Текст: Михаил Визель/РГ
Говоря "вполне сознательным 25-летним", следует иметь в виду не только паспортный возраст недавнего выпускника серьезного технического вуза - ленинградской "Тенхноложки". Но в первую очередь - произошедшее двумя годами ранее, в 1959 году, знакомство свежеиспеченного инженера, открывшего в себе неудержимую тягу к поэтическому сочинительству, с Анной Ахматовой.
Это навсегда изменило не только жизнь Толи Наймана, но и повиляло на Анну Андреевну. В 1963 году он стал ее официальным "литературным секретарем" (была такая привилегия у членов СП СССР) и неофициально - помощником и соавтором в переводах классики мировой поэзии со всех мыслимых и немыслимых языков: от итальянского до древнеегипетского. Какова реальная роль Наймана в этом квалифицированном, но тяжелом литературном труде - теперь уже навсегда останется тайной. Но не будет преувеличением сказать, что без способного юноши, чьи поэтические опыты пришлись к тому же Ахматовой по вкусу, этих переводов просто не было.
Неудивительно, что после смерти Ахматовой неподцензурный поэт, "свой среди своих" в кругу Бродского, Рейна, Бобышева (который и закрепил за ними определение "Ахматовские си́роты"), практически не публиковался как поэт оригинальный, а институализировался именно в качестве поэтического переводчика. Причем много занимался средневековой французской поэзией - огромными рыцарскими романами, требующими незаурядной самодисциплины и изощренной версификационной техники.
- Настроивши виолы, двести
- жонглеров заиграли вместе,
- по двое на скамейки сев,
- и танца зазвучал напев.
Энергичная и впечатляющая картинка, которой мы обязаны Анатолию Найману.
Первые полноценные поэтические сборники Наймана появились уже только в перестроечные годы. И одновременно - его мемуарная и полумемуарная, полупублицистическая проза. В первую очередь, разумеется, "Рассказы об Анне Ахматовой", вышедшие к столетию героини (1989) и выдержавшие за первые десять лет три переиздания. Другой его заметной книгой стал "Славный конец бесславных поколений" - документальный роман-воспоминание о собственном детстве и отрочестве, чей посыл явствует из названия.
Он не должен удивлять. Более чем скептическое отношение Анатолия Наймана к социуму во все пережитые им эпохи было хорошо известно окружающим. И даже нашло отражение в "Соло на ундервуде" цепкого Довлатова:
- Толя, - зову я Наймана, - пойдемте в гости к Леве Друскину. - Не пойду, - говорит, - какой-то он советский. - То есть, как это советский? Вы ошибаетесь! - Ну, антисоветский. Какая разница.
Сейчас это кажется едва ли не трюизмом. Но в 1970-е годы, когда мог состояться этот разговор, обескураживало - и говорило об умении Анатолия Наймана смотреть далеко вперед.
Как, впрочем, и далеко назад. Анатолий Найман умер после тяжелого инсульта, разбившего его прямо во время выступления на мандельштамовской конференции в ВШЭ 17 января. Буквально - с именем Мандельштама на устах, как подобает верному рыцарю русской поэзии. Трудно не увидеть в этом символический смысл.
Дмитрий Бак о кончине Анатолия Наймана: «Его смерть - ужас для всех нас»
Директор Государственного музея истории российской литературы имени В.И. Даля Дмитрий Бак на странице Facebook откликнулся на кончину Анатолия Генриховича:
- "Умер Анатолий Генрихович Найман. Страшное горе. Огромный поэт. Прекрасный человек. Я всегда чувствовал, что он есть, где-то рядом - в Москве, в Петербурге, в истории русской словесности. Его смерть - ужас для всех нас. Для меня - на особицу, мы пожали друг другу руки за четыре минуты до рокового события. Ничего подобного я прежде не знал: такая тонкая грань между улыбкой человека, раздумчиво и спокойно говорящего о встречах с Анной Андреевной в пятьдесят девятом году и - небытием, между метельным январем двадцать второго года и вечностью. Светлая память, дорогой Анатолий Генрихович! Царствия Небесного! Вы с нами, нам осталось разгадывать, что Вы хотели нам рассказать о встречах с ААА" (орфография и пунктуация автора. - Прим. ред.).
Источник: rg.ru