Текст: Андрей Костров (Литературный институт)
Шестая лекция Всероссийского конкурса сценарного мастерства «Метод» в рамках Образовательного проекта «Метод» при поддержке Президентского фонда культурных инициатив продолжает образовательный интесив для сценаристов, писателей и других представителей творческой профессии. Предлагаем прочитать конспект данной лекции.
Любой современный писатель или сценарист создаёт лишь четыре сюжета:
- защита,
- возвращение,
- поиск,
- самоубийство Бога.
Сколько бы нашей цивилизации ни осталось, все эти четыре пласта будут так или иначе прокручиваться в сюжете, даже если автор будет всячески переиначивать эти образцы на свой манер.
Гомер до сей поры остаётся загадочной фигурой (его имя нарицательное, оно переводится как «слепец»), однако его тексты «Илиада» и «Одиссея» до сих пор остаются пластом, к которому обращаются творческие люди.
«Илиада» – первый в европейской культуре блокбастер. А «Одиссея» – это первый приключенческий роман и первое фэнтези».
Гомер использовал детальное описание: насколько сильно копье пробило колено, как разбивается бокал (который античный автор описывает тоже максимально подробно). В 1915 году выходит стихотворение Осипа Мандельштама «Бессонница», где в начале с некой долей иронии описывается перечисление кораблей Гомером:
- Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
- Я список кораблей прочел до середины:
- Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
- Что над Элладою когда-то поднялся…
Сам же древнегреческий слепец делает это для воссоздания историчности и масштаба действий: все поддержали идею Менелая, когда троянцы похитили его жену, и бойцы были готовы идти с ним до победного конца.
С гомеровских (и не только) эпосов начинается тенденция создания героя, родившегося не просто так: его первый подвиг начинается с младенчества; у него обязательно есть слабое место, дабы создать для него возможность поражения (Ахиллесова пята).
Высекаются следующие пять черт уникальности главного героя:
- физическая уникальность;
- немыслимая безумная ярость;
- ссора с лучшим воителем;
- выбор между воинской силой/хитростью и магией;
- смерть.
Основной герой должен умереть. Это обязательно. Гомер акцентирует на этом внимание по простой причине: гибель мужчины на поле боя считается великим действием, минутой славы для воина. Не будет для читателя интересен философ, проживший сто лет в обед.
Но не Ахиллом единым полон эпос. Автор добавляет в повествование катализатор действия, ради которого и начинаются все приключения Ахилла – Елену, похищение которой закрутило весь сюжет «Илиады», а ее исчезновение повлекло за собой начало Троянской войны. А также добавление противоположной стороны, антагониста Ахилла – Гектора. Вся история ведет к схватке между этими воинами.
Современные авторы используют многочисленные отсылки к «Илиаде». Так имя Гермионы, дочери Елены Прекрасной, было использовано Джоан Роулинг в литературной эпопее про Гарри Поттера как имя одной из главных героинь саги Гермионы Грейнджер, а автор «Песни льда и пламени» Джордж Мартин использует образ сына Ахилла в качестве описания мерзкого правителя, родившегося посредством инцеста.
Следом идущая после «Илиады» «Одиссея» выявляет пласты, которые в дальнейшем будут использованы многими авторами:
- нелинейный сюжет,
- крестьянский царь,
- архетип плута (трикстер),
- роман-матрёшка,
- кумулятивный сюжет.
Если «Илиада» – это устремление к мужской славе, то «Одиссея» уже создаёт «вечный мир», детали, иллюстрирующие обширный, как принято говорить современным языком, лор этого мира.
Одиссей, как и подобает любому эпическому герою, проходит трансформацию, что передаётся через эпитеты: сначала Одиссей описывается как хитроумный, затем как многострадальный, а уже следом многоумный.
Конечно, «Одиссея» щедра на эпитеты, однако именно эти три выделяются для того, чтобы читатель видел, как менялся главный герой на протяжении сюжета.
Что же касается русского читателя, то до нас гомеровские поэмы дошли благодаря Гнедичу и Жуковскому. Первый на протяжении двадцати лет работал над переводом «Илиады» с греческого, а второй – семь лет над «Одиссеей» с немецкого.
И в классической русской литературе мы видим, как авторы вдохновлялись работами древнегреческого «слепца».
Лермонтов использует нелинейное повествование в «Герое нашего времени», Гоголь детально и кроваво использует описание баталий в «Тарасе Бульбе», архетипы Ахилла и Гектора использовались Львом Толстым для создания персонажей в романе-эпопее «Война и мир», а opus magnum Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» вполне вписывается в тип «романа-матрёшки», собранного из различных элементов истории.
Нужно не забывать, что «Одиссея» вдохнула жизнь в жанр «фантастического путешествия»: «Путешествия Гулливера» Джонатана Свифта, «Необыкновенные путешествия» Жюля Верна и другие.
И будет грехом не упомянуть великий роман Джеймса Джойса «Улисс», который буквально повторяет «Одиссею», но делает это так, что все происходит в рамках современного автору Дублина, где убирается вся фантастичность происходящего.
Не только литература, но и кино по сей день вдохновляется гомеровскими традициями. Знаменитый режиссер Квентин Тарантино часто использует нелинейное повествование, а работу Стэнли Кубрика «Космическая одиссея 2001» так и вовсе можно считать переносом гомеровской истории в космос.