Поэт-десантник рассказал «РГ» о том, как приходят стихи

Но вы ведь на передовой не могли следить за тем, как быстро стали набирать популярность ваши стихи и сами вы стали вдруг звездой интернета...

Сергей Лобанов: Это было неожиданно. Со мной связался представитель Главного военно-политического управления ВС РФ и сообщил, что мой ролик набрал сотни тысяч просмотров. Я подумал: сейчас сделают выговор, ведь у военных не поощряются заигрывания с соцсетями, но мне вдруг говорят - запишите что-нибудь еще, а мы тут сами распространим.

Не раз слышал, как наши бойцы повторяют слова героя "9 роты": "Война - это красиво, на войне только жизнь и смерть, и ничего лишнего". Согласны с этой фразой?

Сергей Лобанов: Мне кажется, она больше о том, что на войне все просто, понятно. Как у моей любимой Юлии Друниной, помните: "Я понимаю тех ребят, / Что, возвратившись из Афгана, / "Там было легче", - / говорят. / "Там было легче - / одноглазый / Спокойно повторил земляк, - / Поскольку ясно было сразу: / Что это - друг. / А это - враг".

На войне ты знаешь, от кого чего ожидать. На третий год спецоперации в окопах уже не осталось случайных людей, там только готовые умирать за Россию, за Донбасс. Простые ребята разных национальностей. Генерал армии Василий Маргелов, "батя" всех десантников, сказал когда-то очень точно: "Неважно, какой оттенок нашей кожи или разрез глаз, - для врага мы все русские!" Эта фраза в окопах СВО звучит сегодня очень часто. И вот в этих людях действительно нет ничего лишнего.

Как и в хорошем стихотворении - ничего лишнего…

Сергей Лобанов: И это лучше всего видно по фронтовой поэзии. Нет лишних слов, абстракций, умничаний, игр разумов. Я это понял на войне, хотя нельзя сказать, что СВО меня сделала поэтом. Писал и до этого, получал литературные премии. Но я тогда и теперь - это два разных человека, два разных поэта.

В вашей книге много стихов по-настоящему пронзительных. Ваше "Моя жена сильнее многих женщин" - кажется, звучит как "Жди меня" наших дней. Ваш боевой опыт состоит из историй, от которых волосы дыбом. Как могут уживаться лирик и герой-боец, который ходит по грани жизни и смерти?

Сергей Лобанов: Однажды разведывательной роте, которой я командовал, поставили боевую задачу - штурмовать населенный пункт, занятый противником. Это было очень рискованно, и я решил возглавить штурмовую группу. Иначе не по совести. При выполнении той боевой задачи нас срисовала вражеская "птица": видели, в какой мы дом зашли, начали добротно накрывать артиллерией. По закону подлости крайний снаряд прилетел прямо в крышу. Когда немножко отмахался от пыли и пришел в себя от болезненного звона в ушах, увидел, что боевой товарищ на полу, не двигается и не говорит. Крови не было, послушал - дышит. Начал приводить его в чувства, и вдруг он открыл глаза! Вспоминаю, аж мурашки по коже. Потом, после выполнения задачи и отхода в "желтую" зону (все тогда получили ранения и контузию), товарищ произнес: "Серёга, значит, не сегодня".

Я не до конца осознаю, что такое вдохновение и как оно появляется. Но иногда в одной лишь фразе больше смысла, чем во многих философских трактатах. Так появилось четверостишие "Закон войны": "Даже в самых яростных боях / Место есть для милости Господней: / Пуля в бруствер - значит, не твоя / Жив остался - значит, не сегодня".

Чем можно объяснить, что стихи о войне и Родине сегодня чаще пишут поэты-женщины?

Сергей Лобанов: Не соглашусь, что чаще всего пишут женщины. Все же львиная доля современной Z-литературы - это мужчины. Но скажем так - и женщины не отстают. Елизавета Хапланова, Нина Попова, Татьяна Селезнева, Оксана Москаленко - прекрасные поэтессы, на которых этот список не заканчивается. Перечислять можно долго… Не так давно вышел сборник женской поэзии "Оберег". Это поэзия ожидания, это заключенные в стихи молитвы о мужьях, братьях, сыновьях, и такие стихи очень нужны фронту. Они спасают, помогают выжить!

А если говорить о Z-литературе в целом, то это продолжение все той же великой русской литературы, это все та же лейтенантская проза, это наследники Друниной и Симонова, Шолохова и Бондарева. На фронте с одними и теми же слезами на глазах читают и стихи времен Великой Отечественной, и стихи поэтов спецоперации. Идет все та же война - с нацизмом, способным истребить, одурачить и поработить большую часть нашего мира. Сейчас мы освобождаем те же территории, что наши деды и прадеды. А если продолжается священная война - должна продолжаться и священная литература.

По-вашему, СВО может помочь решить многие сегодняшние проблемы отечественной культуры?

