20.03.2019

Игорь Болычев. «Лирика — не выдумка»

Da capo al fine. Зачем московский поэт почти дословно воспроизвел в новой книге название собственного сборника почти 30-летней давности?

Игорь-Болычев-Разговоры-с-собой
Игорь-Болычев-Разговоры-с-собой

Текст и подбор иллюстраций: Сергей Гребенник/Литературный институт

Фото: litinstitut.ru

Разговоры с собой Игоря Болычева

Игорь Болычев (род. 27 февраля 1961 года) - поэт, редко напоминающий о себе. Он подолгу молчит, тщательно подбирая и выверяя слова, чтобы сказано было только то, что сказать стоит. Редко, негромко, кратко и никогда не повторяя дважды. Это проявляется как в стихах, так и в публичных высказываниях.

«Лирика - не выдумка, не игра и не самовыражение. Лирика - постижение истины, а истина, условно говоря, музыкальна. Поэтому поэту необходим Слух. Нет никакой раскованности и лёгкости - есть жёсткое, неукоснительное, аскетическое вслушивание в себя и через себя в мировую музыку - чтобы расслышать мелодию истины, ибо истина музыкальна», - писал он в публицистической статье.

«Разговоры с собой» - это избранное, подведение итогов.


С момента выхода последней стихотворной книги поэта прошло почти 30 лет.


Она была издана в 1990 году и называлась почти так же - «Разговоры с собою». Болычев повторяет ход, сделанный некогда Георгием Ивановым, который поместил свои избранные сочинения в сборник «Отплытие на остров Цитеру», слегка изменив название дебютной своей книги - «Отплытье на о. Цитеру». Поэт подносит читателю только результаты своего труда, скрывая этапы творческого поиска и становления, исключая «проходные» стихи и присоединяя новые тексты к старым. Поэтому, в некотором смысле, каждая его книга - избранное.

В поэзии Болычева главенствующую роль играют звук и точность формулировок. В этом отношении он - абсолютный традиционалист. Избегая постмодернистских игр, социальной и политической «актуальности» и глубоких интеллектуальных максим,


он вслушивается в музыку бытия, которую проще и вернее всего повторить в устоявшейся для русского стихотворения форме, языком XXI века и интонацией Блока и Георгия Иванова.


Книга вышла в издательстве «Союз Дизайн», презентация состоялась 27 февраля 2019 года.

А всё могло бы быть иначе,

И - «через годы и века» -

Цветы на подмосковной даче,

Трава, деревья, облака.

Невдалеке резвятся дети.

И Вы читаете мне вслух.

Неважно что - хотя бы эти

Четыре строчки. Хватит двух:

«Невдалеке резвятся дети.

И Вы читаете мне вслух».

* * *

Они приходят и уходят,

И в небе серо-голубом

Угрюмо песнь свою заводят

О дорогом и о былом.

О том, что всё на белом свете

Надеждой призрачной живёт

На то, что никому «не светит»,

На то, что не произойдёт.

Всё не сбывается. И руки

Напрасно тянутся к рукам,

Невоплотившиеся звуки -

К несуществующим строкам.

И те, которые оттуда

Тебе сочувственно молчат,

Ждут не прозрения, не чуда, -

«Немного нежности» - отсюда,

От подрастающих волчат.

* * *

В зелёном платье с бархатной оборкою,

С парчовым золотистым пояском

В субботний день из Марьино до Горького

На транспорте доехать городском.

Повременить у памятника Пушкину,

Закрыть глаза и, грезя наяву,

Вдыхать подслеповатую и душную,

Как прачечная, влажную Москву.

И, приобщась к культурному наследию,

Купить билет и, как в кошмарном сне,

Час сорок пять смотреть кинокомедию

В зелёном платье, липнущем к спине.

И - полною заботами комичными

Чужой семьи покинув кинозал -

Вдруг ощутить, как едкими и личными

Слезами наполняются глаза.

И так же вдруг - опомниться, в испарине

Одёрнуть платье с узким пояском,

Расправить плечи и обратно в Марьино

На транспорте поехать городском.

* * *

Как хороши истёртые размеры,

Какой-то в них платоновский изыск -

Монеты нет, остался только серый

В метафизическом кармане диск.

Как тихо тает льдинка на ладони,

И между пальцев, точно между строк,

Сочатся войны, страны, люди, кони,

И остаётся формы холодок.

Взгляни на русла высохшие линий,

Сожми в кулак многоголосый пар.

Планеты нет, остался только синий

В метафизическом пространстве шар.

* * *

Всё как-то странно, даже дико.

Мир - точно храм для иноверца,

В руке - увядшая гвоздика

Ещё вчера живого сердца.

Ну вот и всё. Мороз по коже

Воды мазутной у причала.

Ну вот и кончилось, похоже,

То, что нельзя начать сначала.

Твоя рука искусной лепки.

И мраморная струйка дыма.

Меланхолические щепки

Плывут, покачиваясь, мимо.

Бог дал, Бог взял. И над водою,

И на душе, и в целом свете -

Светло и пусто. Бог с тобою…

Июль. Причал. Гвоздика. Ветер.

***

Часовые имперских традиций,

Простоявшие жизнь на посту,

Вам бы лучше совсем не родиться -

Обойти этот мир за версту.

В эмпиреях, в других ли эонах

Провитать, проблистать.

Нам ведь мало - в вагонах зелёных

Петь и плакать. И плакать опять.

Нам ведь хочется в жёлтых и синих,

Непременно в отдельных купе,

Непременно в отдельных Россиях

И т. д. и т. п.