Текст: ГодЛитературы.РФ
Фото: Мария Малиновская
На фото: В Литинституте «Арион» распространялся бесплатно
Очередной год русской литературы начался с грустного «антисобытия»: 14 января стало известно, что закрывается «Арион» - существующий с 1994 года, то есть ровно четверть века, толстый журнал, посвященный исключительно поэзии.
Редакция ГодЛитературы.РФ решила спросить у поэтов, критиков, издателей, кураторов, редакторов современных литературных бумажных и онлайн-журналов разных поколений и направлений: как они восприняли эту новость? И предложили им четыре вопроса:
1. Журнал «Арион» объявил о своем закрытии. Для вас это что-то значит? Как вы на это смотрите — как на неожиданную и плохую новость, закономерный и логичный процесс или констатацию давно свершившегося факта (как если бы этот издательский проект давно шел на убыль)?2. Насколько публикующиеся в «Арионе» тексты соответствовали вашим эстетическим ожиданиям?
3. Как вы считаете, давняя оппозиция «Арион»/«Воздух» до сих пор релевантна?
4. Был ли «Арион» для вас одним из основных источников для формирования объективной картины современной поэзии или вы ориентировались в этом на другие поэтические издания? Из каких источников, кроме толстых журналов, вы вообще узнаете о том, что происходит в современной поэзии?
В опросе приняли участие 16 человек: Ольга Балла, Андрей Василевский, Евгения Вежлян, Мария Галина, Анна Голубкова, Данила Давыдов, Владимир Коркунов, Дана Курская, Мария Малиновская, Лев Оборин, Александр Переверзин, Виталий Пуханов, Галина Рымбу, Наталия Санникова, Дарья Серенко, Борис Херсонский, Валерий Шубинский.
Ответы оказались обстоятельными - и мы для удобства чтения разделили их на две части.
Виталий Пуханов, поэт, куратор, директор премии «Поэзия»
1. Когда одна за другой закрываются литературные премии, ведущие толстые журналы балансируют на грани выживания из одного профессионального долга и человеческой стойкости.
Особых иллюзий на улучшение общего положения не питает никто. Во времена, когда на обновленный «Журнальный Зал» собирали скромную сумму всем литературным миром, и собрали с трудом, весть о закрытии журнала «Арион» органично вписалась в трагический хор. Новость, безусловно, плохая, пусть я не был автором «Ариона», никогда не присылал в журнал подборок и не получал от Алексея Алёхина приглашений напечататься, меня опечалило известие. Не думаю, что проект шел на убыль. У журнала достаточно авторов. Где они теперь будут печататься? Не в «Воздухе» же. Читателей нет сегодня ни у кого, кроме презираемых литературным сообществом эстрадных изгоев, чьи имена настолько известны, что называть их не нужно. «Арион» был замкнутым и при этом густонаселенным миром, к которому я не принадлежал.
2. Люблю хорошую поэзию, и мне все равно, где я ее найду. Точнее так: от того, что стихотворение опубликовано там-то или там-то, оно не станет для меня лучше.
3. Оппозиция действительно давняя. Сегодня лишь узкий круг специалистов способен ее сформулировать. Сегодня вопрос стоит о каком-либо вообще общественном статусе поэзии. Полагается ли ей общественное внимание, государственные или частные деньги...
4. Осенью 1994 года в несуществующей теперь Некрасовской, кажется, библиотеке состоялась совместная презентация «Ариона» и «Новой Юности». Я представлял «НЮ», а Алехин - «Арион». Ни его, ни меня не предупредили, что презентация планируется совместная, Алехин негодовал, - таким впервые я его увидел. Потом я работал редактором в журнале «Октябрь», после полтора десятилетия проводил премию «Дебют». Конечно, журнал «Арион» входил в круг моего профессионального чтения, но как читателю мне недоставало священного безумия.
Мария Галина, поэт, критик, писатель, редактор отдела критики и публицистики журнала «Новый мир»
Я узнаю о том, что происходит в современной поэзии, большей частью из соцсетей, и ссылки на самые интересные публикации нахожу также в соцсетях. Тем не менее, я считаю, что разнообразие является залогом любого здорового сообщества, в том числе и поэтического. Поэтому закрытие «Ариона» (хотя определенная усталость у проекта была, и часть его проблем вызвана тем, что он ориентировался в большей мере на самотек, пусть даже и самотек "имен") для меня дурной симптом. Этот журнал в 90-е и в начале нулевых очень много сделал для отечественной поэзии. Вообще на какой-то момент это был единственный опыт такого рода.
