Текст: Сергей Глезеров
Текст предоставлен в рамках информационного партнерства «Российской газеты» с газетой «Санкт-Петербургские ведомости» (Санкт-Петербург)
– Тема, которой я занимаюсь, актуальная, но в силу особенностей современной жизни не очень популярная, – говорит Альмира Тагирджанова – краевед, исследователь истории татаро-мусульманской общины Северной столицы. Материалы, собранные в архивах и Российской национальной библиотеке, она обобщила в недавно увидевшем свет путеводителе «Санкт-Петербург с восточным колоритом».
По словам автора, она не ставила себе задачи ознакомить мусульман, приехавших работать в Петербург, с восточными оттенками нашего города. Они прибыли на заработки и воспринимают Петербург как транзитный пункт своей жизни, что вполне естественно. Эта книга скорее для тех, кто прикипел к нашему городу, хочет лучше понять его...
Есть много не очень известных деталей и нюансов, связанных с «восточным Петербургом». К примеру: проекты строительства двух мечетей существовали еще в начале XIX столетия, причем заказчиком выступало военное ведомство. Почти два десятка лет помещение для богослужений военнослужащим мусульманам предоставляли в Михайловском замке – в бывших апартаментах императрицы. А когда в начале ХХ века решался вопрос о выборе места мечети, поначалу рассматривалось пустовавшее место напротив Музея этнографии – там, где сейчас здание гимназии Русского музея.
– И ведь никого не смущало тогда, что автором проекта здания петербургской мечети был православный русский архитектор Николай Васильев, – говорит Тагирджанова.
К строительству мечети приложил руку и другой известный столичный зодчий – Степан Кричинский, польский мусульманин. Он был потомком Наймана-Мирзы, прибывшего в начале XV века в Литву из Крыма. Фамилия Кричинских возникла от деревни Крычан на Березине, которую сын Наймана-Мирзы получил в пользование.
– Между прочим, по проекту Степана Кричинского в Петербурге был возведен Феодоровский собор в честь 300-летия дома Романовых. Ни царскую семью, ни общественность опять-таки не смущало, что знаковое сооружение Российской империи, в которой православие было господствующей религией, строил мусульманин, – отмечает Альмира Тагирджанова.
Интересно, что первым из студентов-мусульман свидетельство об окончании Санкт-Петербургского университета получил в 1848 году азербайджанец Агабек Едигяров, который затем служил в канцелярии наместника императора на Кавказе. А первым мусульманином, получившим в нашем Университете ученую степень, стал в 1864 году Эсфендиар Тактаров. Впоследствии он преподавал в Ставропольском уездном училище.
– Я на лекциях задаю своим слушателям вопрос: как вы думаете, на какой факультет стремились поступить в начале ХХ века мусульмане? Обычно отвечают: «Конечно же, на восточный». А вот ничего подобного: на юридический. Зачем? Чтобы оказывать юридическую помощь своим соплеменникам, – рассказывает Тагирджанова.
Селились в старом Петербурге татары достаточно компактно. Выходцы из Пензенской губернии – по Вознесенскому, Измайловскому проспектам и в начале нынешнего Московского. Район вокруг Пяти углов на Загородном проспекте был местом расселения нижегородских татар, по набережным реки Мойки жили касимовские татары – выходцы из Рязанской губернии.
Во время Великой Отечественной войны немало татар защищали наш город, на Ленинградском и Волховском фронтах даже выходили газеты на татарском языке. Любопытный факт: после войны ленинградские татары просили власти отдать им для богослужений пустовавший католический костел Святого Станислава на улице Союза Печатников, поскольку мечеть на Петроградской была закрыта еще в 1940 году. Однако совет по делам религий в конце концов принял решение вернуть верующим соборную мечеть.
По словам Альмиры Тагирджановой, хоть ее путеводитель и посвящен прежде всего памяти татар, в нем затронута и деятельность представителей других мусульманских народов. На Руси ведь с давних пор татарами традиционно называли всех мусульман. Поэтому, как отмечает автор, она не могла не упомянуть о Таджи Исамухаметове – владельце «Бухарского магазина» на первом этаже «Пассажа» на Невском, обосновавшемся в Петербурге в 1909 году. По национальности он был сартом из Ташкента (сарты – исконно оседлое население Средней Азии).
– Да, сейчас время глобализации, – продолжает Тагирджанова. – Но я уверена, что даже те, кто считает себя людьми мира, рано или поздно захотят приобщиться к своим корням, узнать чуть больше общепринятого. Для меня наш город родной и любимый, два моих прадеда умерли в блокадном Ленинграде. Но не менее важна и память о корнях: мои предки по отцовской и материнской линиям – выходцы из татарского села Черемишево Саранского уезда Пензенской губернии. Об этом я тоже не забываю.
Оригинальный материал: «Санкт-Петербургские ведомости»