20.07.2019
В этот день родились

Франческо Петрарка. Как написать бестселлер

20 июля 1304 года родился один из самых удачливых поэтов за всю историю Европы

Франческо Петрарка. Как написать бестселлер 20 июля 1304 года родился один из самых удачливых поэтов за всю историю Европы
Франческо Петрарка. Как написать бестселлер 20 июля 1304 года родился один из самых удачливых поэтов за всю историю Европы

Текст: Фёдор Косичкин

Фото: Портрет Петрарки работы Андреа дель Кастаньо, фрески виллы Кардуччо/ru.wikipedia.org

Один из рассказов Честертона про отца Брауна построен на парадоксе: определяя «на глаз», кто из двух незнакомых ему джентльменов - знаменитый поэт, а кто - удачливый биржевой маклер, герой падает жертвой въевшегося стереотипа и принимает за поэта статного, вычурно одетого красавца с кудрями, а не толстоватого коротышку средних лет с бородкой. Который в действительности и является знаменитым поэтом. «Сколько недоразумений породило одно совпадение в начале девятнадцатого века, когда жили три красавца, аристократа и поэта: Байрон, Гете и Шелли!» — вздыхает отец Браун. Двое из которых, добавим от себя, были к тому же заносчивы, бедны и оказались обречены на раннюю смерть.

Петрарка жил задолго до возникновения вокруг слова «поэт» этого романтического ореола. И не думал ему следовать. Он прожил невероятно долгую для XIV века жизнь, ровно 70 лет, причем прожил ее не в веселых пирушках и бесконечных скитаниях, как его современники-ваганты, не в любовных томлениях и военных походах, как другие его современники - трубадуры, а в сосредоточенных и уединенных ученых занятиях, довольствуясь скромным домиком и небольшой рентой, предоставленных ему могущественным покровителем - от чего, вероятно, «настоящий поэт» байроновского извода с негодованием отказался. Потому что сам себя он считал в первую очередь гуманистом.

Сейчас это слово тоже нуждается в пояснении. Под «гуманистами» понимаются активные граждане, готовые бороться за все хорошее против всего плохого (в последнее время всё чаще - за счет принимающей стороны). Но Петрарке и его коллегам куда больше подошло бы близкое по звучанию, но далеко ушедшее по значению слово - гуманитарии. Потому что свою задачу они видели не в борьбе с бедностью, а в том, чтобы восстанавливать гуманитарное знание: искать и исправлять, сличая разные копии, античные тексты и распространять их дальше. А также - писать самим на «золотой латыни», очищая ее от варварских - в прямом смысле - напластований Средних веков. Сам Петрарка («эллинизироваваший свою природную фамилию «Петракко») считал своим главным достижением огромную латинскую поэму «Африка». Сейчас никому, кроме специалистов, решительно не известную,

В отличие от «Книги песен», «Канцоньере». Само это название стало нарицательным, не нуждающимся в переводе. А речь идет всего-то о книжечке нежных сонетов, написанных ученым-филологом на народном тосканском языке вслед за старшими товарищами и земляками - Данте, Квальканти, Гвиницелли. Которые сами еще не знали, что возродившийся с их легкой руки интерес к поэзии на этом языке определит мощнейшее ментальное течение на много веков вперед - Возрождение.

Но сонеты поэтов «нового сладостного стиля» всё-таки оставались достоянием относительно узкого кружка. Из которого смогла вырваться только мощнейшая обличительная и спиритуальная «Комедия» Данте, не случайно прозванная «Божественной». «Канцоньере» Петрарки оказались первым бестселлером дольчестильновистов.

Сейчас, много веков спустя, кажeтся очевидным, почему так произошло. Во-первых, очищенный язык. Упиваясь красотами итальянского языка, объявляя его языком музыки и поэзии, европейцы имели в виду именно язык Петрарки. Который, будучи филологом и поэтом, первый собственным примером показал, насколько певучими могут быть самые простые слова, составленные друг с другом в не просто "не случайном", но в тщательно продуманном порядке.

