Текст: Марианна Смирнова
- «Я в таком же положении,
- Как человек на Луне,
- И поэтому, и поэтому
- Он улыбается мне».
- "Наутилус Помпилиус", 1995
«Кагуя». Лунный народец
В 2007 г. Япония запустила искусственный лунный спутник под названием «Кагуя». Два малых спутника, успешно отделившиеся от неё, названы в свою очередь Окина и Оюна – в честь стариков, некогда вырастивших лунную принцессу Кагую как родную дочь. Древняя «Повесть о старике Такэтори» эксплуатирует архаичный мотив: бездетная пара обретает чудесного ребенка. Маленькую девочку находят в стволе бамбука. К выросшей Кагуе сватается сам император, но тщетно – в финале повести за ней являются сородичи… с Луны. Кагуя – настоящая инопланетянка, поэтому «Такэтори Моногатари» иногда называют одним из первых образцов научной фантастики. Именно «одним из». По крайней мере в том, что касается лунных обитателей.
Кем только не населяла Луну бурная фантазия наших предков. В «Правдивой истории» сатирика и насмешника Лукиана (II век н.э.) селениты человекоподобны, но детей у них рожают не женщины, а мужчины; после рождения младенцев носят в животе, который представляет собой меховой карман (как у кенгуру, да).
Способы перемещения на Луну в прошлом тоже были разнообразнее. Сейчас-то все летают ракетами. А вот в романе «Человек на Луне» английского епископа Фрэнсиса Годвина (1638 г.) главный герой прилуняется на упряжке дрессированных лебедей. Он гостит в лунной христианской утопии (где непослушных детей наказывают ссылкой на Землю!), а на прощание получает в подарок еще одну транспортную технологию: камень с антигравитационным эффектом.
Роман Сирано де Бержерака «Иной свет, или Государства и империи Луны» вышел десятью годами позже и оказался еще более причудливым. У этого гасконца целых два космических двигателя: роса, которую притягивает Солнце, и мозг из бычьих костей – эту субстанцию притягивает Луна.
Впрочем, роман Бержерака считают пародией на Годвина. С его легкой руки в лунной фантастике надолго поселяется дух «сатиры на современное общество». И вместо утопических цивилизаций на нашем спутнике всё чаще находят пристанище антиутопии. Из романа Герберта Уэллса «Первые люди на Луне» (1901 г.) к нам пришёл образ цивилизации-муравейника. А вот над технологией межпланетных перелётов Уэллс долго не задумывался: использовал все тот же антигравитационный камешек Годвина.
Впоследствии этот волшебный лунный минерал перекочевал в другую известную книгу, ставшую лучшим пособием по капитализму для советских детей – «Незнайка на Луне» Николая Носова. При этом и Уэллс, и Носов не случайно загнали своих лунных капиталистов внутрь Луны. На дворе XX век, и теперь даже дети знают: поверхность спутника безжизненна. Домом инопланетных цивилизаций сначала становится Марс, затем – иные галактики.
Но у Луны есть и другая миссия.
«Чанъэ». Фронтир для изгнанников
Первый китайский луноход носит забавное имя «Юйту». Назван он так в честь мифического зайца, чьи длинные уши видятся азиатам в узорах лунных кратеров. Сама же лунная программа Поднебесной имеет кодовое название «Чанъэ». По преданию, бессмертная Чанъэ живет на Луне в полном одиночестве (если, конечно, не считать зайчиков-луноходов). Её закинуло в космос после того, как она тайком выпила весь эликсир бессмертия, который должна была разделить с мужем.
Хотя можно назвать это нейтральным словом «колонизация». Век великих географических открытий закончился, но оставил нам в наследство Большой Сюжет: освоение фронтира, противостояние Нового Света и Старого. Луна нынче и есть наш ближайший фронтир, поэтому фантасты уверенно помещают сырьевые колонии именно туда.
