Текст: Денис Безносов
1. Noah Hawley. Anthem
Grand Central, 2022
«Лето, когда наши дети принялись кончать с собой, выдалось самым жарким в истории». Тела молодых людей обнаруживают повсюду – неподалеку, как правило, присутствует записка с загадочным буквенно-числовым кодом. И вот после смерти сестры протагонист Саймон попадает в некий реабилитационный центр, где ему помогают справиться с пережитой психологической травмой.
Помимо него в центре обитает причудливая компания таких же травмированных подростков – всемогущий паренек из богатой семьи по кличке Волшебник, загадочный всезнайка Пророк и афромариканка Луиза, жертва абьюза, попавшая сюда по стечению неочевидных обстоятельств. Все они живут, размышляют о бренности бытия и делятся своими более-менее типичными историями, как бы иллюстрирующими современный мир.
Как правило, подобные умозрительные притчи, стремящиеся к обличению язв общества, предполагают соучастие читателя. То есть нужно самостоятельно добраться до сути, постараться расшифровать. И поначалу Ноа Хоули действует именно так, но к середине внезапно срывается и ни с того ни с сего начинает разжевывать в лоб: мол, давайте я теперь объясню, зачем затеял эту толстую книгу.
И тут мы невольно понимаем, что Anthem (оказывается) о современной Америке, о партиях правдолюбов и лжецов, антиваксерах, #metoo и прочем повесточном. То есть автор буквально признается, что даже не надеется на правильное прочтение, и тем самым уничтожает книгу задолго до ее завершения. Раз жизнь и страдания Саймона и его компании из реабилитационного центра понадобились, чтобы высказаться о том, о чем не высказывается только ленивый, то не вполне понятно, зачем потребовалось городить из этого целый роман.
2. Andrew Sean Greer. Less Is Lost
Little, Brown, 2022
Андрю Шон Грир прославился романом Less (остроумно переведенным на русский как «Лишь»), за который в 2017 году получил Пулитцера. Главный герой книги 49-летний писатель Артур Лишь страдал от сложных взаимоотношений с мужчинами и мучительного кризиса среднего возраста. Он странствовал по белому свету – от Штатов и Мексики до Марокко и Индии, попадал в забавные ситуации, меланхолично переосмысливал никчемную жизнь и по-вудиалленовски рефлексировал. Книга до того всем понравилась, что автор решил на ней не останавливаться.
Less Is Lost (что очевидно из названия) вновь рассказывает о полюбившемся Артуре Лише. На этот раз потасканный писатель отправляется в путешествие по собственной стране, из штата в штат, чтобы что-то понять, переосмыслить, осознать. Если в первой книге автор преимущественно рассказывал о богатом внутреннем мире героя, то в продолжении речь пойдет уже об Америке в целом, столь невероятной, неоднородной и зачастую абсурдной.
Как обычно, оказавшись в дурацкой ситуации, Артур Лишь продолжает жить свою камерную жизнь, пока вокруг гудит панорама гротескно-стереотипной Америки: коммуны нью-эйдж, трейлерные парки, разговорчивые бармены, неотесанные рэднеки, типовые мотели и придорожные закусочные. Любопытно, что в сюжете фоном также присутствует бродячая театральная труппа с постановкой по произведению самого Лиша.
Первая книга Грира, несмотря на премию, не отличалась ни особым содержанием, ни оригинальностью, но, пожалуй, все-таки обладала некоторым очарованием. Потому что следить за стареющим, вечно рефлексирующим персонажем внутри ироничного повествования иногда бывает вполне увлекательно. Однако материала едва хватило на одну книгу – вторая кажется явно вымученной и необязательной. А попытка превратить камерную драму в обобщающее высказывание о современном обществе совсем уж не удалась.
3. Olga Ravn. The Employees: A Workplace Novel of the 22nd Century (translated by Martin Aitken)
Lolli Edition, 2020
Датская писательница Ольга Равн начинала со стихов, что, несомненно, отразилось на ее первом романе. The Employees состоит из сотни с чем-то преимущественно коротких докладных, написанных сотрудниками космического корабля о своих коллегах-андроидах. Все они вместе отправились в космос исследовать внеземные цивилизации и выстраивать переговоры с их обитателями. Между тем, взаимоотношения в коллективе складываются весьма напряженные, тем более что отличить настоящих людей от механических зачастую непросто – в конце концов, современные технологии сделали свое дело.
Подзаголовок – A Workplace Novel of the 22nd Century (то есть производственный роман XX века) – превращает роман в своеобразную сатиру на офисную жизнь и на человеческое общество в целом. Андроиды (мечтающие, как известно, об электроовцах) походят на людей не только благодаря ухищрениям научного прогресса, но и потому, что сами люди по своей сути достаточно примитивны. То есть, когда искусственные копии принимаются рефлексировать и путаются в умозаключениях, это не технический сбой, а имитация аналогичных механизмов, позаимствованных из человеческой психики.
При помощи такой незамысловатой модели и сравнительно небольшого по объему текста Равн умудряется поразмышлять о трансгуманизме, о противоречивых взимостолновениях сознания с подсознанием, об иллюзорности реальности, о происхождении религиозных импульсов и, конечно же, о чудаковато-абсурдной природе корпоративной культуры.
