Текст: Борис Кутенков
Одним из главных литературных событий месяца стал выход нового онлайн-журнала «Кварта» (редакторы – Валерий Шубинский и Богдан Агрис). В предисловии говорится, что «…в отличие от других такого рода проектов, этот – авторский. Соредакторы честно признаются в том, что выбор авторов и текстов отражает их вкусы (в той мере, в какой им удается прийти к консенсусу) и их представления о путях развития русской поэзии. Они с удовольствием будут предоставлять слово и своим коллегам, в том числе оппонентам, но не претендуют на абсолютную объективность и нейтралитет». В статье «Ориентация на местности» Шубинский пишет об истории развития современной поэзии (своеобразный постулат идеологической программы журнала?):
«В какой-то момент молодые поэты, более чем приблизительно представляющие себе разнообразие ходов отечественной и мировой поэзии рубежа тысячелетий, стали воспринимать вязкий, безэмоциональный, синтаксически разорванный и семантически непроницаемый «верлибр» (о том, что на практике означает и может означать это слово, – ниже) как единственную альтернативу литинститутскому “традиционализму” a la Борис Рыжий и толпой бросились в эту вполне легитимную, но, видит бог, узкую нишу. Старшие же, боясь оказаться за бортом парохода современности, старательно имитировали любовь к такого рода эстетике. Кажется, все это уже чуть-чуть в прошлом».
О поэтах нового поколения, не порывающих связи с традицией и высоким модернизмом: «…стихи нового поколения (авторов, которым сейчас меньше 25 лет). Оказалось (против всех ожиданий), что их связь с языковыми, интонационными и просодическими традициями отечественного “высокого модернизма” XX века в ряде случаев глубже и органичнее, чем у их непосредственных предшественников. И это невольно заставляет усомниться в том, что разлом, о котором говорится в конце статьи – в самом деле разлом, а не циклическое колебание культурного поля. Но если так, ситуация и для старших поэтов становится иной. Трагическая необходимость исполнять свою миссию (невеселую, но высокую миссию завершителей), заведомо не имея доли в будущем, не отменяется, но пока откладывается на неопределенный срок…»
На «Вавилоне» Дмитрий Кузьмин – в целом одобряя выход эстетически не совсем близкого ему издания «с внятной платформой» – дискутирует со статьёй Шубинского: получилась в большей степени «полемика эстетических флангов» – редкая по нашим временам тем, что не перерастает в брань и взаимоотрицание. О сомнениях в «релевантности высокого модернизма», близкого Шубинскому: «Основной вопрос, скорее, в том, будет ли для этого нового поколения релевантна та система координат, в которой прежние авторы (и прежние литературные идеологи) находили себя и определяли своё место. В данном случае — система координат, в которой существует вот эта “традиция высокого модернизма”». Не могло не обойтись и без защиты тренда премии Драгомощенко: «Но для единственной (до последнего времени) премии молодым авторам такое колебание между стремлением сузить рамку и расширить её вполне естественно…»
В рецензионном отделе журнала Ольга Балла пишет о «Нерасторопном празднике» одного из самых ярких представителей «новой модернистской линии», Ростислава Ярцева: «Кстати, такая настойчивая апелляция к культурной памяти XX столетия кажется мне ещё и формой — и поэтической, и экзистенциальной — рефлексии над этим веком, его мирочувствием, его катастрофами, — человека, прожившего в нём всего три года, — способом присвоения его опыта…»; «Ярцев тут, конечно, немного человек-оркестр, не отказывающий себе в удовольствии бравировать своим умением извлекать мелодии из многих разных инструментов одновременно…»
В сентябрьском номере «Нового мира» Лиза Новикова и Вл. Новиков рассуждают об историческом времени в художественной прозе. «Сразу несколько авторов за последнее время обратились к более пристальному изучению XX века. Такой “дополнительный заход” за вроде бы отработанным материалом не всегда гарантирует читательское внимание, но обращён скорее к “товарищам потомкам”. Роман Сенчин сделал фамилию Елтышевых нарицательной. Но вновь вернулся к теме превращения советского в постсоветское, чтобы лучше рассмотреть несколько портретов современников…» О трансформациях прилагательного «советский»: «Тридцать лет назад это прилагательное начало переходить в разряд устаревших слов, лексических историзмов. “Советское прошлое” – такое обозначение возникло для наследства, от которого мы отказываемся, для промежутка 1917–1991. Казалось, всё, что только можно, будет автоматически переименовываться из “советского” в “российское”. Но за тридцать лет постсоветской эпохи сам феномен “советского” неуклонно передвигался из зоны “негатива” в зону “позитива”…»
Продолжается серия воспоминаний о Людмиле Вязмитиновой – и о том следе, который она оставила в современном литературном процессе. В новом выпуске «Лёгкой кавалерии» Андрей Фамицкий вспоминает о Людмиле: «В первую же встречу Вязмитинова сделала мне щедрый подарок — подарила свой opus magnum “Тексты в периодике”. Я был несказанно рад: по этой книге, как мне представлялось, я мог понять, что происходило в литературной жизни в Москве, пока меня в ней не было — все мои 27 лет. Не совсем удалось: оказалось, что у Людмилы едва ли не кардинально другой вкус. Не по всем авторам мы сходились. Но Людмила всегда умела аргументировать свою точку зрения, на истинности которой, впрочем, не настаивала…» Книгу выложило в открытый доступ издательство журнала «Формаслов».
