: «Кто ты - мой ангел ли хранитель, или коварный искуситель - мои сомненья разреши». В этой фразе просматриваются две ожидаемых Татьяной модели онегинского поведения. Если Евгений ее «ангел-хранитель», то, получив письмо, он должен пойти к родителям Татьяны и просить ее руки. Если же он «коварный искуситель», то он ответит на ее любовь, но не будет давать ей никаких гарантий - то есть, попросту говоря, воспользуется ею. Однако Евгений выбирает третий путь - он объясняет Татьяне наедине, что не может ответить на ее чувства. Это можно назвать благородством с его стороны - ведь по меркам XIX столетия Татьяна поступила весьма смело, выступив инициатором отношений, и Евгений вполне мог отнести письмо матушке Лариной, загубив репутацию девушки.
После отъезда Онегина Татьяна идет к нему в дом и изучает оставленные им книги. В отличие от Татьяны, Онегин предпочитал романтиков, в частности, лорда Байрона. И Татьяна снова благодаря книгам делает ошибочное суждение об Онегине - она видит его Дон-Жуаном, тем самым коварным обольстителем. Она даже не забывает его в этом упрекнуть в финале романа:
Зачем у вас я на примете?
Не потому ль, что в высшем свете
Теперь являться я должна;
Что я богата и знатна,
Что муж в сраженьях изувечен,
Что нас за то ласкает двор?
С точки зрения Егора Сартакова, упреки Татьяны несправедливы: Онегин действительно влюбился. И когда она краем сознания понимает это, у нее вырывается: «А счастье было так возможно!» На примере истории Татьяны и Евгения Пушкин как бы говорит: нужно разделять книги и реальную жизнь. И в этом убеждал своих читателей не только Пушкин.
Иван Тургенев, чей юбилей мы отмечаем в 2018 году, изобразил похожую ситуацию в романе «Отцы и дети». Его герой Базаров - человек начитанный, но предпочитает он только научную и философскую литературу, прежде всего, немецкого основоположника материализма Бюхнера. Бюхнер отвергает все духовные ценности, рассматривая все существующее сквозь призму материи, и Базаров мыслит так же. Даже в любви для него существует только физиологический аспект - «любовь романтическую» он категорически отрицает. Но происходит неожиданное: Базаров влюбляется в Анну Одинцову, и это становится ударом для него. Вчерашний нигилист с отвращением чувствует в себе романтика. Но еще хуже ему становится, когда Одинцова не отвечает ему взаимностью. Это добивает Базарова - у него рушится мировоззрение, и логичным финалом его судьбы становится смерть - не от любви, а по вполне материалистической причине, он заражается тифом от больного. Можно сказать, что книги загубили его судьбу - не принимай он так серьезно учение Бюхнера, вполне мог бы быть счастлив.
И наконец, чуть было не совершил фатальную ошибку Лев Толстой - но не в книге, а в своей жизни. Перед свадьбой с 18-летней Софьей Берс писатель дал невесте прочитать свой дневник, в котором подробно описывал свои добрачные связи. Для Софьи, неискушенной молодой девушки, подобные признания стали шоком. Она решила разорвать помолвку, и это бы случилось, если бы за дело не взялась ее мать. Она переговорила сначала с писателем и получила ответ в духе рыцарских романов Вальтера Скотта, которыми зачитывался тогда Лев Николаевич: «Между мужем и женой не должно быть секретов». Потом ей удалось убедить дочь, что такая честность говорит об искренних чувствах. В итоге, как мы знаем, свадьба состоялась, Софья Андреевна и Лев Николаевич прожили вместе больше сорока лет. Жена Льва Толстого, по мнению Егора Сартакова, поистине героическая женщина, которая сыграла огромную роль в творческой и личной жизни писателя, став его секретарем, переписчицей романов и матерью тринадцати его детей. А ведь этого всего могло бы и не быть, не вмешайся вовремя мать Софьи… Так книги чуть не навредили одному из самых выдающихся русских писателей и мыслителей. Так что, подытожил свою лекцию-провокацию опытный преподаватель, «Книга - книгой, а своим умом двигай».