Текст: Андрей Цунский
Как Сорви-голова сломал шею
Нынешние дети вряд ли, разве что запертые на даче под непрерывным проливным дождем без единого гаджета, прочтут книгу «Капитан Сорви-голова». Не зная ни слова по-французски, дети могут воспользоваться сетевым переводчиком и выяснить, что этот самый Capitaine Casse-Cou на самом деле «Капитан Сломай Шею» - и так же называют его «книжные» англичане – Break Neck. Ну да шею ему простят.
- - Видите ли, эта маузеровская пуля - прелестный снарядец и притом же чистенький, как голландская кухарка. Благодаря своей огромной скорости - шестьсот сорок метров в секунду! - он, как иголка, проходит через живую ткань, не разрывая ее. … Нет, решительно, маузеровская пуля очень деликатная штука... словом, a gentlemanly bullet [джентльменская пуля]. В былые времена, при старинном оружии, головы этих молодцов разлетелись бы, как тыквы. А деликатная, гуманная маузеровская пулька сумела нежно проскочить сквозь кости и мозговую ткань, причинив моим раненым только одну неприятность: временно лишив их способности нести боевую службу.
Пройдет четырнадцать лет, и «гуманные пульки» сократят население мира на 11 миллионов, а спустя сорок шесть лет – еще на пятьдесят миллионов человек. Дети, не всем книгам можно верить.
Сейчас можно прочесть во множестве книг и статей, чем была Англо-бурская война. Пулеметы, блокпосты, концлагеря… Все это имело место на бойне, ставшей генеральной репетицией самых страшных войн двадцатого века. Но это теперь не открытие и не новость, хотя об этой войне советские дети читали только в книге Луи Буссенара «Капитан Сорви-голова». Ну, или в книге Августа Нимана «Питер Мориц – Юный Бур из Трансвааля».
Впрочем, генералы хотя бы в ходе боевых действий начинают понимать необходимость что-то менять. С писателями все бывает и хуже. Бои успевают утихнуть, а литераторы так ничего и не понимают.
- «Англичане, желая стать как можно незаметнее для слишком уж зоркого глаза наших друзей - буров, приняли на вооружение новую форму цвета не то ржавчины, не то испанского табака. Этот тусклый цвет диких каштанов почти сливается с землей, благодаря чему войска, находящиеся на большом расстоянии, становятся невидимыми. Тем более что у них решительно все окрашено в цвет хаки: шлемы, каски, куртки, брюки, ремни, ранцы, ножны сабель и штыков, одеяла, футляры полевых биноклей, фляги, гетры и патронташи. Поэтому, куда бы ты ни направил взгляд, он всюду встретит однотонную тусклую окраску, ничто не бросается в глаза.
- … Куда девались их красные мундиры? А кильты, эти знаменитые шотландские юбочки в разноцветную клетку? А чулки с отворотами? А белые гетры и башмаки с пряжками? Все заменил хаки. Горделивый сын гор превратился в невзрачного пехотинца, одетого в мундир, брюки и гетры цвета дикого каштана. На смену яркому пледу пришло одеяло цвета лошадиного помета. Единственным воспоминанием о форме, которой он так гордился, служит большой, окаймленный мехом кожаный кошель, словно котомка нищего, висящий у него на животе».
Ехидничая над новой формой англичан и расписывая «гуманизм» пуль наступающего века, Буссенар как будто не видит надвигающегося ужаса. Может быть, автор просто никогда на войне не бывал и пишет о том, чего не видел? Так ведь нет. Был, и был военным врачом на франко-прусской войне 1879-71 годов, и ранений повидал – и лечил – немало.
Количество потерь до ХХ века не было прямо пропорционально военному успеху. Красивый сомкнутый строй, величественные герои, мудрые полководцы… Одно непонятно – как мог человек, который видел, во что превращает человеческое тело шрапнель, писать так:
- - Видите ли, дорогой мой, - повторял своему пациенту доктор, - без асептики нет и не может быть настоящей хирургии. Вас здорово поддели... Случись это лет двадцать назад, вы через два-три дня умерли бы от такой раны. А теперь от этого не умирают. Я хотел бы даже заполучить вас с обоими пробитыми легкими, насквозь пробуравленной печенкой и пусть даже с дыркой в желудке.
- - О, вы слишком добры ко мне, доктор! - стараясь сохранить серьезность, ответил Сорви-голова. - Благодарю вас и в следующий раз непременно постараюсь устроить так, чтобы меня привезли к вам изрешеченным, как шумовка.
Бедный Жан Грандье… Существуй ты на самом деле, всего через пятнадцать лет, когда тебе не будет еще тридцати, тебя принесут к докторам именно в таком состоянии, да еще и отравленным хлором или ипритом, с синим лицом, с опорожненным в офицерские штаны кишечником. «Гуманная пуля»? да что вы понимали в войнах, доктор Буссенар?