Владимир Коркунов, поэт, критик, соредактор журнала «Контекст»
1. Закрытие «Ариона» я воспринимаю как закономерный и логический процесс - именно потому, что проект шел на убыль. Статья-эссе Алексея Алёхина «Отчего рыбы разучились летать», опубликованная в одном из последних номеров журнала, - о том же самом. О тоске и исчерпанности, о замыкании цикла, когда сформированный журналом круг (в котором возникали многие значительно-замечательные имена: от Бориса Херсонского до Марии Галиной) оказался кольцом, за рамки которого редакция заглянуть не смогла, а лишь увидела надпись на внутренней стороне: «Пройдёт и это». А раз так - зачем мучить редакционный портфель?
Важным и репрезентативным «Арион» был, на мой взгляд, в 90-е и примерно до появления «Воздуха», когда, втянутый в противостояние, начал терять позиции. Для меня гибель журнала, как и гибель любого живого существа (здесь я солидаризируюсь с Валерием Шубинским), - печальна. Можно говорить об эстетической однобокости журнала, но это был управляемый журнал с осознанной и пристрастной редактурой, чего не хватает многим другим «литтолстякам». И за это - мои слова благодарности Алексею Алёхину, который четверть века был не «составителем», как то бывает в иных изданиях, а именно - редактором.
В целом сбывается предсказание Андрея Василевского, о том, что не все журналы переживут 2016 год. Оказалось, «апофеозом войны» стал рубеж 2018/2019: гибель журнала журналов - ЖЗ (к счастью, сработал «эффект феникса»), «Ариона», «Гефтера». «Октябрь» тоже не подает признаков жизни…
2. В каждом номере «Ариона» появлялось несколько публикаций, которые были мне интересны эстетически. В 2018-м, например, это стихи Бориса Херсонского, Веры Павловой, Нины Виноградовой, Ивана Старикова, Евгения Карасёва, Галы Узрютовой, Станислава Бельского, Лесика Панасюка в переводах Екатерины Деришевой, поэзопроза Михаила Бару, статья Юрия Орлицкого о русской поэзии советского периода и некоторые другие. Другое дело, что я бы из четырех последних номеров собрал один, который отвечал бы моим представлением о добре и зле в современной литературе, но тогда это был бы «Контекст».
И еще. Неслучайно «Арион», в отличие от многих других поэтических и околопоэтических изданий, попал в список, приведенный в параграфе «Где водятся стихи?» учебника «Поэзия». Это говорит о том, что эстетика «Ариона» находилась на стыке эстетик, что журнал формировал свою поэтическую культуру, что, в конечном счете, вклад «Ариона» в русскую поэзию значителен и признается не только «своими», но и условными (делаем ведь одно дело!) оппонентами.
3. Нет. Она была релевантна в первые годы существования «Воздуха» (и раньше, когда на расстрел пытались отправить «вавилибры») - в эпоху статей Игоря Шайтанова и Анны Кузнецовой. Но потом оппоненты измельчали и, как верно сказал в недавнем интервью Александр Скидан, «очень трудно просто даже найти верный тон, чтобы с этими людьми начать говорить, <…> о чем можно всерьез говорить с людьми, которые считают, что есть только 200—300 лет отечественной традиции и не было ни Рима, ни Греции, ни модернизма (если оставаться в пределах европейского ареала)?»… Мне кажется, появление «Воздуха» подписало приговор «Ариону» — часть эстетически значимых авторов перешла к «оппоненту», и «золотая эра» прекрасного некогда журнала подошла к концу.
4. Считаю, что да. В 90-е и начале 2000-х «Арион» являлся одним из главных российских «толстяков», во всяком случае, я читал его первее «Нового мира» и «Знамени»; долгое время воспринимал журнал как навигатор в поэтическом мире. Что говорить, если трое самых важных здесь и сейчас для меня поэтов — Андрей Сен-Сеньков, Хельга Ольшванг и Андрей Тавров — печатались в «Арионе»? Еще он многое переоткрывал, и это важно отметить. Так было в случае с Робертом Рождественским, чьи предсмертные — и очень яркие — стихи Алексей Алёхин опубликовал в 1995 году.
