Текст: Михаил Визель, Людмила Прохорова
Фото: sky news
Начавшаяся в Стокгольме Нобелевская неделя в течение многих десятилетий ничем не отличалась от любой другой недели. За понедельником (объявление лауреата по биологии и медицине) всегда шел вторник (физика), вслед за средой (химия) — четверг (литература), а вслед за пятницей (премия мира) — суббота (премия памяти Нобеля по экономике).
Но в этом году казавшийся незыблемым порядок вещей, привычный и самим академикам, и журналистам, оказался грубо нарушен: в благородном семействе убеленных сединами ученых мужей и не менее ученых дам разразился самый настоящий скандал, из-за которого после среды должна будет сразу наступить пятница.
Напомним его хронологию:
В ноябре 2017 года в СМИ появилась информация, что 18 женщин обвинили в сексуальных домогательствах и прямом насилии «человека, близкого к Нобелевской премии». Скоро выяснилось, что это французский фотограф и арт-директор стокгольмского литературного клуба Forum Жан-Клод Арно, муж поэта и члена Шведской академии Катарины Фростенсон. Мало того: некоторые инциденты происходили в квартирах, принадлежащих Шведской академии. Кроме того, академия была одним из спонсоров клуба Forum.
В начале декабря 2017 года Жан-Клод Арно был также обвинен в том, что несколько раз называл посторонним имена нобелевских лауреатов по литературе до их официального объявления - для того, чтобы похвастаться (все с теми же недостойными целями) своим влиянием.
В начале апреля 2018 года выяснилось, что Арно раскрыл имена семи лауреатов Нобелевской премии: Виславы Шимборской в 1996 году, Эльфриды Елинек в 2004-м, Гарольда Пинтера в 2005-м, Жан-Мари Гюстава Леклезио в 2008-м, Патрика Модиано в 2014-м, Светланы Алексиевич в 2015-м и Боба Дилана в 2016-м.
6 апреля 2018 года три члена Шведской академии — бывший постоянный секретарь, историк Петер Энглунд, писатель Клас Эстергрен и поэт Челль Эспмарк решили покинуть организацию. На это повлияло голосование по вопросу о лишении Катарины Фростенсон членства в академии. Шесть человек — включая их троих и постоянного секретаря Сару Даниус — проголосовали «за», восемь — «против».
Сара Даниус встретилась с королем Швеции, который официально является «верховным опекуном» академии. Карл XVI Густав отметил «серьезный ущерб», нанесенный работе академии, и объявил о том, что статус академии будет пересмотрен.
В апреле 2018 года в отставку подала постоянный секретарь Шведской академии Сара Даниус. Катерина Фростенсон также заявила, что уходит из академии.
В мае 2018 года Нобелевский комитет объявил о том, что не будет вручать премию по литературе в 2018 году. В 2019 году вручение Нобелевской премии по литературе должно быть возобновлено. Планировалось, что тогда будут объявлены сразу два лауреата — за 2018 и 2019 годы. В истории премии было семь подобных случаев, когда вручение награды было «заморожено» - и шесть из них связно с мировыми войнами.
В июне 2018 года Арно предъявили обвинения в двух эпизодах изнасилования; в суде удалось доказать один из них. 1 октября 2018 года суд в Стокгольме приговорил Арно к двум годам тюрьмы.
В июле 2018 года группа из более чем ста шведских писателей, актеров и журналистов, создала Новую Академию для присуждения альтернативной Нобелевской премии по литературе. Новая Академия пригласила всех шведских библиотекарей номинировать авторов. Претенденты на премию могли представлять любую страну мира, однако в их «портфеле» должно быть не менее двух книг, одна из которых издана за последние десять лет.
В лонг-лист награды вошли 47 писателей. В результате свободного голосования, участие в котором приняло более 30 тысяч человек, в финал вышли французская писательница Мариз Конде, английский фантаст Нил Гейман, японский писатель Харуки Мурками и канадская писательница Ким Тхюи. Мураками попросил исключить его из финалистов 2018 года, чтобы «сконцентрироваться на написании книги и быть вдали от внимания медиа». Имя победителя планируют объявить 12 октября. Торжественная церемония награждения пройдет 9 декабря. При этом денежное наполнение премии до сих пор не определено. Вероятно, оно так и останется символическим. После церемонии Новая Академия будет расформирована.