Во-вторых,


Петрарка не то чтобы «изобрел чувства» - но изобрел оттенки чувств.


Перешел, так сказать, от пикселей к градиентам. При этом сама «отправная точка» этого градиента - девушка Лаура, благополучно вышедшая замуж, родившая 11 детей и умершая в возрасте около пятидесяти лет (что тоже тогда считалось нормальным) оставалась где-то вдалеке. Настолько вдалеке, что это до сих пор вызывает споры - полно, «да был ли мальчик»? В смысле - так ли важна была Лаура для Франческо или это некая условная фигура, источник бесконечных каламбуров и аллегорий (Lauro - лавр, yвенчивающий чело поэта, l’aura - золотая, т. е. исполненная добродетелей и т. д.), которой поэт считал обязанным обзавестись по аналогии с Данте и его Беатриче (чья жизнь, трагически ранняя смерть и воздействие, оказанное на Данте, сомнений не вызывают).

И в-третьих - то, что это оказалось не важным! Продуманная поэтическая форма перевесила содержание. Именно в Canzoniere


Петрарка до совершенства довел саму форму сонета -


14-строчника с рифмовкой abba abba cde cde, за которым на века закрепилось понятие «петраркистского». И тем самым породил само понятие «авторского сборника стихов» как отдельной смысловой и материальной сущности.

Не случайно именно Canzoniere оказалась той самой книгой, для которой полтора века спустя создатель современной книжной индустрии Альд Мануций изобрел убористый шрифт «курсив» (по легенде - имитирующий почерк Петрарки) и стал печатать их книжечкой малого формата - «покетбуком». Таким образом, уединенный гуманитарий оказался, говоря по-современному, драйвером индустрии, а его Canzoniere - не только бестселлером, но и «лонгселлером»:


в практически неизменном виде альдина Петрарки переиздавалась тоже столетиями -


она была приторочена к седлу елизаветинского аристократа и поэта Филипа Сидни, когда он поехал в Нидерланды на войну, с которой ему не суждено было вернуться, лежала в дорожных сундуках Гёте и Батюшкова, когда они отправились в Италию. И наконец полтысячелетия спустя после появления Canzoniere


Пушкин в «Метели» именно ради Петрарки приподнял на минуточку маску скромного основоположника русского реализма Ивана Петровича Белкина,


чтобы описать робкую любовь героев «Метели» именно его словами: «Нельзя было сказать, чтоб она с ним кокетничала; но поэт, заметя ее поведение, сказал бы: Se amor non è, che dunque?..»

То есть, в переводе Вяч. Иванова:

Коль не любовь сей жар, какой недуг

Меня знобит? Коль он - любовь, то что же

Любовь? Добро ль?.. Но эти муки, Боже!..

Так злой огонь?.. А сладость этих мук!..

На что ропщу, коль сам вступил в сей круг?

Коль им пленен, напрасны стоны. То же,

Что в жизни смерть, - любовь. На боль похоже

Блаженство. "Страсть", "страданье" - тот же звук.

Призвал ли я иль принял поневоле

Чужую власть?.. Блуждает разум мой.

Я - утлый челн в стихийном произволе.

И кормщика над праздной нет кормой.

Чего хочу - с самим собой в расколе, -

Не знаю. В зной - дрожу; горю - зимой.

И наконец еще сто лет спустя другой русской поэт, Мандельштам, в совершенно других условиях именно с помощью Петрарки пытался добраться до новых ритмов и новых смыслов:

Речка, распухшая от слёз солёных,

Лесные птахи рассказать могли бы,

Чуткие звери и немые рыбы,

В двух берегах зажатые зелёных;

Поэзия Петраки не отошла в область истории литературы; и потому 20 июля - день рождения поэта и повод перечитать его стихи, а не повод возложить цветочки к его бюсту.