Текст: Борис Кутенков
Фото: pixbay.com
Два важнейших видеоинтервью с поэтами – с Михаилом Айзенбергом на YouTube и с Мариной Кудимовой на НИКА TV. Глуховатая речь Айзенберга словно прорывается через барьер природной сдержанности; в видеофильме – много авторского чтения стихов с их острыми вспышками мгновенного смысла и прорывами к социальному. Любопытны его слова про обусловленность «темнот» у молодого поколения лириков – темнотой окружающего мира. В интервью Кудимовой, исполненной, как всегда, чувства собственного достоинства, – о «чтении как свободе» и доступности информации, обратно пропорциональной желанию знания; о непредсказуемой природе творчества – и канувшей в Лету «литературной самокритике»; интересно – об «украденном» ей номере журнала «Москва» с публикацией «Мастера и Маргариты».
«Лиterraтура» публикует фрагмент из будущей антологии «Fac Simile. Русская поэзия. От Державина до наших дней» с предисловием Феликса Чечика: «Подобной антологии, состоящей из рукописных стихотворений поэтов, в истории российского книгопечатания никогда не было. Это первая попытка. В чём же принципиальное отличие нашего издания от многих других поэтических антологий? Рукопись поэта – черновик ли это или уже окончательный беловой вариант – о многом может рассказать неравнодушному и заинтересованному читателю. Почерк поэта – иногда не поспевающий за мыслью поэта, а от того корявый и порой «нечитаемый», или, напротив, – искрометный, летящий и на первый взгляд окончательный (потом неоднократно исправляемый автором, в попытке совершенства), уже сам по себе произведение искусства…» Представлены стихотворения и рукописи Гавриила Державина, Александра Пушкина, Арсения Тарковского, Бориса Слуцкого и др. – издание и в самом деле обещает стать событием. Из ныне живущих наших современников – Ирина Евса, Александр Беляков, Григорий Медведев, Ольга Злотникова и другие.
Стараниями Анны Голубковой и команды вышел новый номер журнала «Артикуляция». Из наиболее интересного – лирика Елизаветы Трофимовой, ярко дебютировавшей в последнее время не только в поэзии, но и в эссеистике (см. её блог «периодика просветлений» в ВК), и литературной критике (см. её тонкое эссе о книге Евгении Вежлян в февральском «Знамени»). Трофимова – один из ярчайших поэтов поколения 20-летних, умеющих мыслить в стихах (что автоматически наводит на формулу Пушкина о Баратынском) и сохранять беззащитный лиризм в обрамлении мощного культурного бэкграунда:
каждый стих немного предсмертный
каждый вдох немного предсмертный
каждый день немного предсмертный
и все смерти кружатся над нами
и кружатся над нами кувшинки
и кружатся над нами колодцы
и кружатся над нами прозренья
каждый всхлип немного предсмертный
каждый вид немного предсмертный
и кружатся над нами снежинки
и кружатся немного бессмертно
потому что мы все еще смотрим
Любовь Колесник в той же «Артикуляции» продолжает эксперименты со стилями и жанрами: чрезвычайно остроумные верлибры о современной поэтической биографии написаны ей как бы от лица обобщённого представителя поэтического мира («я написала две книги / одна не горит / вторая не тонет / отправила одну в неву / в волгу / в воймегу / другую в костер / в огонёк / в полымя / сижу / смотрю / жду»), но главной всё же остаётся тема выяснений отношений с советским прошлым:
А с платформы говорят:
это город Волкоград,
и меня на корм бросают
в набежавшую волну.
Я плыву на тихий запад,
там поймали сатану.
Человек в костюме хлеба
вдоль по улице идёт,
звонкий голос ширпотреба
замечательно поёт:
не тони, держись, покуда
с нами яростное чудо,
Чудо-озеро с ледком,
небо, родина, партком.
В разделах критики и эссеистики – воспоминания коллег об Александре Петрушкине (Руслан Комадей, Юлия Подлубнова, Андрей Тавров, Сергей Ивкин, Сергей Слепухин, Алексей Сальников, Андрей Пермяков, Дмитрий Машарыгин, Инна Домрачева, Екатерина Симонова; см. о его важности для современной литературы – и в нашем предыдущем обзоре ). Там же – популяризаторский обзор «женских» поэтических книг от Анны Голубковой. Среди размышлений о книге Нади Делаланд – и о цитатном коде, неочевидном для младшего поколения: «В основе названия этой книги лежит детская шутка советских времен, которую сейчас уже, наверное, нужно расшифровывать. Если в кинотеатре, а тогда довольно много смотрели кино, впереди садился кто-то большой и высокий, у него/нее всегда спрашивали, не был ли их папа стекольщиком. То есть подразумевалось, что смотреть кино сквозь такого человека просто невозможно и ему нужно как-то подвинуться или пересесть. И Надя Делаланд в первом же стихотворении виртуозно обыгрывает эту фразу…»
В новом «Формаслове» – стихи Константина Матросова (Кострома), отсылающие к широкому спектру течений и поэтик – от мифологии Юрия Кузнецова до метареализма Александра Ерёменко. Предисловие редактора журнала Анны Маркиной: «неожиданные метафорические, словесные и культурные сращения – вот вектор матросовского восприятия, фиксирующего мир, где фотоаппарат понимается как «смесь циклопа и горгоны».
