Текст: Светлана Воробьева
37-я Московская международная книжная ярмарка началась именно так, как велели еще в январе — с семейной темы. О семейном счастье в понимании главного юбиляра этого года, Александра Сергеевича Пушкина, рассказала Юлия Матвеева — учёный секретарь Государственного музея истории российской литературы имени В. И. Даля.
Вообще о том, что Пушкин "о счастье нам напоминает", когда-то напомнил Бунин, подчеркивая, что сближение с поэтом "и в жизнь, и в счастье, и в людей / нам веру гордую вселяет". Юлия Матвеева же решила напомнить, насколько "многолико и многообразно счастье у Пушкина": оно неразрывно связано с творчеством, но также принимает множество других форм. Так или иначе понятие "счастье" появляется в каждом произведении Александра Сергеевича, особенно счастлив поэт, занимаясь поэзией, тот или иной герой у него испытывает, стремится или хотя бы описывает свое счастье. И поэт позволяет им это, даже, если во многих его трагических произведениях счастье для героя обретается за счёт других.
Естественно, счастье у Пушкина сопровождается любовью: к женщине, к друзьям, к поэзии. Ранний Пушкин часто находит счастье в одиночестве, что по стопам романтической эстетики считалось вариацией свободы, но совершенно обратная ситуация в "Капитанская дочке", в которой два положительных героя — Маша и Петруша — стремятся к общему семейному счастью. Подобное понимание счастья как семейной идиллии идёт, хоть, может, и вопреки утверждению Лотмана, из детства: Александр Сергеевич рос в любящей семье. Его родители поженились по любви и воспитывали детей в атмосфере нежности и согласия.
Невозможно не вспомнить о "Евгении Онегине" и терзаниях главного героя: нашел ли он счастье, вообще мог ли он стать счастливым? Что ж, как говорила Татьяна: "а счастье было так возможно, так близко...". Все-таки в конце романа Онегин полюбил Татьяну, а любовь для Пушкина — одна из главных возможностей испытать счастье.
О своём же семейном счастье Александр Сергеевич Пушкин писал следующее: "Я хочу, чтобы моё счастье никогда не кончалось, только продолжалось..."
А тема семьи продолжается...
Разговор-лекцию о непростой русской семье продолжила доктор филологических наук Анастасия Гачева.
Для того, чтобы хорошо понять концепцию семей, о которых будет упоминать лектор, следует начать со славянофилов.
"В основном московские семьи славянофилов считались хранителями традиций в девятнадцатом веке", — говорит Гачева. Она упоминает Аксаковых, Хомяковых и Бердяевых как пример тех, кто хранил и передавал семейные ценности и в чьих семьях царила любовь к ближнему, что и есть самое главное. Для них семья — не только настоящее, но и прошлое: родовая цепь.
Тема отцов и детей в целом основная для XIX века, особенно для второй его части. Далеко не во всех семьях тогда понимали и уважали друг друга. Писатели того времени остро чувствовали конфликт поколений. Разумеется, "Отцы и дети" Тургенева стали выражением этого в литературе.
Также можно сравнить два произведения с одинаковым названием "Детство" разных авторов: Толстого и Горького. Названия одинаковые, но насколько же сами они разные! Светлое детство Льва Николаевича и непростое — Горького.
Гачева вводит такой термин как "случайные семьи": как раз те, где взаимопонимание полностью отсутствует. Под него отлично подходят Верховенские из "Бесов", где сын презирает собственного отца.
Однако у Достоевского часто встречаются описания семей, в которых друг друга любят: Снегиревы из "Братьев Карамазовых", в "Подростке" сын в итоге приходит на помощь отцу. Даже в самих "Бесах" в самом конце Верховенский-старший думает о сыне, несмотря на то, что тот натворил.
