Текст: Элина Труханова
Фото: Александр Солодков
О новой книге
«Она вышла полмесяца назад. Называется «Мой знакомый гений». Это мои беседы с людьми, которых я знал: с Василием Аксеновым, Юзом Алешковским, Вадимом Абдрашитовым, Беллой Ахмадулиной, Владимиром Войновичем, Евгением Евтушенко, Фазилем Искандером, французским коллекционером и секретарем Бориса Зайцева Рене Герра, Юрием Любимовым, замечательным венгерским писателем Петером Эстерхази и другими культовыми личностями нашего времени. Это не интервью, а именно беседы. Многих из этих людей уже нет с нами, и я сейчас остро чувствую их отсутствие, чувствую страшную пустоту. Поэтому моя книга - это своего рода памятник им.К сожалению, я не вижу в новом поколении новых Евтушенко, Ахмадулиных. Есть хорошие поэты, но личностей, энергии той нет. Откуда она у них была, я не знаю».
О письме Евгению Евтушенко
«Замечательная у меня была история с Евгением Александровичем Евтушенко. Я ему написал письмо: «Глубокоуважаемый Евгений Александрович! Я знаю, что Вы скоро будете в Москве. Давайте встретимся и побеседуем о жизни, смерти, любви. Никакой политики и биографических данных не надо». И получаю гениальный ответ: «Здравствуй, Женя. Ты издеваешься надо мной с первых строчек своего письма, называя меня глубокоуважаемым. Я понимаю твою иронию. Предложенные тобой темы меня мало интересуют, поэтому извини, встречи не будет». Я пишу в ответ: «Глубокоуважаемый Евгений Александрович! Я воспитан так, что не могу назвать человека, который старше меня на 14 лет, Женей, Женькой или как-либо еще. И еще я хочу спросить: в каком же аду Вы прожили жизнь, что мое простое предложение вызывает у Вас такую реакцию?» Он приехал в Москву, я пришел к нему на выступление. Евтушенко увидел меня и крикнул: «Жень, ты меня простил?» В общем, беседа состоялась».
О талантах из провинции
«Сейчас наиболее интересные писатели-прозаики или живут в провинции, или там родились. Например, во Владимире живет замечательный автор коротких рассказов Анатолий Ковригин - это мирового класса проза. В Красноярске живет Эдуард Русаков - беллетрист божьей милостью, такая смесь Достоевского, Чехова, Кафки и Мамина-Сибиряка на сибирском материале. В Казани живет замечательный молодой человек Денис Осокин. У него три книги, и по всем трем сделаны фильмы, получившие награды на кинофестивалях».
О Захаре Прилепине
«Очень талантлив. У него есть изумительные рассказы. Но все-таки нельзя писателю так близко приближаться к власти. Я ему говорю: «Вместо того, чтобы быть майором в Донецкой Республике, ты бы по своей специальности сел месяца на три и отредактировал свой роман «Обитель». Надеюсь, что он все-таки эту книгу сделает, потому что у него какие-то завихрения начались».
О цензуре и тоталитаризме
«Я очень доволен тем, что власть не занимается больше литераторами. Потому что сейчас практически что хочешь, то и пиши, только не нарушай Уголовный кодекс. Или власть поумнела, или просто поняла, что писатели с небольшими тиражами - это не массовая пропаганда. Власть и художник всегда будут жить как кошка с собачкой, но тем не менее надо все же признать, что книжки-то выходят, в том числе у молодых людей. Раньше, будь ты хоть супермиллионером, ты книжку не напечатаешь без цензуры, а сейчас - пожалуйста - издавай. За свой счет, разумеется.
А те, кто в те времена не жил, мне сегодня немного напоминают западных славистов в советские времена. Вот приезжает такой славист, он все знает про русскую культуру, литературу, но поскольку он здесь не жил, его постоянно сопровождают какие-то ошибки. Я помню историю, когда выслали академика Сахарова и мы сидели с Беллой Ахмадулиной это обсуждали. С нами был корреспондент «Нью-Йорк Таймс». Он знал всех диссидентов, писал о них. И вдруг он спрашивает: «Все-таки я не могу понять, почему Сахаров в суд не подаст?» Мы попадали от хохота. Его выставили без суда, в какой он суд подаст? В Божий, что ли? И многие молодые люди сейчас в таком же положении. Они обо всем знают только теоретически. Когда я веду семинары у молодых писателей, обязательно найдется молодой человек, который скажет: «Мы живем в условиях тоталитаризма, в полицейском государстве». Я тогда отвечаю: «Молодой человек, если бы вы жили в такую эпоху, сейчас бы открылась дверь, и вас бы отсюда вывели. А потом бы пришли за нами и сделали из нас антисоветскую группу».
О графоманах
«Я люблю всех, кто пишет, включая графоманов. Графоманы - это братья меньшие, которые заблудились в лесу. Потому что графоманщина отчасти входит в профессию писателя. Графоманы не вредны. А с тем, что у них происходит в голове, пускай они разбираются вместе с психоневрологами, психиатрами, женами. Это нормальная вещь: они всегда были».
О писателе в России
«В России легко писателю. Ему почти ничего не надо придумывать. Любого прохожего останови, спроси, как он провел неделю, и иди пиши роман «Улисс» Джойса, потому что там будет все: отношения с властями, с женщиной, с тещей, там будет мистика, воспоминания об убитых и посаженных родственниках...»
О сопротивлении среды
«Когда начались перемены в нашей жизни, помню, у меня брал интервью американец. И он спросил: вам теперь и писать-то, наверное, не о чем будет, все теперь разрешено, демократия, Ельцин. Я говорю: «На мой век найдется еще проблем». Сопротивление среды существует всегда. Принц Гамлет не жил под большевиками, но у него тоже были проблемы. Сопротивление найдется непременно, оно возникает из биологической природы человека. Смерть, например, войны. Это же ужаснейшая вещь, когда в XXI веке человек берет что-то и протыкает другого человека… Сопротивление есть и будет».