Кстати, о той войне существует два прямо противоположных мнения. Одно изложил автор, которого у нас любят все. Сэр (в отличие от его героя Шерлока Холмса, который предпочел отказаться от дворянства и остаться «мистером») Артур Конан Дойл. Правоту Британской империи он обосновал так: «В нашем обширном собрании стран, пожалуй, нет другой страны, права Британии на которую были бы так же неоспоримы, как на эту. Мы владеем ею на двух основаниях - по праву завоевания и по праву покупки».
Второе мнение было общим во всех странах, кроме Британской империи. Огромная и алчная держава отнимает у бедных буров землю, на которой те пасут скот и сеют хлеб.
Со всего мира, и в том числе из России, едут в Трансвааль и Оранжевую Республику волонтеры, спешат встать под ружье «Папаши Крюгера», расстаются с руками, ногами и головами «за идею», «за свободу», и «за правду» - причем и то, и другое, и третье – не свое. Более того – вся эта триада от начала и до конца – ложь.
Много лет буры и правда селились в Южной Африке, что-то там выращивали, кого-то пасли. Вот только сами ли?
- «Солдат отстегнул подвешенную на поясе, пониже рюкзака, валлийскую лопатку, которыми снабжена вся английская пехота, и подал ее буру, а старший сержант, указав пальцем на землю, пояснил:
- - Dig!.. Копай!
- Пожав плечами, бур спокойно ответил:
- - Я не прикоснусь к этому английскому изделию, не стану марать своих рук, да и родную землю, в которой мне суждено покоиться вечно. Принесите-ка мне кирку да лопату, славные мои орудия! С их помощью я вспахал эту девственную землю, опустошаемую теперь завоевателями».
Ой. Да ладно? Родную? Он что, в Голландии? Сам он, что ли, пахал? А чернокожие рабы, которые тут жили несколько дольше него? О них вообще кто-то упомянул? Почему чернокожие африканцы вдруг поднялись и стали воевать с империалистами-англичанами против буров? Не потому ли, что эти империалисты – самые настоящие! - отменили рабство?
Но тут вы можете подумать, что автор – сторонник британского империализма. Вовсе нет. Правоты у англичан на этой войне было не больше. За тридцать лет до нее они преспокойно влезли в Южную Африку, забрали себе Кейптаун (до них – Каапштатдт»). Что, большего себе они не требовали? Какое-то время - да. Вот только вскоре обнаружились там запасы золота. И не просто запасы. Самые большие в мире. И даже притом, что вскоре обнаружат столь непредусмотрительно проданные Америке Александром II Клондайк и Бонанзу, на Южную Африку придется 70 процентов золота, добытого не всей Земле. Так что ж вы, господа, приперлись к бурам, чтобы африканцев освободить? Как легко верит человек в химеры, особенно если они дают шанс выглядеть выше, лучше, благочестивее своего противника – даже если и противник-то, по сути, чужой…
- - Ты любишь путешествовать? - спросил Жан.
- - До безумия! С пеленок мечтал... А теперь вот благодаря вам я могу купить билет до Марселя.
- - Постой, постой, но почему же именно в Марсель? - воскликнул Жан.
- - Потому что уж там-то я как-нибудь обернусь и непременно попаду в страну буров.
- - Что?! Ты хочешь в волонтеры?! - невольно вырвалось у Жана.
- - Да. Уж больно хочется поколотить этих англичанишек, которые мучают буров!
Как несложно разжечь в людях желание отправиться на войну! Французы очень давно недолюбливали англичан. Немцы – тоже. Русские незадолго до этих событий воевали с ними в Крыму. У русских появилась даже популярнейшая песня, которую пели еще полстолетия спустя, да и сейчас иногда:
- Трансвааль, Трансвааль, страна моя!
- Ты вся горишь в огне!
- Под деревом развесистым
- Задумчив бур сидел.
- О чём задумался, детина,
- О чём горюешь, седина?
- Горюю я по родине,
- И жаль мне край родной.
- Сынов всех девять у меня,
- Троих уж нет в живых,
- А за свободу борются
- Шесть юных остальных.
Песня исполнена искреннего и доброго сочувствия к бурам. Одно смущает – «под деревом развесистым». Выходит, по всему, что бур сидел под развесистой клюквой. Впрочем – бурам и правда досталось.
Концлагерь. Сами концлагеря незадолго до Англо-бурской войны появились на Кубе. Но именно в Южной Африке обрели они свое истинное значение.
