Текст: Федор Косичкин
В центре Рима, между прославленными Кампо дей Фьори и Пяцца Навона, притаилась маленькая треугольная площадь, острый угол которой украшает плохо сохранившаяся античная статуя – некая лишенная рук и ног мужская фигура, бог или герой, чье изначальное имя никому не известно, а современное имя при этом известно всем. Потому что площадь эта носит название Пьяцца дель Пасквино (piazza del Pasquino), а фигура – это и есть сам Пасквин, «отец пасквилей».
Это слово существует на всех языках; тем не менее, происхождение его тёмно. По наиболее устоявшейся версии, приводимой венецианцем Альберто Тозо Феи в его книге «Римские тайны» (М: ОГИ, 2022), на этом месте в конце XV века стояла мастерская ремесленника, который носил это имя. И, хоть он был портным, а не сапожником, известного как лютый ругатель. А его лавочка, пишет Тозо Феи, «считалась местом сходок злопыхателей и кляузников, охочих до обсуждения тех или иных политических фигур». После смерти портного здание мастерской разрушили, и – о чудо! – в 1501 году под ним обнаружилась статуя, ранее скрытая за дворцом Орсини. Которую и водрузили прямо здесь же на пьедестал.
Случай примечательный, но для ренессансного Рима не редкий. И очередной осколок античности едва ли получил бы собственное имя, если бы в память о Пасквине на шею именно этой статуи не начали вешать таблички с сатирическими надписями, высмеивающими власть предержащих тогдашнего Рима – в первую очередь, разумеется, самого святого и непогрешимого папу. Причем в таких выражениях, которые не выдержала бы и самая свободная печать. Например, после смерти Климента VII (1534), известного своим противоестественным развратом, на шее Пасквина появился портрет папского врача, «уморившего» своего пациента, и подпись: «Вот тот, кто поистине искупил мирские грехи».
Многие папы желали сбросить статую в Тибр – но не решались, справедливо опасаясь волны еще более жгучей сатиры в свой адрес. Дальше – больше: Пасквину начали «отвечать» другие римские статуи! Это в первую очередь Марфорио (лежачая статуя Океана, ныне упрятанная в Капитолийские музеи), а также Мадам Лукреция, Носильщик-Факкино с улицы Виа Лата (по мнению некоторых – вылитый Мартин Лютер) и Аббат Луиджи. Эти «говорящие статуи» на протяжении столетий обращались к властям от лица простых смертных.
Мало того: римским статуям стала «прилетать ответка»… от статуй венецианских! Что и неудивительно, потому что в XVI-XVII веках Яснейшая республика составляла самую сильную оппозицию теократическому Риму, и как раз туда бежал из Рима проштрафившийся «бич государей», «первый пиарщик» и матерщинник Пьетро Аретино. Известно, что именно он первым «разговорил» венецианскую статую горбуна – Гоббо ди Риальто, подпирающего своим горбом знаменитый мост. Эта «перепалка» статуй шла в течение всего XVI века, а с началом религиозных войн перекинулась и на Северную Европу, где серьёзные немцы от площадных личных оскорблений перешли к нападкам моральным и теологическим.
Кстати, немцам от Пасквина досталось уже в XX веке: в 1938 году, когда простые римляне были раздосадованы излишней украшательской суетой к визиту Гитлера, на статуе появился стишок: “Бедный мой Рим, град травертина! / Тебя обрядили в картона картины/ чтобы порадовать глаз маляра...”
Но к этому времени, как уже было сказано, страсть к пасквилянтству охватила весь мир, а само словечко утратило изначальное значение. Так что когда в пьесе Александра Островского «На всякого мудреца довольно простоты» важный чиновник, уязвленный нелицеприятными записями в свой адрес в дневнике молодого пройдохи, заявляет:
– он не пытается щегольнуть ученостью, а просто называет пасквилем любое нелицеприятное высказывание.
Я тоже не собирался щеголять учёностью. Пока не прочитал сообщение о внесенном в Госдуму законопроекте «о введении ответственности "серийных доносчиков"». Которое не только активизировало в памяти подзабытые смысловые цепочки, но и укрепило мысли: доносы, пасквили, «сигналы» – так же вечны, как Вечный город.
Ехидным сонетом, рождённым на его улицах 190 лет назад буквально на глазах Гоголя, который был знаком с его автором Дж. Дж. Белли, и переведённым в наши дни Евгением Солоновичем, я и хочу закончить:
ЗАДНЯЯ ДВЕРЬ
- У Папы дверца в Ватикане есть,
- Куда под вечер входят два шпиона
- Со списком супротивников закона,
- Который за день удалось наскресть.
- Слух из театра, из кофейни весть,
- Немножко правды и немножко звона,
- Небось нетрудно – научились вона
- Какие были-небылицы плесть!
- Всех меряют на собственную мерку,
- И ежли видишь слежку за собой,
- Благодари особенную дверку.
- Кто эти двое? Да у нас любой
- Кому не лень доносчик на поверку,
- Клепают чуть не все наперебой.
- 20 октября 1833
P.S. Пасквиль в словарях
Словарь Даля:
ПАСКВИЛЬ м. безыменное ругательное письмо, поносное сочиненье, надпись; прибитый где, или разосланный лист, с ругательною, безыменною насмешкой.
Словарь Брокгауза и Ефрона:
ПАСКВИЛЬ – письменное сочинение или символическое изображение, содержащее в себе ложные, оскорбительные для кого-либо сведения, распространяемые в печати или иным путем. Первоначально П. означал более язвительную насмешку, нежели злостную обиду. Иногда и на Западе, и у нас, оно сливалось с понятием ложного доноса.