Текст: Ирина Дюгаева, Оренбург
Фото: pixabay.com
СУММА ПРОТИВ ОТЛИЧНИКОВ
(Орфография и пунктуация авторские)
«Почему Бога нет?» – на такую тему задали написать сочинение в новой школе, куда я перешёл из-за переезда: моя семья переехала из центра города в пригород. Будь моя воля, я бы и шагу не ступил в эту «школу» – одно название, а на деле – допотопное заведение. Одно это сочинение говорило само за себя. Пока в нормальных школах на уроках Конфессионального Единства объясняли, почему Бога нет, здесь заставляли выдумывать свои силлогизмы. 2099 год на дворе, а тут всё богов изучают…
Весь вечер я убил, пытаясь выжать из себя хоть одну умную мысль, но всё во мне противилось этому. Я чувствовал себя настоящим мучеником, подвешенным за извилины мозга к столбам науки. Обессилев и вспотев, я оборвал пытку и выключил компьютерный сенсор. Начал выдумывать разные оправдания, почему не прислал сочинение вовремя.
«Языковая раскладка сбилась, и я случайно написал сочинение не на двоичном коде, а на азбуке Морзе; компьютерная система поймала вирус…»
Нет, надо было измыслить что-нибудь поправдоподобнее… У бабушки упало давление, и мне пришлось сидеть около её постели целый вечер. «Но ведь домашний выравниватель давления быстро справляется с такой задачей», – нашёл я противоречие, проигрывая возражение учителя в голове.
Ну, его, это сочинение, и всякие выдумки! Скажу правду: не получилось, ничего в голову не лезет. Здесь же школа другая, «дотошно лояльная», – как сказал папа.
Утром я неохотно поплёлся в школу. Слабое сентябрьское солнце едва пробивалось сквозь облака, и район приобрёл угрюмый вид. Пригород представлял обширную равнину с невысокими частными домиками, опоясанными железной дорогой. За железной дорогой бежала река, а над ней висел мост, ведущий к центру города, такому недосягаемому, золотящемуся в лучах солнца своими небоскрёбами с поляризационными окнами.
Первый урок тёк скучно, я сидел за партой, как глухой, подбирая верные слова для оправдания за невыполненную домашку, поэтому не сразу понял, что меня толкнул в плечо сосед по парте Реле.
— Смотри, смотри! — он тыкал в окна.
За окнами пылал пожар. Частные дома напротив школы пламенели, и их едва можно было различить из-за огня, объявшего весь горизонт. Ажурный забор перед школой особенно отчётливо вырисовывался на фоне пожарища, его точечно-зернистые прутья колебались в мреющем воздухе.
Раздался визг сирены.
— Хорошо, что я живу далеко от школы, — облегченно выдохнул Реле, и я мысленно выдохнул вместе с ним – мой дом тоже стоял далековато отсюда.
Все высыпали на площадку перед школой, встав ровно по шеренге под предводительством преподов. Я смотрел на лоснящееся полотно огня с интересом, дух мой был слегка приподнят над происходящим, и я ощущал себя как-то спокойнее оттого, что все нервно трепещут. Обычно так вёл себя я в новой школе, полной самоуверенных незнакомых лиц. А теперь все эти лица конфузливо корчились.
В моей прошлой школе всё было иначе. Там ученики носили свободную форму, а тут развели старообрядческое мракобесие из строгих костюмов. Мне приходилось надевать рубашку и потёртые брюки отца, ушитые бабушкой. С туфлями вышла загвоздка, поскольку найти их было сродни тому, чтобы обнаружить доисторические окаменелости: в центре города подобные старомодные вещи не продавали, только здесь, в пригороде, да и то в разгар предшкольного сезона и по неприлично задранной цене. Мне разрешили первое полугодие проходить в обуви, которой я располагаю – в истёртых кедах без подсветки и датчиков скорости, которые были писком моды лет сто назад и тоже были отцовскими. По обуви, собственно, и можно было отличить «новеньких» от «стареньких».
К тому же повадки «стареньких» отличались вышколенной дисциплиной: стоило учителям встать около подопечных, как ропот стих, и на пришкольной площадке легла идеальная тишина. Даже от пожара не исходило ни звука, хотя пламя таких размеров должно было трещать, как базарная бабка, проваливаемые крыши горящих домов – громыхать, как вагоны поездов, и местные жители – визжать наперерез пожарной сирене.
Неожиданно засмеялась одна старшеклассница. Я разглядел её со спины и заметно поразился её бархатному смеху, нёсшему какое-то триумфальное возмездие.
Что-то во мне отозвалось на этот смех, как на умилительный аккорд, и я сам рассмеялся. Я тоже мстил, хотя не могу сказать кому. Просто в этот момент в этом месте я ощутил себя одиноким как никогда, и тут мне на выручку пришёл человек, по-видимому, испытывавший нечто схожее. Я будто увидел свет маяка, знаменовавшего человеческую близость. И чтобы дать знак о себе, таком же живом человеке, засмеялся в ответ.
Девчонка обернулась и зыркнула на меня испытующим прищуренным взглядом. Она тоже была новенькой – носила кеды, светящиеся кислотно-зелёным цветом.
Вот только наше поведение подтолкнуло остальных порвать молчание.
— У меня бабушка там живёт! — какой-то мальчуган кинулся к деревьям, какой-то препод бросился за ним, какая-то часть учащихся заверещала, какие-то чёрные птицы издали крик, похожий на свист топора палача.
Тут с центральной лестницы раздался голос директора в устаревший мегафон.