Но по большому счету The Employees – книга о несовершенстве человека и об осознании этого несовершенства при встрече со своим отражением. Равн одушевляет роботов и, наоборот, демонстрирует в людях наиболее искусственные и оттого жалкие качества. То есть писательница действует вполне по классическому сатирическому канону, напоминающему обо всем и всех на свете – от Свифта до антиутопий прошлого столетия и совсем недавнего Джорджа Сондерса.
4. Jonathan Coe. Bournville
Viking, 2022
В Middle England Джонатана Коу есть примечательная сцена, в которой целая Англия всех поколений и классов, не отрываясь, смотрит телетрансляцию открытия Олимпийских игр, демонстрируя единение нации перед удивительным и весьма посредственным зрелищем. Bournville как будто целиком вырастает из этой сцены – в сущности, она становится ключевым драматургическим приемом, повторяющимся из главы в главу. Место действия романа – небольшой городок в окрестностях Бирмингема, известный своей шоколадной фабрикой.
Герои Коу проживают свои жизни на фоне семи зрелищных исторических событий: день победы (1945), коронация Елизаветы II (1953), футбольный матч Англии и ФРГ (1966), инвеститура принца Уэльского Чарльза (1969), свадьба Чарльза и Дианы (1981), гибель и похороны Дианы (1997) и, наконец, 75-я годовщина победы, невольно переходящая в ковидную истерию (2020).
Где-то в паузах рождаются и умирают люди, играются свадьбы и организуются похороны, гремят шоколадные войны (европейские страны борются за звание производителя лучшего шоколада) и выходят новые «Бонды» (в книге даже встречается хроника 1970-х, пересказанная премьерами фильмов бондианы – от Thunderball до For Your Eyes Only).
Общественное, как всегда у Коу, перемешано с личным. Вымышленные жизни персонажей встроены в реальные события, а реальные события, как в сериале The Crown или книгах Колума Маккэнна, становятся своеобразным поводом поговорить о том, чем был наполнен тот или иной период времени. Кстати, наряду с историческими личностями в книге встречаются некоторые герои Коу – Пол Троттер из The Closed Circle и Томас из Expo 58 и The Rain Before It Falls (дома у него стоит модель брюссельского Атомиума с той самой выставки 58-го).
В ответ на вопрос дочери – что поменялось вокруг нее за все эти годы? – Мэри, свидетельница семи исторических событий, восклицает: «Перемены? В жизни ничего подобного не видела!» Все происходящее – в семье, в истории страны или всей Европы – как будто повторяется по кругу. Одно безумие сменяется другим, новые поколения переваривают ошибки предыдущих и совершают новые, но такие же. Из этого круговорота и возникает нынешнее общество, ничем особенным не отличающееся от прежних.
5. Salman Rushdie. Victory City
Random House, 2023
Великий Салман Рушди обожает рассказывать замысловатые истории. Подобно Шахерезаде, он тянет за ниточку полуслучайного допущения и вытягивает огромный сюжет с десятками персонажей и сотнями попутных выдумок. Его проза кажется огромной импровизацией, как если бы народный сказитель, сидя перед толпой слушателей, взялся на новый лад пересказывать какую-нибудь «Махабхарату», но своими словами, то есть именно так, как ему самому того захочется.
Проза Рушди всегда по-постмодернистски многослойна. Народное сказание пропускается через оптику рассказчика-интерпретатора и балансирует между квазиисторизмом и магическим реализмом, то есть буквально имитирует фольклорные механизмы.
Victory City устроен по таким же принципам: в основе повествования лежит древняя поэма о мифическом городе Биснаге, сочиненная полубогиней и его создательницей, прожившей больше двухсот лет, вплоть до разрушения. Правда, у Рушди Биснага-Макондо обретает черты «Бледного огня», поскольку поэма передана не буквально, а в пересказе с краткими комментариями переводчика-рассказчика (а может, и самого автора).
Рушди конструирует метапрозу на материале древнего эпоса. Исторические личности соседствуют с волшебными персонажами точно так же, как мифологические герои общаются с реальными людьми в античной литературе или языческие силы вмешиваются в историческую действительность в «Повести временных лет». Упоминая берберского путешественника Ибн Баттуту, косвенно описывая Виджаянагарскую империю или намекая на первоисточник – сочинение принцессы поэтессы XIV века Гангадеви, Рушди возводит факты в универсальное вневременное высказывание о человечестве, которое работает вне зависимости от конкретных территорий и культур.
Этот мир, разумеется, цикличен. Биснага рождается из волшебных зерен в руках у братьев-основателей, напоминающих Ромула и Рема, и неизбежно в итоге разрушится. На протяжении двух с половиной столетий город будет процветать и бедствовать, разумные цари сменяться безумцами, протесты – празднествами, а свадьбы – похоронами, и наоборот. Между тем истинной властью будет наделена только рассказчица – мудрая нестареющая Пампа Кампана, говорящая божественным голосом.
Впрочем, будучи опытным автором, Рушди между делом напоминает, что «Пампа познала урок, который придется выучить однажды всякому создателю, даже Богу. Что стоит тебе создать персонажей, и отныне придется мириться с их собственным выбором. Отныне ты больше не сможешь подстраивать их под свои желания. Теперь они сами по себе и будут делать все, что им заблагорассудится».