Более того, тема семьи у Достоевского развивается дальше. Семья – это родные человеку люди, а если люди станут относиться как к родным по отношению к наиболее широкому количеству людей — все человечество станет как семья: "В семье каждый человек может рассчитывать на любовь, понимание и прощение", — замечает Анастасия Гачева.
Это перекликается с идеями славянофилов, у которых семья соотносится с народом, как народ с человечеством.
Такое распространение семейных чувств на всех людей в мире и виделись Фёдору Михайловичу раем на земле, ведь "Семья утверждает человека в вечности!" — подытоживает Анастасии Гачевой.
Году семьи был посвящен и совместный конкурс портала ГодЛитературы.РФ и АСПИР "Все счастливые семьи?..", шорт-лист которого представили на ММКЯ.
На конкурс поступило 582 рассказа: среди них были и очаровательные образцы детской / подростковой литературы, тяжелейшая психологическая проза, легкие забавные зарисовки из семейных будней. Были авторы, только начинающие свой путь, а также те, кто уже публиковался в известных издательствах. Об этом обо всем — о рассказах, о животрепещущей теме, о цитате Толстого о том, что "все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему" — и поговорили шеф-редактор портала Михаил Визель и главный редактор издательства "Бель Летр" Яна Грецова.
Неожиданно (хотя, может и вполне ожидаемо) тему семьи продолжила Анна Ревякина — донецкая поэтесса, представившая свой сборник "Кевларовый век".
Почему же кевларовый? "Ну, есть золотой век, серебряный, даже бронзовый, а есть по аналогии с ними — кевларовый. Это не металл, а волокно, и в поэзии оно помогает ответить на неудобные вопросы", — подробно объясняет поэтесса. Она считает, что поэзия для того и нужна — отвечать на сложные и неудобные вопросы.
Сам сборник, как рассказывает Ревякина, родился в соавторстве с донбасской художницей, успевшей с 2014 года побывать на фронте в качестве снайпера и оператора БПЛА — Юлией Толстоусовой, нарисовавшей иллюстрации к сборнику.
Они познакомились в 2016 году, когда Анна, работая над поэмой, захотела узнать, насколько правдоподобно у неё получается описывать военные действия. У них родилась идея выпустить книгу с иллюстрациями, "фиксирующими время". На эту мысль Анну навёл фронтовой блокнот подруги: на одной стороне – зарисовка лица воюющего парня, а на другой — отрывок из стихотворения Ревякиной "Герои". Изначальная задумка включала в себя только скетчи, но Юлия Толстоусова решила, что невозможно издавать такую книгу без цвета. В основном красного: "цвета донбасских цветов, цвета донбасской крови".
В конце – "Посвящение папе": это одно из стихотворений, связывающее творчество Анны Ревякиной с предыдущими поколениями. К ним же относится поэма "Анфельция", описывающая то, что пережил дедушка поэтессы на Соловках. Сама Ревякина говорит: "Я не пыталась расковырять коллективную травму, я старалась принять историю своей семьи и своей страны такой, какая она была на самом деле".
В завершении первого дня работы авторы документального фильма по книге Павла Басинского "Подлинная история Анны Карениной" — "Тайны Карениной" — представили дополнительные составляющие проекта: выставку в Санкт-Петербурге на Витебском вокзале, а также иммерсивный спектакль. Авторам помогал музей Льва Николаевича Толстого, а так же Фекла Толстая — праправнучка писателя.
Помимо концепта и подхода, который избрали для съемок сериала, создатели также пояснили, что делали собирательные образы персонажей с помощью нейросетей.
Сам Павел Басинский комментирует сериал так: "Сам роман ["Анна Каренина"] провоцирует на различные прочтения, он порождает различные проекты. Мне сериал нравится тем, что он сочетает в себе много информации и продолжает оставаться живым: с помощью всех этих обсуждений актёров между собой".
Авторы проекта также рекомендуют посетить кинопоказ, выставку и посмотреть спектакль (последние появились позже съёмок сериала) в Санкт-Петербурге, на Витебском вокзале.