На другие издания я стал ориентироваться позже — к «Воздуху» пришел в 2009—2010 гг. (мне простительно, я именно тогда оказался в Москве, а до того в моих Кимрах никто о «Воздухе» не слышал), а вскоре стал следить практически за всем, что происходит в современной поэзии…
Последняя часть вопроса отчасти оксюморонна, ведь уже не первый год основной источник знаний о современной поэзии - соцсети (фейсбук и ВКонтакте, а сейчас еще и Telegram), электронные журналы и альманахи, идущие верной эстетической дорогой («Лиterraтура», TextOnly, «Цирк “Олимп”+TV», «Двоеточие», «Артикуляция»), сайты («Полутона», Litcentr, SoloNeba и др.)… А «толстые» литературные журналы — это потом, потом…
Мария Малиновская, поэт, критик, редактор отдела поэзии журнала "Лиterraтура"
1. Закономерное следствие давно свершившегося факта, я бы сказала. Лично для меня это вряд ли что-то значит, в целом же - логичный процесс. В какой-то мере (больше из-за критических материалов, чем из-за поэтических текстов) издание перестало восприниматься всерьез - и мною, и многими коллегами. А публикуемая там поэзия уже давно не вызывала интереса, за исключением редких авторов, чья поэтика для «Ариона» скорее нетипична.
2. Никогда особенно не соответствовали, даже в ранней юности в пору становления этих ожиданий. Тогда была готова поверить в некий абстрактный уровень «качества» публикуемых там текстов, несмотря на то, что читать их (опять же, за редким исключением) было скучно. А потом, когда сформировалось собственное видение литпространства, необходимость верить чужим представлениям отпала.
3. Думаю, нет. По крайней мере, мне она давно кажется отжившей, а попытки поддерживать ее - искусственными.
4. Какое-то время был, давно. Потом перестал. Кроме журналов - Сеть, конечно. Онлайн-издания, где поэзия соседствует или взаимодействует с визуальными или звуковыми материалами, то есть с более широким контекстом. Или фейсбук, встраивающий тексты в пространство непосредственного общения.
Данила Давыдов, поэт, прозаик, литературный критик, кандидат филологических наук
1. При всей сложности отношения к «Ариону» сожалею о его закрытии. Не то чтобы «пусть цветут сто цветов» (хотя и это, в конце концов, тоже), но ценна была репрезентация журналом определенного литературного фланга в относительно вменяемых формах. Впрочем, исчерпанность проекта также ощущалась, читать журнал насквозь стало очень трудно, часто интерес представляли по большей части публикации разного рода раритетов или исследования, связанные с маргинальными для самого журнала практиками. Но вялость и скука, конечно, еще не повод взять и все истребить.
2. Не очень понимаю вопрос. Они вполне соответствовали моим эстетическим ожиданиям именно от публикации в журнале «Арион». А гамбургский счет - штука эфемерная в рамках литпроцесса.
3. Ну, оппозиция была во многом искусственной, собственно практика «Ариона» и «Воздуха» лежит в весьма разных областях и сферах. Но по факту - да, оба журнала с определенными мировоззренческими поправками довольно четко репрезентируют подходы к поэтическому пространству.
4. «Арион» чем дальше, тем больше маргинализировался в этом отношении (для меня лично). Даже среди толстых журналов есть те, за поэзией в которых следить куда интересней: «Волга», «Новый мир», «Знамя». Есть книжные серии, есть электронные ресурсы, есть, собственно, социальные сети (преимущественно фейсбук), которые дают вполне четкий срез поэтического сегодня. Так что без «Ариона» будет ни тепло, ни холодно, но всё равно жалко (по принципу, повторюсь, «пущай было б»).
Ольга Балла-Гертман, редактор отдела критики и библиографии журнала "Знамя"
1. Безусловно значит: стало меньше одной площадкой рефлексии о поэзии, которыми наша культура и так не изобилует, - это обеднение культуры. Новость для меня была неожиданная и безусловно плохая, независимо от степени закономерности приведших к ней процессов.
2. Чаще нет, чем да; в целом журнал «Воздух» мне существенно ближе. А критику у них мне было интересно читать.
3. Думаю, да.
4. Если говорить об ориентировании, то тут мой источник все-таки в большей мере «Воздух» (что касается объективности, то она - недостижимый идеал, человек в любом случае пристрастен). Но полезно было читать их вместе с «Арионом», «одним взглядом», не столько для объективности картины, сколько для ее объемности. Кроме толстых журналов, узнаю о современной поэзии по преимуществу по ссылкам в фейсбуке, а также листая новинки поэтического книгоиздания в магазинах, чаще всего в «Фаланстере».