Сергей Лобанов: Кризис в культуре наступает, когда теряется память и замыливаются нравственные и моральные ценности. Конечно, за два года спецоперации целую страну от амнезии не исцелить. Но это поправимо. Сегодня и страна, и весь ее народ перерождается, становится чище, сплоченнее… Но, знаете, я вот интересовался: далеко не во всех библиотеках можно найти "Повесть о настоящем человеке" Бориса Полевого - а ведь книга издавалась миллионными тиражами. Недавно на встрече со студентами одного вуза спросил: «Кто такой Маресьев?» Из пятисот присутствовавших руки подняли лишь несколько.

Прошелся по московским книжным - думал, в Год лейтенантской прозы книги Бондарева, Васильева, Воробьева и других писателей-фронтовиков найду на самом видном месте. Но увы. Прошу у продавцов помочь найти книги Ольги Берггольц, Вероники Тушновой, Семёна Гудзенко, Давида Самойлова, Владимира Богомолова, Юлии Друниной. Мне отвечают: нет таких. Если бывают - редко и немного. А вы говорите - решить проблемы культуры…

На фронте не до книг - и все же вам удавалось выкроить время, чтобы читать?

Сергей Лобанов: Слава богу, иногда удавалось. Чаще всего Федора Михайловича Достоевского. Настольная, можно сказать, окопная моя книга - "Братья Карамазовы".

Неожиданно. Достоевский так созвучен нынешним событиям?

Сергей Лобанов: "Братья Карамазовы" - исследование человеческой души, ее возможностей, ее пределов. По Достоевскому душа раскрывается в поступках. Плюс там много мыслей о церкви, о вере, о мировоззрении. Мы иногда дискутируем - в окопах всем подавай глубины! Мне доводилось командовать подразделением "Шторм Z". Думаю, многие понимают, какой там контингент. Но для меня стала открытием начитанность этих ребят. Нередко в разговорах вдруг всплывают имена и Достоевского, и Шолохова, вспоминали даже Нобелевскую речь Бродского. Конечно, фронтовую поэзию, ту же Друнину цитируют целыми сборниками. Не побоюсь даже сказать - когда фронтовики вернутся в мирную жизнь после Новой Победы, они вернут моду на чтение великой русской литературы. И может даже оказаться так: до уровня духовной и интеллектуальной планки прошедших СВО многим придется дотягиваться.

Из стихотворений гвардии лейтенанта Лобанова

Гром

• 1.
• Мне вчера раскаты грома
• Вновь напомнили о том,
• Как держали оборону,
• Окопавшись за Днепром.
• Как в боях сгорела осень
• И на снег легла золой.
• Как стволы "трёхсотых" сосен
• Кровоточили смолой.
• Как блестели в лунном свете
• Гильзы, вмёрзшие в песок.
• Как мы прятались от смерти
• В колее лесных дорог.
• Как въедалась в лица копоть
• От буржуек и костров.
• Как весной вокруг окопов
• Проросла цветами кровь.
• 
  
• 2.
• Мне вчера раскаты грома
• Вдруг напомнили о том,
• Как мы встретили Харона
• Под Антоновским мостом.
• Он в тумане правил лодкой,
• Разрезая гладь Днепра.
• На корме сидела тётка -
• Нашей Родины сестра,
• Извращённая Европой
• И отвергнутая ей.
• На лице - пожарищ копоть,
• На одежде - кровь детей.
• 
  

После заката

• Закат украсил бронзовой каймой
• Нависшие над горизонтом тучи
• И скрылся за дубовою стеной,
• Лучи развесив на корявых сучьях.
• Темнело... На листве тускнела медь...
• Полоска дня всё становилась уже...
• Раскинутую, стынущую степь
• Сентябрьский вечер сумраком утюжил.
• Из рук Вселенной выпала Луна -
• Озябшая, несмелая, глухая.
• Росла над капонирами она,
• Как яблоко от света, набухая.
• Туман ночной курился у земли,
• Пытаясь залечить окопы-раны,
• И звёзды яркой россыпью цвели,
• Как незабудки под окном у мамы...

Моя жена

• Моя жена сильнее многих женщин,
• Она - жена военного, и ей
• Обычный мир судьбою не обещан
• С его привычным ходом дел и дней.
• Смиренно наблюдая за часами,
• Но втайне их медлительность кляня,
• Неделями, нередко - месяцами
• Она, не уставая, ждёт меня.
• Моя жена сильнее многих женщин.
• Когда в командировке я, она
• Замажет на стене узор из трещин,
• По комнатам пройдёт, как старшина.
• Подвинет шкаф, сама починит дверцу,
• Которую сломал проказник-сын.
• А по ночам она рисует сердце
• Из наших двух сердечных половин.
• Даст Бог, меня любить не станет меньше,
• Насытившись разлуками сполна.
• Моя жена сильнее многих женщин,
• Но в этой силе есть моя вина.

Птицы

• Угрюмо небо. Тучи крутолобы.
• Луна, как пулевой забытый шрам.
• Осунул март квадратные сугробы
• Вдоль строя обесточенных казарм.
• На плац спустились облаком синицы,
• Оставив полковой фруктовый сад.
• ...Быть может, эти маленькие птицы -
• Есть души невернувшихся солдат?..