В этих фронтирных сюжетах билет на Луну нередко выдается в один конец. Вдруг лунная гравитация не даст тебе заново приспособиться к земной силе тяжести? Именно так обстоит дело у Роберта Хайнлайна, чей роман «Луна – суровая хозяйка» (1966 г.) странным образом сочетает в себе злободневность и старомодность: его Луна заселена потомками ссыльных преступников.
Хайнлайну нужна некая космическая Австралия, где можно разгуляться – изобразить общество с дикими для нас социальными моделями, подпольную борьбу, грязноватую изнанку революций… Лунные колонисты начинают борьбу с Землей и выигрывают. Причем – с подачи ИИ, который почему-то решил поучаствовать в этой веселой революционной игре на стороне повстанцев. Возможно, просто начитался истории Америки XVIII века? Сырьевая колония восстает против метрополии – это не ново, знаете ли. А уж с каким двойственным чувством читаются в эпоху цветных революций романы про политтехнологии! Технологии дешевые, аморальные, но действенные – волей автора и в силу несовершенства нашей природы, которая и на Луне остается слишком человеческой.
Но у сюжета об освоении дальних рубежей есть ещё одна грань. Фронтир – это не только место, куда стекаются лишние пассионарии. Это шанс написать свое будущее с чистого листа. Другая планета, другое человечество. Луна – отличное поле для социальных экспериментов…
И вот здесь нас поджидает некоторый подвох. Мы, земляне, тащим Землю с собой даже на Луну. Хайнлайн писал свою «Суровую хозяйку», не выходя за рамки либертарианских идей образца 60-х годов XX века. Спустя полвека британский фантаст Йен Макдональд предпринял впечатляющую попытку нарисовать еще одно лунное общество, отличное от нашего. Преуспел ли?
Отчасти да. На Луне Макдональда одноразовые платья для вечеринки печатают на 3D-принтере и наутро кидают в переработку. На Луне практикуют судебные поединки на ножах и аморию – договорные полиаморные союзы. На Луне пресыщенные мальчики из богатых семей на спор бегут по лунной пыли стометровку без скафандра (и пусть это останется на совести автора!). Куда уж экзотичней.
После нашумевшей «Реки богов» от Макдональда ждут наваристой смеси киберпанка, твердой НФ и этнографических заметок. Оправдывая ожидания, в «Новой Луне» он ввел понятие «четырех базисов», за которые жителям лунных колоний приходится платить. Воздух, вода, углерод и данные. Остаться без интернета даже для современного человека смерти подобно, хотя и не смертельно. А уж в лунном социуме, где практически все транзакции проходят через ИИ-фамильяров…
Но какие бы сюрреалистические образы ни рисовал нам Макдональд, общая картина укладывается в земные клише. На Луне заправляют всем энергодобывающие корпорации. Читай: кланы, которым повезло урвать кусок лунного пирога при освоении фронтира. Кланы, естественно, обречены на междоусобицу, пока не устаканится общественное равновесие, пока «слово пацана» не превратится в «dura lex, sed lex». В финале трилогии «четыре базиса» становятся общедоступными. Луна уверенно движется проверенной веками траекторией – от фронтирной злой вольницы к государству с соцгарантиями.
По-настоящему новая Луна еще ждет своего визионера.
«Аполлон» и «Артемида». Инженеры от литературы
Первая американская программа освоения Луны носила имя Аполлона, солнечного покровителя искусств. Странная ошибка: перепутать Солнце с Луной. Ошибку исправили в XXI веке, в начале «второй лунной гонки», которую мы наблюдаем сейчас. Теперь лунная программа США называется «Артемида».
В отличие от китайской Чанъэ, греческая Артемида – вечная дева. Она покровительствует охоте и равнодушна к любви. В нашем обзоре она будет символизировать ту странную фантастику, которую называют «твёрдой». Минимум психологии и лирики, максимум технологий.
