Текст: Дмитрий Шеваров
«Рассказы о японском искусстве» – не самое известное произведение Константина Симонова. Вернее сказать – для большинства читателей вовсе не известное. Последний рассказ в этой книге называется «Поэт» и посвящен безымянному японскому стихотворцу. Имя этого поэта Константин Михайлович не называет. Очевидно, он опасался, что тем самым может доставить неприятности своему герою, который и без того пострадал за свои взгляды.
Рассказ «Поэт» Симонов начинает так: «Передо мной сидит человек, который одиннадцать лет и шесть месяцев провел в одиночном заключении, где написал несколько сот стихотворений. В тюрьме было не на чем и нечем писать, одиннадцать с половиной лет он складывал эти стихи в своей памяти, в ней хранил их и в ней же вынес из тюрьмы. <…> У этого человека есть имя и фамилия, но в этом рассказе мы будем называть его просто поэт…»
Прошло 67 лет с тех пор, как рассказ был опубликован в книге Симонова «Япония 46», но имя японского поэта остается неизвестным читателям. Сегодня это имя возвращают из небытия молодые японисты Евгения Рагозина (НИУ ВШЭ) и Ольга Матвеева (ИВ РАН, НИУ ВШЭ).
Вот что они рассказывают в своем письме в редакцию: «Напомним, как К.М. Симонов оказался в Японии. В декабре 1945 года он отправился в Японию в качестве военного корреспондента и пробыл там до апреля 1946 года. Во время поездки Симонов стремился увидеть страну с разных сторон: он бывал в городах и деревнях, встречался с самыми разными людьми. Одним из его собеседников и стал неназванный японский литератор, только вышедший на свободу из тюрьмы.
В своем рассказе Симонов приводит одно из его стихотворений. Оно называется «Амигаса». Амигаса – это плетеная соломенная шляпа конусообразной формы. Если надвинуть ее на лицо, широкие поля закрывают глаза и ограничивают обзор. В японских тюрьмах заключённых заставляли носить такие шляпы, чтобы они не могли ориентироваться в пространстве и видеть друг друга. Звук шагов служил практически единственным способом уверить не только других, но и себя в том, что ты жив.
- Иду в баню — амигаса.
- Иду на прогулку — амигаса,
- Осенью — амигаса,
- Весною — амигаса.
- Прохожу по лестнице
- Мимо друга —
- Слышу шаги,
- Но лица не вижу.
- Нас разделяет амигаса.
- Моя амигаса
- И его амигаса,
- Две одинаковых
- Амигасы.
- По осеннему небу расшвыряны тучи,
- И я, сидящий в глубокой яме,
- Смотрю на них, запрокинув голову.
- Пусть мой взгляд, ударясь о небо,
- Залетит осколком к соседу.
- Я стучу на прогулке подметками,
- Пусть товарищи слышат мои шаги,
- Я шагаю, значит, я жив.
Именно это переведенное Симоновым стихотворение и образ амигаса позволили нам установить личность героя его рассказа. Им оказался поэт и политический деятель Нисидзава Такадзи (1903-1976), более известный под литературным псевдонимом Нуяма Хироси. Такой псевдоним был подобран на основании значения иероглифов, использующихся для записи словосочетания «ширь полей и гор», о которых Нуяма не переставал грезить в тюрьме.
В 1946 году, вскоре после освобождения (заключение длилось с 1934 по 1945 год), он издал сборник стихов, написанных в неволе, и назвал его «Амигаса». Казенная соломенная шляпа олицетворяла самые горькие чувства большинства узников.
Большинство стихотворений Нуямы написано верлибром, но в них ощутимо влияние древнейшей поэтической антологии VIII века «Манъёсю» («Собрание мириад листьев»).
Сборник «Амигаса» – это не просто тюремные стихи, а живая хроника испытаний и судеб самых разных людей, оказавшихся в милитаристской Японии вне закона за свои убеждения. А рассказ Симонова «Поэт» не только заметка военного корреспондента о короткой встрече с безымянным поэтом одним зимним вечером, но и история о человеке, который в тяжелейших условиях сумел сохранить и верность своим убеждениям, и дар поэта. Благодаря этой встрече и рассказу мы имеем возможность услышать голос Нуяма Хироси – тихий, но стойкий, и оттого ещё более пронзительный…»
СТИХИ, РОЖДЕННЫЕ В НЕВОЛЕ
Окно
- К окну припал, пишу.
- Квадратик синевы –
- Какой-то метрик неба.
Перевод О. Матвеевой
Каэси-ута к стихотворению «Амигаса»
- Тень человека в соломенной шляпе,
- Будто шалашик из сосновых веток,
- Оберегающий растения от зимних вьюг.
- В танце заходящего солнца на темнеющем небе –
- Так в любимом образе Хиросигэ –
- Амигаса всегда цвета больной пожухлой листвы…
Перевод Е. Рагозиной
* Каэси-ута – пятистишие, которое сюжетно связано с основным текстом и передает главный эмоциональный акцент всего стихотворения.
* Утагава Хиросигэ (1797-1858) - японский художник, один из крупнейших мастеров гравюры укиё-э.
Мечты о южном полушарии
- Я хочу в южное полушарие,
- Где с севера тепло течёт в моря,
- А с юга холод дышит на прибрежье –
- Туда стремлюсь, душа моя.
- Хочу туда, где осень расцветает,
- Где плоды весной с полей несут,
- Где всё наоборот, где всё иное –
- Туда мечты меня зовут.
- Я так хочу туда, где северные ветры
- Раздуют парус мой в пути,
- И я экватор пересеку однажды,
- Хочу туда, я так хочу туда прийти.
Перевод О. Матвеевой
Песнь об одном осеннем дне
- Огненной нитью небеса озарились –
- то маленькая стрекозка движется вдоль стального хребта небесного свода,
- так неподвижно…
- В морозном багрянце осеннего ветра
- чуть колышутся крылышки её.
- Моё тело – плоть заключенного, я и насекомое, насекомое и я.
- Тюремными стенами окружена красная стрекоза.
- В жаркие летние месяцы все мысли лишь о голубизне неба.
- Но только отпустишь воспоминания о первых теплых днях –
- вечернее солнце уже золотит мир рассеянным мягким светом.
- О, как хотел бы я, подняв глаза к небу,
- увидеть летящую стрекозу!
- Но я смотрю со дна, не вижу…
Перевод Е. Рагозиной
Гэта натерли ногу.
Сочинено на плацу тюрьмы Итигая
- Ремнем натер я ногу в кровь,
- И красный цвет гета окрасил.
- Три пощёчины, и вот он я.
- А день цветет, как полевой цветок,
- В людских домах лишь бродит холод
- И я один средь этих строк.
Перевод О. Матвеевой
*Гэта - традиционная японская деревянная обувь с подмёткой в форме скамеечки, обычно с ремешком, надеваемая на босую ногу или с носками таби.