На Facebook Ольга Бартошевич анонсирует выход ценной архивной записи: «Нашлась старая передача (1992-1993): Сергей Гандлевский очень круто разговаривает с Денисом Новиковым и Григорием Дашевским. Сами они — лед и пламень — друг с другом не разговаривают. Дашевский читает свои лучшие стихи, а Новиков, как обычно, свои лучшие не читает. Нашли Александр Францев и Феликс Чечик».
В сентябрьском «Знамени» Ольга Балла пишет о двух значимых сборниках эссеистики, вышедших в 2021-м, – «Некто творящий. Восемь эссе о поэтах» Светланы Михеевой и «Инстинкте просвещения» Елены Пестеревой. «Критик, говорит Пестерева, должен быть честным, умным, самокритичным, интеллигентным и стремиться к истине. “Я хотела бы, чтобы, прежде чем говорить во весь голос, критик убеждался, что он находится на стороне истины, разума и света настолько, насколько в настоящий момент для него посильно. А потом отмерял еще раз”» (об «Инстинкте просвещения»). «Занимаясь не красотой, допустим, и не гармонией, а Истиной (с большой именно буквы) своими незаменимыми средствами — не говоря уж о том, что более древними, чем метафизика “понятийная”, — поэзия, понятая таким образом, оказывается в родстве скорее уж с мифом» (о Михеевой). Cм. и наши материалы об этих книгах: интервью со Светланой Михеевой о книге в «Формаслове» и рецензию на книгу Елены Пестеревой в «Урале».
В «Лиterraтуре» Евгения Вежлян анализирует свежий литературный выпуск журнала Esquire: «…замысел литературного номера “Эсквайра” был дерзок и заключал в себе сложную задачу: создать постиндустриальный симулякр производственного романа».
«Горький» представляет обзор пяти книг о поп-музыке, доказывающих, что она «не однотипна, что она очень разная и к ее изучению можно подходить с самых разных позиций». О книге «Алла Пугачева глазами друзей и недругов. В двух томах»: «Это издание — попытка осветить творчество Пугачевой со всех сторон, при этом избегая каких-либо авторских комментариев. Это такая специализированная книга, которая подойдет для любителей копаться в источниках. Всем подряд ее не посоветуешь, это не биография. И скорее всего, без каких-то базовых знаний о жизни Пугачевой читать ее будет сложновато. Но если вы знаете основные факты, книга поможет вам добавить к ним множество деталей…» О книге Дэвида Бирна «Как работает музыка»: «Бирн зачастую говорит о вещах, которые звучат как нечто очевидное — вот, например, он рассказывает о том, что музыку раньше слушали только вживую, а потом начали записывать. Мы все это знаем. Однако он не останавливается на этом, описывая контекст и значение тех или иных изменений».
«Волга» публикует магические стихи Владимира Кошелева:
- мы на теле твоём
- как на камбале пыльной плывём
- и воздушный объём
- обезглавленным львом обзовём
- потому что не съест и пришпоренный буйствует шар
- как тюрбан с головы мы убили тебя падишах
- мы прозрачный предел обнаружим в пространстве шатра
- чья шкатулка как ночь европейской булавкой щедра
- и на шпагах своих мы качаем последний удар
- точно всплеск в тишине и лягушку внутри у пруда
- мы на теле твоём
- как на камбале пыльной плывём
- и воздушный объём
- назовём внеземным королём
В сентябрьской «Дружбе народов» – стихи Евгения Дьяконова. (О его подборке мне приходилось говорить на недавнем семинаре в Липецке, поэтому уделю здесь ей несколько больше внимания, чем остальным). Если у Дениса Новикова было «вижу зверя в мужчине любом», то лирический герой Дьяконова обращает это «видение зверя» прежде всего на себя, на своего лирического героя. Стихи Дьяконова нарушают привычное на двух уровнях: во-первых, это инерция размера (четырёхстопный ямб, из которого Евгений пытается «вынырнуть», экспериментируя с размерами), во-вторых, это обобщение – лирическое «мы»: и то и другое опасно для поэта и, казалось, легче лёгкого скатиться в рутину – в усталость силлабо-тоники (что касается первого фактора) и в неоправданные сентенции, в дидактику, к чему так часто ведёт это «мы» в стихах. Но Евгению Дьяконову удаётся быть новым и в том, и в другом смысле – в первом случае доказывая, что силлабо-тоническая просодия всегда свежа и её можно наполнить новым содержанием, а во втором – что с помощью этого «мы» можно ненавязчиво и несентенциозно проговорить некие общечеловеческие истины.
- О, этот рембрандтовский свет –
- течёт из плоскости другой,
- Не той, где рубенсовский цвет,
- Не там, где мы живём с тобой.
- Он зарождается во тьме,
- Его творец и слеп, и нищ,
- Ну что ещё сказать тебе,
- о днище днищ?
- Сломай подрамник, разорви
- в клочки подстрочник.
- Ведь этот свет не о любви.
- Держи платочек.