Текст: Игорь Карнаухов/РГ, Пермь
Фото с вечера предоставлены театром "ПТАХ", портреты писателя — из открытых источников, фото книг — Игорь Карнаухов
«Взрослые» рассказы Льва Давыдычева прозвучали на первых «Душевных чтениях» — вечере в жанре публичной читки, устроенном театром-лабораторией «ПТАХ». Вдохновила на него проза из сборника писателя «Душа не на своём месте», экземпляр которого был подобран за городом, где книга пылилась, ненужная.
В глазах собственных земляков Лев Иванович Давыдычев (1927—1988) — классик детской литературы, автор «Жизни Ивана Семёнова…», «Лёлишны из третьего подъезда», «Руки вверх, или Врага № 1» и других повестей, с которыми выросло несколько поколений читателей. То, что он писал также для взрослых, сейчас помнят завзятые книголюбы, но, в свете популярности его блистательных сочинений для детей, его творчество для старших товарищей практически забыто. Из этой грани его творчества наиболее известен «Старик и его самая большая любовь» - кстати, он есть в этом сборнике. Да театралы со стажем вспомнят пьесу «Аллочка».
Рассказы, собранные в книге "Душа не на своём месте", были написаны в период с 1957 по 1964 год. Они распределены по семи тетрадям (циклам); в последней, седьмой, один текст — "Мамино слово». Сборник выпущен Пермским книжным издательством в 1965 году и с тех пор не переиздавался.
Ребятам из театра-лаборатории книжка попалась в деревне, кем-то брошенная. Гости из большого города подняли и раскрыли ее — и открылся забытый, уже неведомый послевоенный миропорядок. Нехитрый быт взрослых героев Давыдычева неведом нам, избалованным бытовой техникой, безлимитным интернетом и социальными сетями, но они почти и не замечают никаких неудобств с практической стороны жизни. Совсем другое волнует их.
Героини рассказа «Война прошла», колхозницы, ждут своих мужей из армии с нетерпением и… не без страха: опасаются расспросов, как жили в тылу, когда на много женщин в округе приходился один мужчина. Проводница из «Случайного спутника» живет ожиданием любви и — придумывает себе симпатию со стороны одинокого пассажира, молодого человека, что едет пятые сутки. В рассказе «Самое длинное мгновение» автор заглянул туда, куда отваживается не всякий творящий — на грань жизни и смерти; герой этой новеллы переживает тот самый последний миг жизни, о котором много рассуждают, но далеко не все берутся художественно воспроизвести:
До поздней ночи ходил он по квартире и делал маленькие дела: собрал старые галоши и сложил их в ящик, смазал керосином дверные шарниры, чтобы не скрипели, песком вычистил таз под умывальником, золой протер ножи и вилки. Каждое движение доставляло ему удовольствие, казалось необычайно важным.Спать не хотелось. Он тщательно вытер пыль с приемника, купленного неделю назад. Смешно получилось: ушел в магазин за зимним пальто, а вернулся с приемником. Сначала родные дружно бранили его за неразумную покупку, но почти до утра слушали передачи. Сейчас, в последнее мгновение, он пожалел, что не купил приемника раньше. Вообще не умел он жить! Так и не добился благоустроенной квартиры, так и не собрался съездить в санаторий, всё откладывал да откладывал, не навестил брата, не… не… не… Даже не ухитрился вчера выпить рюмку, не поставил перед женой букетика цветов!
Многого не сделал. И, чувствуя, как в него входит холодом смерть, жалел о несделанном. Маленькой показалась жизнь, короткой.
Уже родные сбежались на крик жены, увидевшей его смерть, а он еще жил, все еще длилось последнее мгновение.
из рассказа "Самое длинное мгновение"
— Надеемся, наш вечер помог кому-нибудь открыть Давыдычева как замечательного новеллиста, мастера короткой прозы, искусного лирика, — сказал актер театра Алексей Сесюнин.
Для первых "Душевных чтений» были взяты рассказы из первой тетради «Души». С целью большего погружения в атмосферу советского быта пришедших зрителей поили чаем и угощали бутербродами с маслом и сахаром.
На следующий вечер, в апреле, готовят новеллы из второй тетради сборника. В "ПТАХе" намерены прочитать все за четыре-пять встреч, и, учитывая зрительскую реакцию, выбрать вызвавшие наибольший отклик публики, которые затем лягут в основу спектакля под предварительным названием "Простые люди".