будет там счастливая невеста
на столе с петрушкою во рту:
в адорае всем нам хватит места
душами заполнить пустоту.
а пока телёнок лопоухий
молоко небесное сосёт
и в его глазах огромных сухо,
и лягушка наискось плывёт.
и взлетает, расправляя крылья,
птица – силуэт его души,
оставляя, словно бандерильи,
у пруда в осоке камыши.
Продолжаются и публикации давно отмеченных поэтов, «легитимных» (конечно, невозможно не ставить это слово в кавычки) для литературного мира. И тем не менее – дебюты и у них. На «Textura» – первое интервью Дмитрия Гаричева, лауреата малой премии «Московский счёт», в беседе с Алексеем Чипигой, – в том числе о психологических истоках собственных текстов и о «началах письма»: «Мне кажется, что нетерпимость и есть главная черта молодости, это легко понять, наблюдая за самим собой: чем чаще и проще ты смиряешься с равнодушием, несправедливостью, тупостью и вообще с тем, что всегда было тебе противно, тем вернее ты можешь признать, что молодость — это уже не про тебя. Собственно, относительно себя самого я сделал этот вывод со всей определённостью». Стеснительное самоумаление Гаричева (тут невольная рифма с интервью Айзенберга, упомянутым в начале обзора) дороже иных пылких откровений – особенно в тех случаях, когда в них заметно подлинно важное для понимания его поэтики: «Для меня написание текста — это что-то вроде расстановки ловушки, и пару раз в жизни, читая отзывы на свои стихи, я понимал, что ловушка сработала; это были моменты подлинной гордости. То есть, если мы всё-таки допускаем сказочную возможность единой и умопостигаемой реальности, то задача поэзии в том, чтобы уводить нас в противоположном направлении, к смыслам, творимым ей самой: если для этого нужно какое-то одно слово, я бы назвал это утешением».
В «Урале» непременно обратите внимание на Анну Долгареву – стихи, поражающие, кроме собственно поэтических достоинств, благоуспокаивающей интонацией, которой так не хватает современной поэзии. Там же – исполненная «терпения и страдания» силлаботоника Юлианы Новиковой, в которой за привычной реальностью открывается дверца в настоящий босховский ад:
Когда я сплю, я вижу всякое,
Отнюдь не то, что бы хотелось мне.
Как это яблоко двоякое,
Первичной и вторичной спелости.
Оно по блюдечку катается
Как будто в приступе безумия.
И в том картинка открывается,
Как дверца в складочках Везувия.
На «Прочтении» – стихи Михаила Куимова, где метафорические сгущения сочетаются с безапелляционной ясностью высказывания:
Кухня. Окурки, пиво.
А за окном — тайга.
Хочется жить красиво.
Хочется. Иногда
Видишь эту картину
Сверху, как самолет.
Счастлива ли Марина,
Что с м*** живет?
Спросишь ее — счастли́ва?
Знать бы наверняка.
Кухня. Окурки, пиво.
И за окном — тайга.
Филолог и поэт Олег Демидов на своей странице на Facebook, между тем, задаётся вечным и нерешаемым вопросом о том, зачем сегодня писать и издавать стихи. Народ активно подключился к обсуждению: на момент написания обзора в посте уже 139 комментариев. Валерия Пустовая: «А стихи, наоборот, мне всегда казались самым читаемым жанром. Не книга (книги ещё надо распространить, с этим проблемы), а именно само стихотворение. Моментальная связь с читателем, слушателем. Счастливые люди, поэты, в этом смысле для меня». Роман Богословский: «Весьма важный пост. Вопрос действительно острый, бытийственный. Ответов пока нет. И это удручает». И всё же любые поиски мотивации отступают перед иррациональной радостью отклика – как читателя, так и самого поэта, – на собственное стихотворение. По сути, лучше всех в упомянутой дискуссии об этом сказала Елена Лапшина: «Ну как, вот напишешь стишок иногда и чувствуешь, как будто пузырики от газировки в носу или шампанского – радостно. Фонтанируешь минут 15, пока хватает этого самого химического (забыла название), от чего люди радуются». Просто, а факт.