Текст: Павел Басинский/РГ
Премьеру сериала "Преступление и наказание" Владимира Мирзоева на "Кинопоиске" переносили четыре раза. Это раздражало. Только устроишься на диване, чтобы посмотреть кино по роману, который "перепахал" тебя подростком, а его переносят на другой день. И так раз за разом. С другой стороны, это подогревало интерес и работало лучше любой рекламы. Наконец, 2 ноября показали первые четыре серии. Остальные шесть — в конце ноября.
Скажу сразу, что начинал смотреть без предубеждения и заведомо злых ожиданий. Скорее — наоборот. Я считаю Владимира Мирзоева одним из лучших современных режиссеров. Почему в анонсах премьеры все СМИ напоминали о том, что он недавно выпустил сериал "Топи", и никто, если не ошибаюсь, не вспомнил, что в 2011 году состоялась премьера его фильма "Борис Годунов"? Это была экранизация исторической драмы А.С. Пушкина, где в пушкинском тексте режиссер не поменял ни слова, а действие, между тем, тоже происходило в наши дни.
Я был на этой премьере в еще старом здании кинотеатра "Художественный", и с тех пор этот фильм не раз пересматривал. Это было удивительное попадание в десятку! Пушкинский шедевр нисколько не сопротивлялся тому, что сделал с ним Мирзоев. Когда в начале фильма два князя, Шуйский и Воротынский, ранним утром едут в Кремль на черном "мерсе", в шикарных костюмах госслужащих высшего звена и рассуждают о народе: "Наряжены мы вместе город ведать, / Но кажется, нам не за кем смотреть: / Москва пуста..." — это было очень круто! Как и Максим Суханов в роли царя Бориса, когда со стаканом скотча во время сеанса иглоукалывания рассуждал о народе, который не понял его благих намерений.
А вот с сериалом "Преступление и наказание" с самого начала что-то не задалось.
Я не против любых экранизаций русской классики и любых ее интерпретаций в любых жанрах. Все это только ей на пользу. Это стимул еще раз ее перечитать и не дать покрыться библиотечной пылью. В конце концов, тексты останутся на своих местах, и они не сакральны. Это не Библия и не Коран. А если существует секта людей, религиозно верующих в "Анну Каренину" и "Преступление и наказание" и держащих эти книги не на полке, а в красном углу рядом с иконами, то это их проблемы.
Экранизировать классику — как Эверест покорить. Никому не возбраняется, но не всем удается. Власти Непала подсчитали, что в прошлом году на Эвересте погибли 18 человек — это самый большой показатель за всю историю. Что это значит? Это значит, что при самой совершенной экипировке желающих покорить вершину становится все больше, а недобрый нрав высочайшей горы мира в лучшую сторону не меняется. Так что нужно сто раз подумать, прежде чем на нее восходить.
Так и с классикой. Вот совсем недавно мы горячо обсуждали новую экранизацию "Мастера и Маргариты" и так и не пришли к единому решению: вернулись ли режиссер и главные актеры с этой попытки живыми (не в буквальном смысле, конечно)?
Что мне мешало смотреть мирзоевское "Преступление и наказание"? Больше всего... Достоевский. Честно говоря, я даже иногда на него сердился. Отстань, Федор Михайлович! Не вылезай ты из каждого кадра! Дай спокойно посмотреть кино отличного режиссера про бедного питерского студента, сестра которого работает нянечкой у детей сибирского олигарха. Про частную микрокредиторшу, которую этот студент убивает... Понятно, что это все равно будет "по Достоевскому". Но это будет не экранизация, а что-то вроде ремейка. Ну и ладно.
Увы, это именно экранизация. От Достоевского тут не отделаешься. Волей-неволей приходится постоянно вспоминать. А верно ли, что Раскольников так часто беседует со своим "двойником"-чертом в чудесном исполнении Бориса Хвошнянского? Или это Иван из "Братьев Карамазовых"? А верно ли, что жена Свидригайлова питает порочные чувства к сестре Раскольникова? Что-то, кажется, да... Но не в такой же степени... А сестра старухи-процентщицы правда была на последних месяцах беременности и с огромным животом? Да нет же! В романе вообще непонятно, была ли она именно тогда беременной. Там только сказано со свойственным Достоевскому ядовитым юмором, что она "ужасно нескладная", "чуть ли не идиотка" и "поминутно была беременной". И вот как это перенести на экран — "поминутно беременной"?
И ведь актеры — в разной степени — каждый по-своему хорош! Иван Янковский отлично играет современного питерского парня, который нагло пьет кефир в супермаркете, а потом за него не платит. Юлия Снигирь прекрасна в образе жены миллиардера. Особенно во время танца, напоминающего боевой танец Ушу. Никита Тарасов в роли Петра Петровича Лужина просто великолепен! Но вот беда: Лужин Достоевского был циничен и нагловат, а Никита Тарасов, как в любой роли, обаятелен до невозможности. В отличие от Любови Аксеновой (Дуни Раскольниковой), которая, впрочем, тоже везде одинакова. Ну и Тихону Жизневскому в роли Дмитрия Разумихина оставалось сыграть, как в "Топях", свое амплуа — хорошего друга плохого парня.
И вот вопрос. Почему Пушкин не сопротивлялся радикальной режиссуре, а Достоевский сопротивляется?
Эта проблема актуальна во все времена, а в России так просто является роковой константой. Сам Пушкин в обращении с историей был настолько радикален, что радикальнее уже не будешь. А вот роман Достоевского прекрасен тем, что он именно весь в XIX веке. С его Дунями и Сонями, Родионами и Порфириями, "теоретическими" убийцами и мыслящими проститутками. И как ты их ни наряжай, как ни выбрасывай из их речей характерные "достоевские" оборотцы, чтобы совсем уж уши не торчали, а современными людьми ты их не сделаешь.
А главное — зачем?