Текст: Людмила Прохорова
Фото: Михаил Визель
«Литературные премии — для кого они? Для читателя, автора или издателя?» — так была сформулирована тема дискуссии, участие в которой приняли координаторы наиболее значимых литературных премий России — генеральный директор «Большой книги», «Лицея» и «Книгуру» Георгий Урушадзе, исполнительный директор премии «Национальный бестселлер» Вадим Левенталь, сопредседатель премии «Просветитель» Александр Гаврилов, руководитель «Русской Премии» Татьяна Восковская, генеральный директор группы компаний «ЛитРес», которая проводит премию «Электронная буква», Сергей Анурьев и писатель, председатель жюри литературной премии «Лицей» и лауреат премии «Большая книга» Лев Данилкин.
«Писатели, которые полагают, что литпремии затеяны ряди них, и читатели, которые думают, что премии создаются, чтобы служить литературными навигаторами, заблуждаются. Те, кто придумывает премии, те и руководят литературным процессом. Это инструмент распределения власти в обществе», — с ходу расставил акценты Данилкин.
Развил тему Вадим Левенталь:
«Для каждой эпохи есть своя точка сборки литературного процесса. Для нашей эпохи - это премия. Именно вокруг премий и крутится весь литературный мир».
«Премии теперь уже наше всё. Если автор не получил премию, то литагент думает, надо ли его продавать. Читатель думает: а зачем его читать? Журналист думает: а зачем писать об этом? Хорошо это или плохо? Скорее плохо. Премии возникают не от хорошей жизни. Сейчас премии выполняют роль поисковой и спасательной службы, а еще дают волшебный пинок автору…» — заключил Урушадзе.
Еще один важный эффект премий отметил Александр Гаврилов, рассказывая, что на премию за научно-популярную литературу «Просветитель» с каждым годом приходит всё больше и больше книг, хотя организаторы побаивались, что вся научно-популярная отечественная литература может закончиться еще в первом сезоне: «Премия — это не только констатация писательских предпочтений, но и формирование читательских ожиданий.
Каждая премия направляет литературу туда, куда направлен луч ее внимания».
А куда направлен луч внимания премии «Электронная буква», которая в этом году принимала рукописи «самотеком» и на которую пришло около шести тысяч заявок? «Электронная буква» создавалась в 2011 году, и тогда мы делали эту премию, чтобы показать: вот есть всеми признанные авторитеты, а есть и другие топы. Но через три-четыре года мы стали получать просто срез рынка, а хочется иметь сторонний взгляд на представленный ассортимент», — поделился Сергей Анурьев. Редактор «Эксмо» и по совместительству координатор этой премии Юлия Качалкина заинтриговала, сказав, что среди победителей этого года, скорее всего, будут весьма неожиданные и смелые произведения и имена.
Поделились участники дискуссии и впечатлениями от текущего премиального сезона. «Я увидел новый поток книг, являющихся вторичным продуктом блогов или телеграм-каналов. Но, увы, интонация, которая хороша в блоге, плоха в книге», — отметил Гаврилов.
Сошлись на том, что литературные премии в современной России являются главным, но не единственным инструментом «легитимизации» писателя и средством навигации для читателей. Есть авторитетные премии для «большой литературы», но очень не хватает значимых наград для качественной жанровой литературы. И чем больше в стране «вторых премий», наград, рассчитанных не на самую широкую аудиторию, тем лучше. «Это показатель того, что литпроцесс развивается более-менее разумно», — считает Гаврилов.
Тем не менее, премиальный успех не всегда равен читательской любви. «Всегда есть писатели, тиражи которых вызывают зависть, но их не замечают премии. Тот же Акунин... Часто бывает наоборот. А есть ситуации, когда совпадает всё. Пример тому — Гузель Яхина», — прокомментировала Татьяна Восковская.
«Поскольку я бывший профессиональный критик, то могу игнорировать выбор литпремий. То, что мне кажется очень острым, никуда не войдет. Если математик Фоменко выпустит свою новую книгу, она не получит «Просветителя», пока эта премия не будет переименована в «Мракобес», — пошутил Данилкин.