- «Грязная клетка, до отказа набитая людьми. Их тела покрыты ранами, по которым ползают насекомые. Прибавьте к этому невыносимую жару, от которой можно сойти с ума, и питание, отпускаемое лишь в количестве, необходимом для «поддержания жизни». Прелестная формула, изобретенная англичанами. Под ней подразумевается паек, достаточный только для того, чтобы не дать пленнику умереть с голоду. Как это экономно! И другое преимущество: ослабевшие от голода люди не могли бежать. Они мерли, как мухи».
Вот это описание полностью соответствует действительности. Правда, Буссенар пишет о плавучей тюрьме для пленных буров. Но скоро так будут содержать не только пленных бурских солдат, но и их жен, родителей и детей, из которых четверть будет умирать от голода и болезней. И даже в Англии общество ужаснется от такой жестокости: концлагеря под давлением простых британцев передадут от военного министерства министерству по делам колоний, и условия содержания буров существенно изменятся, ужасный мор прекратится, безумие удастся остановить. Только детей вернуть не в силах будет никто.
А вот ученики у военных властей останутся. Они выстроят свои концлагеря во время Второй мировой. Освенцим, Треблинка, Бухенвальд, Майданек, Собибор… Да разве перечислишь их все. Но не стоит забывать – пример был подан им в Южной Африке.
Что герои постарше гибнут - зато как красиво:
- «Под ним пало уже три коня, он служит мишенью для пятисот стрелков, и все же он остается живым и невредимым, без единой царапины, под стальным дождем снарядов».
Ничего не напоминает?
- «Поручик Лукаш подставляет свою грудь под палаш французского драгуна, чтобы отвести удар, направленный на него – Биглера – защитника осаждённого Линца.
- Поручик Лукаш умирает у его ног, восклицая:
- – Ein Mann, wie Sie, Herr Oberst, ist nötiger, als ein nichtsnutziger Oberleutnant! (Такой человек как вы, герр полковник, куда важнее, чем ничтожный обер-лейтенант!)
- Растроганный защитник Линца отворачивается от умирающего, но тут картечь попадает ему в седалищные мышцы. Биглер машинально ощупывает штаны и чувствует на руке что-то липкое. Он кричит:
- – Санитары! Санитары! – и падает с коня…»
У Ярослава Гашека было прекрасное чувство стиля. Но, в отличие от Буссенара, у него было еще и чувство исторической реальности.
Итак, за что же воевали в Южной Африке?
За алмазы - 60 млн карат, их выбрасывали на рынок по числу свадеб в цивилизованных странах за год в таком количестве.
За золото – причем прибыль оно приносило даже не британской короне, а частным банкам и компаниям.
И буры не плакали под деревом развесистым. То есть – простые-то буры плакали, но их президент, «папаша Крюгер», отрядил на войну цифру в фунтах стерлингов, превышавшую годовой бюджет Российской Империи во время Первой мировой. Лондон тоже не отстал. Там военные расходы оказались еще и побольше – в два раза.
Так за что же воевали? Только за золото? Почему люди так этого и не поняли? В чем были иные причины войны? Кажется, ответ дал русский писатель – и не какой-то, а Лев Толстой. Многие его мысли у нас охотно забыли и очень неохотно вспоминают:
- «Причин этих три: первая - неравное распределение имущества, то есть ограбление одними людьми других; вторая - существование военного сословия, то есть людей, воспитанных и предназначенных для убийства, и третья - ложное, большей частью сознательно обманное религиозное учение, в котором насильственно воспитываются молодые поколения. И потому я думаю, что не только бесполезно, но и вредно видеть причину войны только в чемберленах, в вильгельмах и т.п., скрывая этим от себя действительные причины, которые гораздо ближе и в которых мы сами участвуем. На чемберленов и вильгельмов мы можем только сердиться и бранить их; но наше сердце и брань только испортят нам кровь, но не изменят хода вещей. Чемберлены и вильгельмы суть слепые орудия сил, лежащих далеко позади их. Они поступают так, как должны поступать и не могут поступать иначе. Вся история есть ряд точно таких же поступков всех политических людей, как Трансваальская война; и потому сердиться на них и осуждать их совершенно бесполезно и даже невозможно, когда видишь истинные причины их деятельности и когда чувствуешь, что ты сам виновник той или другой их деятельности, смотря по тому, как ты относишься к трём основным причинам, о которых я упомянул».
Я не хочу делать глубокомысленных исторических выводов. Но насчет того, что посоветовать детям читать… Дайте им лучше «Севастопольские рассказы». А что до Буссенара – просто вспомним, что сегодня у него был бы день рождения. И лучше присоветовать детям читать у него что-то другое. Не про войну. Наши деды слишком хорошо знали, что это такое. А прадеды пели в той самой песне:
- Трансвааль, Трансвааль, страна моя!
- Бур старый говорит:
- За кривду Бог накажет вас,
- За правду наградит.