Первым произведением в этом жанре иногда называют повесть астронома Иоганна Кеплера «Somnium», опубликованную в 1634 году. И она – именно про Луну. Если вынести за скобки сказочный способ перемещения (героя несут демоны), повесть тянет на хороший научпоп. Кеплер подробно рассказывает, как выглядит Земля и другие планеты с поверхности Луны, как там отсчитывают время и как адаптируются к суровому климату. Даже в демоническом полёте есть ценные научные детали, такие, как анабиоз (чтобы не шокировать людей полётом, их усыпляют) и плавное торможение (чтобы не убить их перегрузками).
В XVII веке любителей такой фантастики было немного. Гораздо популярней оказались Годвин с его космическими лебедями и де Бержерак с его антигравитационной росой. Но спустя две сотни лет картина меняется: вокруг закипает научно-техническая революция, подогретая паром, электричеством и пироксилином. Наука и технологии становятся новой модой Европы. И вот уже Жюль Верн просвещает свою читательскую аудиторию расчётами траектории гигантского снаряда, который должен достичь Луны («С Земли на Луну прямым путём», 1865 г.).
Если Верна все-таки заботит сюжетность, то Константин Циолковский в рассказе «На Луне» (1893 г.) визионерствует и ставит забавные физические опыты в лунных условиях без оглядки на литературные каноны. Сюжет, в конце концов, могут и другие сочинить. Так, кстати, и произошло: работа Циолковского в качестве научного консультанта на фильме «Космический рейс» (1935 г.) обеспечила прорыв в кинофантастике. Любопытно, что этот фильм – немой; что для 1935 года было уже архаикой. Но этот немой черно-белый фильм настолько реалистично показывает невесомость в космосе и низкую гравитацию на Луне, что Джорджу Лукасу стоило бы его посмотреть три раза, прежде чем снимать «Звездные войны».
Максимального расцвета этот «инженерный» стиль достигает ко второй половине XX века, когда холодная война и космическая гонка потребовали новых, конкурентоспособных картин будущего. Советский Союз внезапно вырывается вперёд: первый спутник, первый человек в космосе, первые снимки обратной стороны Луны… Американцы не отстают: готовят пилотируемый полёт на Луну.
И всё это происходит совсем не так, как описывал Жюль Верн и его предшественники. Значит, нужно рассказать лунную сказку по-новому, с современными деталями. Классический образчик – «Лунная пыль» Артура Кларка (1961 г.), где детально описана авария пылехода в сухом лунном море. Но этого, конечно, мало, надо дальше осваивать Солнечную систему – и вот вам его же «Космическая одиссея».
Тем временем с советской стороны – своя глобальная картина будущих коммунистических завоеваний космоса: «Туманность Андромеды» (1957 г.). Иван Ефремов даже не разменивается на описания лунных баз. Очевидно, что они давно уже есть. Вот и опытную установку для получения нуль-пространства лучше испытать сначала на Луне – в целях безопасности. А вообще мы уже к Андромеде летим, что нам Луна.
Луна сходит со сцены
Точнее, перестает быть той сценой, где разыгрываются драмы. Разве что гениальный пессимист Станислав Лем пишет в 1976 году герметичную пьесу «Лунная ночь», которую при желании можно счесть едкой пародией на всю романтическую космофантастику разом. Два обитателя лунной базы узнают об аварии, в результате которой кислорода хватит только одному. Недолго думая, астронавты убивают друг друга – пока их компьютер неспешно вещает, что кислород можно получить с помощью установки для электролиза воды, стоящей в соседнем шкафу. Это, как вы понимаете, могло произойти где угодно.
Новый виток «лунной гонки» начинается на фоне очередного передела мира. Скорее всего, эта бурная эпоха подарит нам ещё некоторое количество твёрдой космической НФ. Без философских изысков, в духе оптимистичного и прагматичного «Марсианина» Энди Вейера. И Луна в этих сюжетах будет играть достаточно скромную роль. Скромную, зато в постоянном составе: нас ждут новые истории о колонизации Солнечной системы, а без Луны тут не обойтись.
Было бы интересно узнать, что скажут на эту тему российские фантасты. Особенно если учесть, что Россия возобновила свою лунную программу – а значит, понадобится и обновленный образ будущего.