Андрей Василевский, главный редактор журнала "Новый мир", преподаватель Литературного института
1. С 2004 года существует поэтическая премия Anthologia, созданная сотрудниками «Нового мира» (Андрей Василевский, Мария Галина, Владимир Губайловский, Ирина Роднянская). Мы каждый год — исключительно консенсусом — вручаем почетные дипломы за новые поэтические книги. Но у нас есть и специальные дипломы — за переводческую работу, публикаторство, комментирование, книгоиздательскую, даже выставочную деятельность и пр. По итогам 2016 года таким специальным дипломом мы отметили журнал поэзии «Арион» в лице его основателя и руководителя Алексея Алёхина. Я уверен, что это было правильно, справедливо. Работавший более 20 постсоветских лет негосударственный, буквально созданный с нуля журнал стал одним из литературных брендов и неотъемлемой частью поэтического пейзажа, поэтому к 2019 году он стал восприниматься — и не только молодым поколением — не как «новая», а как привычная, «старая» институция. А старые культурные институции надо беречь. Даже если они кому-то не нравятся. Чтоб были. Как я понимаю, главная причина неожиданного (для нас, но не для главного редактора) закрытия журнала — финансовая. Что ж, благотворительность имеет свои пределы. Остается сказать «спасибо» спонсору за многолетнюю поддержку и надеяться, что сайт журнала будет по-прежнему доступен в Сети — как бесценный архив.
2. Читая «Арион» с момента его основания, я давно понимаю, что в нем можно найти, а чего и искать не стоит. Поэтому и не ждал того, чего там не может быть. Многое в «Арионе» мне любо. Некоторые (буквально две-три) статьи последнего времени вызывали спокойное недоумение.
3. Оба журнала — детища их главных редакторов (так бывает не всегда, есть журналы «коллективные»). «Арион» — это Алексей Алёхин, «Воздух» — Дмитрий Кузьмин. Это очень разные люди со сложившимися «картинами мира». Но мне кажется, что они и похожи: оба вполне уверены, что их представления о поэзии — самые верные. Вот у меня — по отношению к себе — такой уверенности нет.
4. Важным источником, да, безусловно. Но я никогда не пользуюсь одним источником (это относится не только к поэзии).
Анна Голубкова, поэт, прозаик, литературовед, редактор литературного интернет-проекта "Артикуляция"
1. Закрытие журнала «Арион», с одной стороны, факт безусловно печальный, потому что литературных журналов должно быть как можно больше и они должны быть самые разные. С другой стороны, процесс этот вполне закономерный, потому что проект был авторским, а любой автор рано или поздно начинает уставать от своего проекта или же просто перестает видеть его рамки. Как правильно отмечали многие комментаторы, журнал после исчезновения нормального финансирования при необходимости мог перейти в онлайн или, хотя одно другому вовсе не мешает, начать издаваться на бумаге методом краудфандинга. Соответственно его закрытие явно показывает некоторую усталость от заданного формата и сложившихся литературных предпочтений. Но вообще-то, конечно, надо отдать должное Алексею Алёхину - проект существовал 25 лет, вышло 100 номеров журнала. И даже безотносительно к его содержанию и эстетическому направлению сами эти цифры заставляют относиться к «Ариону» с большим уважением.
3. На мой взгляд, «Воздух», как и «Арион», также является авторским проектом. В этом они скорее похожи, а противопоставление было обусловлено исключительно позициями главных редакторов того и другого журнала. В каком-то вялотекущем виде оно всё-таки сохранялось до последнего времени. В «Арионе» иногда появлялись критические статьи, направленные против любимых поэтов «Воздуха», но при этом было довольно много авторов, которые публиковались и в одном, и в другом журнале. То есть при всех теоретических разногласиях список авторов обоих журналов в некоторых частях вполне себе совпадал. Так что давнюю оппозицию этих журналов в конечном итоге можно считать очень и очень условной.
2 и 4. В «Арионе» я читала исключительно критические статьи, и то только в тех случаях, когда на них появлялись ссылки в соцсетях. И эти критические статьи, как правило, никак не соответствовали моим эстетическим ожиданиям (смайлик). «Арион», впрочем, как и «Воздух», всегда в первую очередь являлся для меня иллюстрацией представления о современном поэтическом процессе конкретного человека. Насколько эти представления соответствуют объективной реальности, покажет время, сейчас об этом судить довольно сложно. О том важном, что происходит в современной поэзии, я узнаю прежде всего из личного общения и, опять-таки, из соцсетей, где оперативно публикуются только что написанные стихотворения, появляется информация о вышедших книгах, а также временами возникают очень интересные дискуссии. Но, конечно, чтобы с подобной целью пользоваться соцсетями, надо предварительно хоть как-то разбираться в происходящем в современной литературе. Скажем так, соцсети - это источник информации исключительно для продвинутого пользователя, а для человека, не владеющего контекстом, толстые журналы, альманахи, антологии и прочие авторские проекты будут крайне важны и нужны. И с этой точки зрения о закрытии «Ариона» опять-таки можно только пожалеть.