Текст: Светлана Мазурова, Санкт-Петербург
В Петербурге начались гастроли Театра на Бронной. На Новой сцене Александринского театра состоялась пресс-конференция.
— Это первые большие гастроли Театра на Бронной — в его новом качестве — в Петербурге, — сообщил художественный руководитель Константин Богомолов. — За последние три года мы полностью обновили репертуар. Все привезти невозможно, поэтому решили показать самые последние постановки сезона, четыре премьеры. Наша задача – презентовать театр в его новом состоянии – молодую режиссуру, пополнивших труппу молодых артистов.
Для Богомолова Петербург не чужой. Здесь он выпустил спектакли «Лир» и «Преступление и наказание» — в театре «Приют комедианта», «Слава» (стихотворная пьеса советского драматурга Виктора Гусева) — в БДТ им. Г.А. Товстоногова.
— Мне всегда очень хорошо работалось в Петербурге, я получал большое удовольствие от работы с выдающимися питерскими актерами, совершенно уникальными, которых я обожаю и хотел бы забрать в Москву, но им и здесь хорошо… Здесь всегда складывалась правильная атмосфера… — поделился Богомолов. — Помню, как мы приезжали в Петербург с гастролями МХТ и «Табакерки». Помню, как впервые вышел на историческую сцену Александринки, увидел великолепие, роскошь – золото, бархат, прошел по всему театру. Незабываемые впечатления, невероятные переживания, сравнимые с первыми выходами на самые легендарные сцены (как первый мой выход на сцену МХТ).
16 августа на Основной сцене Александринского театра показали музыкальный трагифарс «Платонов болит» в постановке Александра Молочникова. В основе — «Пьеса без названия» Антона Чехова, написанная им в 18 лет во время учебы в гимназии. «Это первая пьеса Чехова — молодого, смелого, не верящего в себя как в драматурга. И я надеюсь, что молодой Чехов простил бы нас — тех молодых, которые поработали с его текстом и изрядно его преобразовали», — признался режиссер. А на Новой сцене состоялся показ «Тани» спектакля Богомолова по пьесе Алексея Арбузова (сыграют его, как и «Платонова…», три раза).
Еще театр представит 20 и 21 августа «Вишневый сад» режиссера Микиты Ильинчика, современную интерпретацию классической чеховской пьесы. 23 и 24 августа — показы спектакля «Гамлет in Moscow», новой режиссерской работы Константина Богомолова при участии Эдгара Закаряна.
Журналистов интересовало, как Богомолов «покусился» на советскую классику – пьесу Арбузова «Таня», почему сократил классическую пьесу?
— Дети драматурга посмотрели спектакль три раза и приводили на него своих знакомых, — поделился режиссер. — Мы не переносили действие в какое-то другое время, оно разворачивается в середине 1930-х, как написано. Сокращения текста касались массовых сцен плюс сцен бытовых. Была задача — «вытащить» из пьесы чистую, лирическую, человеческую историю, сохранив дух времени.
И у больших мастеров мы видели сокращения классиков — и это естественно. Пьеса — это не священный евангелический текст, а материал, с которым режиссер работает, вместе с командой лепит сценическое действие.
Еще вопросы. В гастрольной афише спектакль «Гамлет in Moscow». «Все, что осталось от Шекспира после встречи с Богомоловым», — можно прочитать на сайте театра. Зачем зрителям «Гамлет» на новый лад, в современных реалиях? Шекспировский герой — и современный московский быт? Почему это сегодня так популярно — режиссеры переворачивают классику с ног на голову, творят что хотят?
— Мне кажется, это всегда было популярно — от Мейерхольда (раз мы находимся в Александринке, вспомним одного из первых авангардных режиссеров) до наших дней, — ответил режиссер. — «Доходное место» Марка Захарова было закрыто в советское время, потому что слишком буквально говорило о современности. Этот миф возник в последние годы: есть режиссеры, которые переносят классику в наши дни, и режиссеры, которые тщательно ее сохраняют.
Это не тщательное воспроизведение всех ремарок автора — мне кажется, любой автор застрелился бы, видя это тщательное воспроизведение: зачем же так-то? Надо спокойно, внятно разъяснять: вообще-то в советское время, к которому мы так часто обращаемся, как к образцовому, условно говоря, времени почитания традиций, это было абсолютно нормально, естественно – приближать классику к современности. Если бы нынешних ревнителей традиций переместить в 1970-е годы, они закрыли бы все московские театры. (За исключением Малого — он стабильно бы шел, как крейсер, сквозь века). Просто тогда не было такой свободы слова и не было соцсетей, а сейчас есть.
Я делаю разный театр. Есть немало спектаклей, в которых я нежно и трепетно отношусь к автору («Чайка» и «Старший сын в «Табакерке», «Слава» в БДТ, «Преступление и наказание» в Петербурге и другие), и есть спектакли, довольно резвые в обращении с автором. Кстати, я помню, как ставил «Год, когда я не родился» по Розову, и Олег Павлович Табаков, который сам там играл, очень переживал из-за моих вольностей, даже собрал худсовет, чтобы мне указали на некоторые излишние вольности. И кто встал на защиту спектакля, сказав, что автору понравилось бы? Наследники Розова. «По духу все так, правильно», — отозвались они.
У Константина Богомолова много поклонников, но немало и противников, не признающих его стиль, почерк. Его точка зрения: «Я получаю огромное удовольствие от зрительского успеха и при этом стараюсь помнить о том, что одновременно с желанием нравиться важно уметь оставаться собой. Всегда говорю, что театр – баланс между желанием нравиться – вполне естественным для творческого человека – и необходимостью оставаться самим собой. Только так ты сможешь сделать что-то настоящее».