«Дорогие учащиеся! — дружественно начал директор. — Прошу вас сохранять спокойствие, так как нам опасность не угрожает, и мы можем продолжить занятия».
Его маленькие глазки, едва заметные на круглом лице, проследили за мальчуганом, добежавшим до ворот. Директор снова заговорил:
«Прошу не разводить панику, мы же цивилизованные люди! Перед нами разыгрывается необычайное зрелище, которым не каждый может насладиться на своем веку».
Его сладкий тон и свойскость обращения действовали точно песнь матери на плачущего младенца: все поуспокоились.
«Неужели вы не понимаете, что это иллюзия? Принюхайтесь. Разве вы чувствуете запах гари? Нет, потому что ничего не горит. Разве вы слышите сирену и видите пожарных? Нет, потому что если бы что-то горело, они бы уже давно были здесь. Разве ваши родители уже звонят вам, чтобы узнать, всё ли с вами в порядке? Нет, потому что опасности нет. Перед вами разыгрывается хрономираж, необычайное явление, которое видят не все жители нашего района. Чтобы понять суть этого явления, мы все сейчас вернёмся в школу и стройно, без паники, как цивилизованные люди, пройдём в актовый зал, где поговорим о хрономиражах. Будем стойкими перед лицом страха и не обманемся оптической игрой, которая может одурачить только невежественные умы!»
Я не поверил в эту прибаутку, пока пожар не рассеялся. Как будто кто-то выключил проектор, и наложенная картинка пропала по щелчку пальцев. «По щелчку пальцев директора», — неприязненно подумал я, решив, что это была учебная тревога, а нас всех одурачили, чтобы проверить, как мы поведём себя в опасной ситуации.
По дороге в актовый я познакомился с той девчушкой-посмехушкой. Когда все столпились на лестнице в школу, она заприметила меня первой.
— Ты засмеялся, чтобы подцепить меня?
— А может, потому что мне стало смешно? — отпарировал я.
— Просто все всегда хотят общаться со старшиками.
— А может, просто старшики любят привлекать внимание?
— Ну, и как тебя зовут, не привлекающий внимания?
Я назвал своё имя – Индрик – с неохотой, потому что мне оно до боли не нравилось и как будто не шло моей натуре. К тому же оно было совершенно непримечательное, устаревшее и пресное по сравнению с теми пёстрыми именами, которые дают детям в наши дни: мальчиков чаще всего нарекают Парабеллум, а девочек – Гильза.
Старшеклассницу звали Гамаюн. Я припомнил, что где-то на уроках уже встречал это имя и решил, что её родители либо увлекались историей, либо отдали дань уважения какому-нибудь историческому лицу, в любом случае, проявили фантазию.
Так, в этом чужом месте у меня наконец-то появился знакомый (даже знакомая!). Я чувствовал себя покорителем мира, который совершил нечто из ряда вон, требующее огромной силы и сноровки.
— Почему ты смеялась-то?
— Тайна, — она кокетливо улыбнулась.
— Прям сама загадочность.
— Тебе понравился хрономираж?
— Ага, красивый. Как и все игры природы, которые можно научно объяснить. Пока остальные орут, настоящие учёные и большие умы смеются, потому что знают, что наука все объясняет.
— Наука всему голова? Ну, и как ты объяснишь хрономираж?
— Насколько я знаю, здесь, в пригороде, ионизирующее излучение сильнее из-за химического следа, который оставляют АЭСки поблизости. Фотоны здесь ведут себя странно и шально, как пьяные, и творят невесть что со светом, поэтому возникают аномальные всплески. Как-то так. — Я не без самодовольства пожал плечами.
— Какие скучные разъяснения, никакого следа для тайны. А мож, всё намного проще? Мож, это Бог подаёт знаки и намекает на что-то? У меня так мама иногда говорит – экивоками, когда хочет мне сказать что-то, что мне не понравится.
— Ты же несерьёзно! Кто сейчас верит в Бога? Только идиоты!
— Бог и не просит верить в него, он намекает, а ты по намёкам его находишь. Твое объяснение, мож, и правильное, да кто сказал, что эти игры природы не задуманы кем-то заранее? Законы в учебнике тоже записаны кем-то.
Она резко мотнула головой и прошла дальше. Я громко, во всеуслышание расхохотался, но вышло натужно и жалко, совсем не как в первый раз. Ну, вот, только обрёл друга и уже умудрился отвернуть от себя.
В первую секунду я не придал значения словам Гамаюн, но чуть позже надумал такого, что не мог нормально уснуть. Посреди ночи не выдержал, поднялся с кровати. Датчик движения мгновенно сработал, и свет озарил комнату.
Я судорожно включил компьютерный сенсор и начал сочинение: «Почему Бог переселился в пригород, на окраину Ойкумены?..» И уже через два часа, даже не вычитав текст на ошибки, отослал учителю. Лишь после этого смог заснуть, крепко и сладко, как и подобает человеку с чистой совестью.
На следующий день выставили оценки. Я получил «удовлет». Учительница указала, что нужно было своими мыслями дойти до истины – почему Бога нет, а не доказывать обратное. Я безразлично махнул рукой и на том же уроке Конфессионального Единства погрузился в свои приятные, близкие сердцу мечты.
Незаметно для себя размечтался до того, что решил, будто тот хрономираж отразил близкое будущее пригорода, и представил, как всё здесь горит под громогласный хохот Его, потерянного и брошенного где-то в школе.
P.S. Напоминаем, что участникам конкурса необходимо заполнить форму с личными данными, которую можно найти здесь.
Публикация рассказа на сайте не означает, что он вошел в шорт-лист.