В конце сентября 2018 года глава Нобелевского фонда Ларс Хейкенсте заявил, что Шведскую академию могут лишить права присуждать Нобелевскую премию по литературе. «Если все будет продолжаться таким образом и если им не удастся восстановить легитимность, мы можем быть вынуждены предпринять решительные шаги. Одним из таких шагов может стать запрос разрешения на то, чтобы какая-то другая организация отвечала за приз», - передает его слова Reuters.
Академия согласилась пересмотреть регламент и состав Нобелевского комитета. Однако если академия не сможет «решить свои проблемы» в ближайшее время, то не получит разрешения выдавать литературную премию и в 2019 году.
Что тут скажешь? Нобелевская премия по литературе давно уже не самая большая по размеру призового фонда (казавшемуся скандально огромным в момент своего появления, в 1901 году) - но по-прежнему самая влиятельная и, главное, знаменитая - несмотря на «наступающие на пятки» Пулитцеровскую (впрочем, она только для американцев) и международную Букеровскую; премию принца Асутрийского, Дублинскую литературную премию; Литературную премию Юго-Восточной Азии, да и, скажем, нашу «Ясную Поляну», которую охотно приехали получать нобелевские лауреаты Варгас Льоса и Орхан Памук.
При этом непредсказуемость Нобелевской премии давно стала частью ее имиджа.
Если в естественных науках достижения того или иного ученого на виду (хотя их суть не всегда можно объяснить простым языком), то в литературе, где все заведомо субъективно, порой решения Нобелевского комитета вызывали недоумение (в интервале от «это вообще кто?» до «как это вообще возможно?») - разрешаемое в основном за счет «презумпции непредвзятости»: считалось, что шведские академики парят где-то в заоблачных олимпийских высях и судят исключительно с точки зрения вечности.
Так что стремительность, с которой самая престижная и желанная в литературном мире награда превращается просто в большую кучу денег, распределяемую вполне земными людьми, способными на вполне земные склоки и руководствующимися не всегда высшими соображениями, в своем роде еще более поучительна, чем несравнимо более громкий скандал с Харви Вайнштейном. Там-то всё понятно: голливудский продюсер - что с него взять? А здесь вроде как высшая элита мировой культуры…
Но, как водится, нет худа без добра. Во-первых, у Нобелевской премии есть шанс серьезно «проапдейтиться» и упрочить свою репутацию. А во-вторых, в этом году у нас есть возможность уподобиться булгаковскому персонажу - темному рыцарю, изображающему гаера Фагота, и прокричать во всеуслышание:
— Таперича, когда этого надоедалу сплавили, давайте откроем дамский магазин!
Иными словами - давайте пофантазируем, кому в этом году могли бы вручить Нобелевскую премию по литературе, исходя из реальных популярности и влияния, а не из не всегда понятного стокгольмского «гамбургского счета».
Готовы? Начинаем!
1. Джоан Роулинг
Вообще-то «мама Гарри Поттера» давно заслужила своего Нобеля… Тут даже не надо ничего объяснять. Видимо шведские академики действуют по логике «зачем миллион миллиардерше»?
2. Стивен Кинг
Один из самых известных в мире писателей, трудоголик и визионер, неутомимый рассказчик, породивший множество подражателей и переосмысливший сам жанр, к которому формально относится… Чем не живой классик?
3. Нил Гейман
Если в Бобе Дилане секретарь Шведской академии Сара Даниус разглядела «нечто гомеровское», то в Геймане можно разглядеть нечто древнеегипетское. Дело не только в том, что в «Американских богах» он нашел способ перенести на девственную американскую почву всех божеств человечества, а в том, что сумел «поженить» литературу с языком комиксов - то есть древнейшим языком иероглифов и пиктограмм.
