Текст: Дмитрий Шеваров
Коллаж: ГодЛитературы.РФ
8 сентября 1941 года, фашисты разорвали последние коммуникации, связывавшие страну с Ленинградом.
В блокаде оказались около трех миллионов ленинградцев. Среди них 12-летний Юра Воронов. Через много лет строку из его стихов отольют в бронзе на монументе героическим защитникам Ленинграда: "О камни! Будьте стойкими, как люди!"
Ленинградские деревья
Им долго жить -
Зеленым великанам,
Когда пройдет
Блокадная пора.
На их стволах -
Осколочные раны,
Но не найти рубцов от топора.
И тут не скажешь:
Cохранились чудом.
Здесь чудо или случай
Ни при чем...
Деревья!
Поклонитесь низко людям
И сохраните память
О былом.
Они зимой
Сжигали все, что было:
Шкафы и двери,
Стулья и столы.
Но их рука
Деревьев не рубила.
Сады не знали
Голоса пилы.
...Деревья!
Поклонитесь ленинградцам,
Закопанным
В гробах и без гробов.
Юрий Воронов
10 октября 1941 года он писал отцу, служившему на Балтийском флоте: "Вчера исполнился месяц, как на нас налетают коричневые гады, и месяц. как разрушен наш дом. Ем я теперь так хорошо, что мама с бабинькой называют меня "обжора". Мы живем у бабушки Саши..."
Это еще совсем детское письмо. Трудно поверить, что тот же мальчик через несколько месяцев напишет:
Пол ходит
Под снарядным гулом,
В палате - сумрак, как всегда.
Чай недопитый
Затянуло
Коричневатой пленой льда...
Вместе с другими подростками Юра помогал разбирать завалы домов, дежурил на крышах. Был награжден медалью "За оборону Ленинграда". Потом он напишет: "Нам в сорок третьем // Выдали медали // И только в сорок пятом // Паспорта".
После войны поступил на отделение журналистики Ленинградского университета. В 1959 году был назначен главным редактором "Комсомольской правды".
Во главе "Комсомолки" Воронов был совсем недолго. Но именно эти годы стали звездными и для страны, и для советской журналистики. Когда в 1989 году я с благоговением вступил на "палубу" всесоюзной молодежной газеты, о Воронове вспоминали так, будто он покинул шестой этаж вчера, а не тридцать лет назад. Всем запомнилась его глубокая порядочность. Удивлялись тому, что он, открывший читателям "Комсомолки" множество поэтических дарований, свои стихи никому не показывал. "Блокада", первая книга Воронова, выйдет лишь в 1968-м.
В 1965 году после нескольких публикаций, разоблачавших "неприкасаемых", Воронов оказался в опале. Работавший в "Комсомолке" под его началом Ким Николаевич Смирнов (сегодня - научный обозреватель "Новой газеты") рассказывает: "Воронова сослали собкором "Правды" в ГДР. Это было верхом иезуитства - на многие годы отправить в Германию человека, пережившего блокаду... Все, кто работал с Юрием Петровичем, если дороги заводили в Берлин, считали честью для себя навестить его. Была такая встреча и у меня. В тот вечер я узнал, как родились "Ленинградские деревья" - самые пронзительные его стихи. В одной из европейских столиц Воронову показали бульвар с молодыми саженцами: "Здесь росли великолепные деревья, но в войну была очень суровая зима, минус 10—15 градусов, и пришлось их вырубить на отопление". Тогда Юрий Петрович и написал стихи о том, как в блокаду ленинградцы, умирая от голода, замерзая от действительно лютых морозов, не вырубили ни одного дерева ни в Летнем, ни в Михайловском, ни в других своих садах и парках. Осколочные раны на стволах замазывали юннаты. Многие из этих ребят умерли в блокаду. Но и по сей день окаменевшая замазка хранит отпечатки детских пальцев и ладоней..."
На днях (статья написана в 2011 году. - Ред.) в одной из газет наткнулся на заметку о реконструкции Летнего сада. "...Вырублено 122 дерева, из которых 90 были признаны больными, а 32 липы и клена, абсолютно здоровых, переживших блокаду и наводнения, вырубили только потому, что они мешали реконструкции фонтанов..."
Когда на сердце камень -
Тяжело.
Но разве легче,
Если сердце - камень?..
Оригинал статьи: "Российская газета"