Текст: Людмила Филина
- «Время необратимо»
- /из философского словаря/
Необратимо! Вот что важно помнить.
Ницше высказывает мнение, что «искусство <...> плетёт связующую нить между различными эпохами». Сообщает мысль, что художник чуток «к ощущениям прошедших эпох». Интересно мне его утверждение: быть «мостами к отдалённейшим временам и представлениям». Разделяю его мнение, что художник «согревает их у своего сердца».
Всё это соотносится с писателем Виктором Ивановичем Лихоносовым. У него много повестей и рассказов-путешествий. Причём это путешествие и во времени, и в пространстве.
«Будем же вспоминать! – приглашает настойчиво Лихоносов. И тут же сомневается: – А нужно ли вообще оборачиваться так далеко назад?»
– Да, нужно, дорогой наш «певец земли кубанской»! Не одну душу Вы растревожили, Виктор Иванович.
Пристыжённо думаю, как же случилось, что пришлый человек, Виктор Лихоносов, всей душой проникся к истории казачества Кубани, каждым именем дорожит, будь то атаман или простой казак. А я – казачка седьмого колена – и пальцем не пошевельнула...
Лихоносов обеспокоен тем, что наше поколение утрачивает свои национальные традиции. Да с кого спрашивать: за расказачивание, за запрет кубанской балачки – родного языка казаков? Калёным железом вытравлялись традиции.
Много времени ходил Лихоносов по казачьим хатам, признавался: «Многие отказывались говорить, относясь очень подозрительно к желанию услышать что-нибудь про «старовыну». Доходило до того, что решительно заявляли: ничего не скажут, забыли, не знают. Советская идеология воспитала комплекс вины у родственников казаков перед простым народом России и именно за самопожертвование, за самоотверженную службу за Веру, Царя и Отечество. Царское отечество. Чудом оставшиеся казаки жили «тише воды ниже травы».
Ох, как испугал издательства «белогвардейщиной». Так что Виктор Лихоносов совершил подвиг, написав роман «Наш маленький Париж».
Я благодарна Виктору Ивановичу Лихоносову, что возвеличил историю моих предков, что раскрепостил мою душу. Этот мужественный сын Отечества восхищает меня душевностью, лиричностью.
По словам Олега Михайлова, герой Лихоносова «ходит и ездит по своей земле, цепко вглядываясь в лица, что-то запоминает, чему-то радуется, о чём-то тоскует – и всё время ищет чего-то». Цель постепенно обнаруживается: «продолжая странствовать, он перестал быть гостем в большом просторе России, ощутив себя сыном в отчем дому».
В лихоносовской прозе изящно говорит с нами, читателями, его добрая душа. Много думала, читая-перечитывая его произведения: отчего она такая трогательная? Никакое время её не испортило. Не зачерствела, наоборот, всё задушевней разговаривает авторским словом.
Всё дело в его духовности. В детстве Витю Лихоносова просто растили, не усердствуя в воспитании, «не поливали, а вырос», – шутил он, любили и заботились по мере сил. «До меня умерло шестеро, – рассказывал Виктор Иванович, – и после меня двое детей». Окружён был добротой бабушки. Её сказки и вечерние молитвы сохранились в его памяти. Чистая повзрослевшая душа Виктора была раскрыта для восприятия смысла и красот книг Шолохова, Чехова, Бунина...
Возвращаюсь к Ницше, он считает «сохранение своей манеры творчества более важным, чем научная преданность истинному». Здесь – о событийной организации произведения. Сюжетности у Лихоносова нет. Но он великолепно прядёт нить времени и красочным языком создаёт образ Времени, в котором пульсирует «живая мысль», пускающая корни в нашем сознании, помогая прозреть.
Виктора Лихоносова увлекла мысль поэта Батюшкова «Давай вспоминать старину», признаёт «только собственное чувство, собственный порыв, Божье наитие».
Читать Лихоносова трудно, тем более нельзя бегло – надо наслаждаться его словом. Язык у него сочный, согретый теплом христианского милосердия.
Читая прозу Лихоносова, задумываешься: что движет автором? С каким чувством приступал к работе Виктор Иванович? «То чувство, которое я испытывал, – признаётся Виктор Лихоносов, – к нашей замечательной древности русской, передалось и во время моей работы над романом «Наш маленький Париж».
«Надо дорожить, трепетать над щемящим чувством жизни и времени, над ощущением, что все проходит, над музыкой времени и её звучанием: словами, ситуациями, мыслями тех, кто был до нас. Всё это очаровывает. Всё это мне, сибиряку, очень дорого, а тем, кто по крови и корням близок к дореволюционному казачеству – нет: вот она трагедия бытия», – говорит Лихоносов.
И вот другое мнение: «Снова витает в воздухе идея – переименовать Краснодар в Екатеринодар! Оставят когда-нибудь этот вопрос в покое? Мои бабушки, дедушки, родители, я, мои сын и внуки родились в Краснодаре. Любим это название и не желаем его менять! Почему ради каких-то казаков, которые если что и делают, так только маршируют на парадах, должны менять название города? Да и большинство жителей – за Краснодар!» Я добавлю – приезжих. Сожалею, не ЛИХОНОСОВЬІ они.
Как плохо знают жители даже современных казаков, их дела и занятия. Они – не «ряженые». Лихоносов призывает: «В движении современного казачества есть много положительного, что способно принести пользу России. Нынешним казакам необходимо вернуться к своим корням, глубоко изучить и принять историю русского казачества, поклониться истинно, а не формально, своим предкам. У современного казачества должна быть своя мощная культура, основанная на великих исторических традициях. Без этого ничего не получится». С горькой иронией сказал Лихоносов: «Надели черкески и стали в строй привычные, советские люди».
Там, где память о местности выжжена, трудно говорить о каком-то воспитании в духе отеческих традиций. Спасибо исторической справедливости, что в 2006 году восстановили величественный памятник Екатерине ІІ.
Виктор Иванович Лихоносов разбудил кубанское общество и не даёт даже дремать. «Вынул правду о времени из забвения», размышляя об уходящем, исчезающем. Тем, кто топчется между временем и средой, Лихоносов напоминает о ходе времени, призывает к стойкости памяти. Так не будем же осквернять память о времени, когда казаки своим трудом держали на своих плечах край земли кубанской.
«Четверть века надевают черкески казаки, считают себя «отдельным народом» и не замечают, что у них нет литературы, нет писателей. Разве не нуждается Кубань в талантливом воплощении в письменности?»
Слышу лихоносовское напутствие: «Не забудь же, не измени! Всё равно от себя уже никуда не деться, не забудь же. Как бы ни было быстротечно время, есть Искра? – разжигай пламя творчества! Находи «к этому костерку подходящие веточки!»
Не забуду. Не изменю.