4. Джордж Р.Р. Мартин
Еще больше слова про «гомеровское начало» относятся к создателю «Песни Льда и Огня». Ему (с помощью телевизионщиков, разумеется) удалось заполнить зияющую лакуну - и воссоздать в США отсутствующее «как бы европейское» средневековье - не с первобытными охотниками на бизонов и кровавыми ацтекскими культами, а с величественными зáмками и голубоглазыми красавицами. Лет через двести мартиновские «дом Старков» и «дом Ланнистеров» ничем не будут отличаться в массовом сознании от реальных «дома Йорков» и «дома Ланкастеров» времен войны Алой и Белой розы. А хитрый автор того и добивался.
5. Харуки Мураками
В Японии его считают слишком европейским. В Европе его медитативное письмо интеллектуалы называют порой псевдоглубокомыслием и глубокой философией на мелких местах. Правда, оговариваются: «Ну, может, в Японии так принято…» Но «на ура» он принят именно в странах с европейским мышлением. И в России - о мышлении которой можно написать диссертацию.
6. Пауло Коэльо
Автор многочисленных бестселлеров, в которых, в общем, мало что происходит - во всяком случае, снаружи. А все движение сюжета сосредоточено внутри героя и его духовного мира. Коэльо, разумеется, не первооткрыватель романов «пути духа» (пожалуй, в XX веке на это звание мог бы претендовать Герман Гессе) - но именно он, а не слишком уж радикальный Кастанеда проложил дорогу Элизабет Гильберт и другим многочисленным авторам «есть-молиться-любить».
7. Владимир Сорокин / Виктор Пелевин
Мы уже писали в 15-м году, предлагая Шведской академии в Год литературы в России «помочь выбрать» русского автора (что она в итоге и делала, выбрав Алексиевич), что Cорокин и Пелевин, будучи абсолютно разными, вместе абсолютно точно и безжалостно описали русский постмодерн рубежа веков, бессмысленный и беспощадный. И прошедшие три года, за которые они выпустили «Манарагу» и iPhuck X, только подтвердили точность их неутешительных предвидений.
8. Канье Уэст / Эминем
Утверждение «рэп — это не поэзия» так же осмысленно, как «рэп — это не музыка». То есть это, с одной стороны, безусловно, справедливо, но с другой - об этом не подозревают миллионы поклонников жанра, синхронизирующих с ним свою жизнь и мысли на разных континентах и на разных языках. А эти два конкретных исполнителя — не просто его звезды, они, как полается настоящим первооткрывателям, едва заметно смещают рамки и расширяют границы — так что получается нечто уникальное.
9. Марк Цукерберг и Бред Фитцпатрик
Кто такой Марк Цукерберг - объяснять не надо; но какой вклад внес ушлый американский программист, подсадивший нас всех на социальные сети, в литературу? А такой, что он снова заставил всех читать и писать. Причем очень много. Некоторых - просто не отрываясь. Это не та литература, о которой грезили гуманисты, мечтавшие о повальной грамотности «простого люда», - но благодаря ей страхи о наступлении «вторичной неграмотности» отодвинулись в неопределенное будущее. То же самое можно было бы cказать про Фитцпатрика, если бы его новаторской сети LiveJolurnal удалось отстоять свою популярность. Увы, этого не произошло - но мы в России никогда не забудем «Живой Журнал»!
10. «Нью-Йоркер»
Ну и о журналах. Парадоксальные подписи к смешным картинкам на последней странице интеллектуального нью-йоркского журнала появились сначала просто как конкурс для читателей «Что бы это значило?». Но быстро стали отдельным литературным жанром - как басня или, скажем, лимерик. Пора признать вклад постоянно обновляющейся команды остроумных и саркастичных нью-йоркских журналистов в мировую литературу.
Как мы видим, из десяти наших «кандидатов» семеро - англоязычные. Мы не подбирали так специально; но таковы культурные реалии 2018 года. Которые обновленной Нобелевской премии тоже придется учитывать в 2019 году. Чтобы не слышать при объявлении очередного кандидата встречного вопроса: «А кто это?!»